Он вспомнил, как злился, возвращаясь домой после знакомства с ней, как ругал себя, что распустил хвост перед заносчивой малолеткой, которая младше на четыре года, но уже на следующий день, на их первой совместной репетиции, из кожи лез вон, чтобы поразить её своими возможностями. И сам поражался себе.
«Да уж, с ней не соскучишься, – перескакивая с мысли на мысль, улыбался Миха. – Одна эпопея с золотом чего стоит… Да и „Архиостров“ впечатляет своим размахом… А вдруг, действительно, получится всё, как она хочет? – подумал он, доставая мобильник, чтобы посмотреть время. – Интересно, а как хочу я?».
Но ответить себе на этот промелькнувший простой вопрос он не успел, так как, глянув на часы, смёл в сторону все свои думки – стукнуло без четверти девять и уже пора было возвращаться в мэрию.
К своему удивлению, в приёмной Миха оказался не один. Знакомая секретарь Елена приветливо улыбнулась и попросила подождать, указав на диваны, где уже сидели Сергеев и двое неизвестных ему людей – молодая женщина лет тридцати довольно эффектной наружности и молодящийся, судя по яркому галстуку, мужчина под полтинник – а сама зашла, видимо, с докладом в кабинет к шефу.
– Я постою, спасибо, – улыбнулся ей вслед Миха, и к нему тотчас подскочил Сергеев, чья живая натура тягостно переносила молчаливое ожидание.
– Это наши спонсоры, – по-свойски поздоровавшись, тихо сообщил он, многозначительно двигая бровями в сторону парочки, что осталась сидеть на диване. – Сразу не смотри, а то поймут, что о них говорим… Отличные спонсоры, денег – куры не клюют… наверное, что-то взамен хотят от мэрии… ну, а нам-то какое дело… главное, свои вопросы порешать… – шептал Сергеев.
Миха из любопытства повернулся в их сторону и наткнулся на прямой изучающий взгляд молодой женщины: довольно бесцеремонно она рассматривала его, не очень-то внимательно слушая своего спутника, который что-то ей тихо рассказывал. Их взгляды пересеклись, но Миха не привык отводить глаза первым, поэтому выждал несколько секунд и уже вопросительно поднимал брови, посылая немой вопрос, когда рядом снова раздался громкий шёпот Сергеева:
– Его Гай Гаевич зовут, а её – Ксения Петровна, высокомерные типы, как и все фирмачи, но ты не тушуйся, парень, через мой парк знаешь, сколько таких прошло…
Невольно отвлёкшись на Сергеева, Миха кивнул ему, а когда вернулся взглядом на Ксению Петровну, та уже, отвернувшись, что-то отвечала своему спутнику и лишь чуть заметная снисходительная усмешка мелькала на её губах. Вот только Михе отчего-то показалось, что эта усмешка была в его адрес.
Тем временем, секретарь вышла из кабинета с пустой чашкой из-под кофе и снова улыбнулась:
– Проходите, Михаил, вас ждут.
– Господа, – обратилась она к остальным, взглянув на электронные настенные часы, которые показывали 8:55, – Александр Васильевич примет вас ровно в девять, как и договаривались. Может быть, ещё кто-нибудь хочет кофе?
Миха быстрым шагом шёл через кабинет, а Златкин отец вставал из-за стола ему навстречу:
– Здравствуйте, Михаил, – сказал он, протягивая ладонь для рукопожатия, – слышал, у вас там процесс пошёл, Сергеев мне все уши про вашу активность прожужжал.
– Здравствуйте, Александр Васильевич, если честно, то до гиперактивности самого Сергеева нам ещё ой, как далеко.
– Да, Антон Юрьевич живчик, но толковый. Присаживайтесь, – указал он на стул. – Давайте по-быстрому глянем на ваши цифры перед тем как озвучить их большому собранию. Вы всё просчитали? Я сейчас про необходимое оборудование спрашиваю.
– Да-да, Александр Васильевич, – Миха несколько волнуясь, доставал из папки свои расчёты. – Вот, посмотрите, я тут два варианта подобрал, – протянул он отцу Златы два листа с перечнем оборудования и его стоимостью, – минимальный и нормальный.
Тот быстро пробежался взглядом по спискам, остановился на итоговых цифрах и, положив листы перед собой, внимательно посмотрел на Миху.
– Миша, – впервые обратился он к нему накоротке, – я не очень разбираюсь в этом, не моя тема, скажите просто, если мы остановимся на том, что вы назвали нормальным расчётом, – отодвинул он в сторону лист с минимальными цифрами, – это обеспечит вас со Златой всем необходимым?
– Да, Александр Васильевич, – обрадовался Миха, – я всё учёл и по звуку, и по свету, и по дополнительному оборудованию.
