Оборотень ждал их в галерее, прямо у входа, и в полной уверенности, что Иван половину забыл, а половину испортил. О чем он не преминул сообщить, как только Иван вылез из-за руля своего «Ниссана». Сережа на этот раз явился им в светлых коротеньких брючках и футболке в облипочку. Он сухо кивнул Ивану (все еще обижался, оборотень), а затем скользнул взглядом по стеклу переднего сиденья и вдруг наткнулся на сидящую там Ирину. Она в этот момент как раз разговаривала с кем-то по телефону и только кивнула Сереже, растянув губы в вежливой улыбке.
– А она-то что здесь делает? – спросил мужчина Ивана так тихо, чтобы Ирина не услышала. А с другой стороны, может, и могла бы услышать. Сережа не собирался скрывать того, что думал. Вся эта эпопея с зеленоглазым подкидышем лет двадцати пяти ему не нравилась, решительно не нравилась.
– Она со мной, – ответил Иван, переняв у Ирины ее способность отвечать на вопросы, не отвечая на них по-настоящему.
– С тобой, значит, – протянул Сережа. – Это я вижу.
– Что ты имеешь в виду? – насупился Иван, готовый немедленно продолжить их разговор с того места, на котором они вчера покидали трубки.
– Ты накупил ей одежды и телефонов, она сопровождает тебя на составление каталогов…
– И даже весь вечер вместе со мной отбирала фотографии, – довольно подтвердил Иван. – Только я ей ничего не покупал, Сережечка.
– Нет? – задумчиво пробормотал тот, аккуратно вынимая картины из багажника. – А, я понял. Она же твоя модель, и ты платишь ей деньги за работу, а уж потом она на них все покупает. Так?
– Не так. Слушай, тебе что, больше всех надо? – разозлился Иван.
– Ты ведь ее на улице подобрал, да? Ты говорил, она голодная была и идти ей некуда было. А теперь что, все изменилось? Если не ты ей все купил, то откуда оно взялось? Это что у нее, IPhone? Неплохо для того, кто бросался на твои пряники.
– Не знаю! – гаркнул Иван, не желая наблюдать, как Сережа сверлит Ирину своими подозрительными глазками. – Слышишь, не знаю я, откуда у нее вещи. Утром ушла, вечером с ними вернулась. Не мое это дело. Значит, достала откуда-то. Оставь мою девушку в покое.
– Я девушку твою и не трогаю, если она, конечно, твоя. С кем она там так увлеченно треплется? – Сережа скользнул взглядом по открытому, приятному лицу Ивана и не без удивления отметил, как тень пересекла его лоб. – Не знаешь, что ли? Ты, Вань, ничего о ней не знаешь. Так же нельзя!
– Отвали. – И Чемезов подцепил сразу несколько больших картин и понес их в галерею. Сережа смотрел, как высокая фигура с широкими плечами исчезла в проеме стеклянных дверей галереи. И вдруг он заметил, увидел отчетливо и ясно, что Ирина тоже провожает фигуру Ваньки Чемезова взглядом, и во взгляде этом сквозит улыбка и теплота.
Конечно, чему удивляться! Кому из женщин не понравился бы Ванька Чемезов. Этот медведь с перемазанными в краске ручищами, ему достаточно только начать ехидно улыбаться и забубнить свои вечные простонародные словечки – и все, дело в шляпе.
Сережа – другое дело. То, что так легко давалось Ваньке Чемезову, самому Сереже не открывалось ни за какие деньги. Харизма ли, улыбка ли с ямочкой, светлые ли глаза или что-то еще непередаваемое во всем облике этого белобрысого мужика всегда вызывало симпатии. У женщин, стариков и детей. Иногда у мужчин.
– Здравствуйте, Сережа! Как вы себя чувствуете? Ваш грипп прошел? – Ее голос на сей раз был обращен к нему. Сережа улыбнулся и подал руку Ирине, чтобы ей было удобнее выходить из «Ниссана».
– Вашими молитвами, милая! – ухмыльнулся он. – Рад видеть вас в моем скромном пристанище. Я ждал вас еще три часа назад.
– Да? – удивилась Ирина. – Иван ничего не говорил.
– Для Ивана не существует такого понятия, как время. Даже не знаю, зачем он купил себе часы. Наверное, решил, что они подходят ему по цвету, фактуре и материалам. Возможно, он даже не умеет определять время по стрелкам часов.
– Мы вчера всю ночь обсуждали ваши каталоги, так что ничего удивительного, что проспали. Если бы я хотя бы знала… – Ирина улыбнулась. – Я-то знаю, как пользоваться часами и даже будильником.
– Я с первого взгляда знал, что вы – женщина умная, – вторил ей Сережа, старательно скрыв то, что почувствовал, услышав это «мы проспали» из ее уст. Проспали просто или проспали вместе? Не ты ли, принцесса в терракотовом, клялась, что это только бизнес, ничего личного? «Проспали»!!!
Иван вышел из галереи с пустыми руками и с подозрением посмотрел на Сергея. Затем подошел к Ирине и склонил голову набок, вглядываясь в ее лицо.
– Все в порядке? – спросил он. – Он ведет себя прилично?
– Да, конечно! – Ирина с улыбкой кивнула мужчине. – У нас тут полный порядок. Вам помочь?
– Вы и так помогаете, – заверил ее Иван. – Впрочем, если вы захватите сумку с фотографиями, будет