– Тогда, давайте на всякий случай сделаем так: мы эти числа слегка округлим в большую сторону, – взяв со стола авторучку, он зачеркнул итоговую цифру и сверху надписал новую, – например, до миллиона. Вы согласны?
– Да, конечно, – опешил Миха, так как цифра округлилась ни много ни мало, а в полтора раза.
– И последнее, Миша, – внимательно следил за его реакцией Александр Васильевич, – я думаю, что в отличие от сцены, всё это оборудование не стоит вешать на Сергеева. Вы музыкант, вам и карты в руки.
– Извините, я не понял? – переспросил Миха.
– Всё это музыкальное оборудование на миллион рублей будет ваше. Лично ваше. Если вы не против, конечно… Если я смогу доверять вам… Доверять свою дочь, вы же понимаете, как для меня это важно?
– Да, конечно, понимаю…
– Ну, тогда мы обо всём договорились, – сказал отец Златы и нажал кнопку громкой связи на телефоне.
– Леночка, приглашай людей, – он отключился и впервые за всю встречу улыбнулся Михе.
– Вы, Миша, пересядьте сейчас, пожалуйста, в другое место, а сюда мы Гая Гаевича посадим, по старшинству, так сказать…
Миха понимающе вскочил, дождался пока отец Златы поздоровается со всеми входящими в кабинет и уселся последним на свободное место в конце стола.
– Коллеги, мы все знаем, зачем собрались, – начал отец Златы, – поэтому сразу к делу. Антон Юрьевич, обрисуйте нашим партнёрам проект в целом и проинформируйте, в какой стадии он находится сейчас.
Надо сказать, Сергеев, действительно, был толковым руководителем муниципального учреждения культуры, каковым являлся парк «Дружба», то есть умел правильно разговаривать со спонсорами и преподносить им любые проекты с нужной точки зрения. Спонсоры ведь тоже люди, и если сложилось так, что вынуждены оплачивать они что-либо за нищий парк, то уж пусть делают это, если не по доброй воле, то хоть с убеждением, что на доброе дело, – примерно так про себя рассуждал Сергеев, и от этой своей философии всегда был крайне эффективен в общении с добровольно-принудительными помощниками мэрии.
– Как видите, сцену мы выбрали самую скромную, чтобы никого не обременять, – раскладывал Сергеев на столе трёхмерные Златкины эскизы, – всего миллион рублей, зато, посмотрите, как будет красиво, как сразу заиграет остров от этой сцены, сколько на ней места для вашей рекламы, со всех уголков парка видно будет, – умело проскочил он щекотливую тему денег, заставив всех рассматривать картинки.
– Гай Гаевич, – присоединился к нему отец Златы, – прошу вас также помочь Антону Юрьевичу с монтажными и прочими работами, которые могут понадобиться при обустройстве сцены, времени не так много осталось, а для мэрии это очень важный проект ко Дню города.
– Поможем, чем сможем, – невозмутимо кивнул Оганесов, отметив про себя, что сильно недооценивал запросы скромного муниципального парка, но вида не подал, шефу виднее, раз подписался на эту разводку, пусть теперь это будет его головная боль.
– Ну, если к Антону Юрьевичу вопросов нет, то мы, пожалуй, его отпустим, – так же невозмутимо сказал хозяин кабинета.
– Гай Гаевич, Ксения Петровна, визиточки позволите с личными телефончиками? – встрепенулся Сергеев. – Надоедать не буду, только по делу.
И прочитав на визитке Ксении «финансовый директор», как бы невзначай спросил:
– Насчёт оплаты, Ксения Петровна, вам звонить? Я, в принципе, послезавтра буду на Гвардейской площади, могу и зайти.
– Лучше позвоните мне послезавтра, – улыбнулась та, оценив, как умело обозначил директор парка не только сумму, но и сроки оплаты.
Сергеев, попрощавшись со всеми, вышел из кабинета.
– Как говорится, начать – полдела сделать, – сказал отец Златы и посмотрел на Миху. – Осталась вторая половина…
– Гай Гаевич, как полагаете, «К-Вант» потянет ещё и эту сумму на музыкальное и световое оборудование сцены? – написал он на отрывном листке нужную цифру и протянул его Оганесову.
Удвоение мэрского оброка, естественно, не входило в планы генерального директора «К-Ванта», но вопрос хозяина кабинета, судя по всему, был риторический, вернее, ритуальный, и Оганесову уже не терпелось поскорее завершить этот ритуал для посторонних и остаться наедине, чтобы получить ответы на все свои вопросы.
– Поможем, всем, чем сможем, Александр Васильевич, – повторил Оганесов, передавая листок Ксении.
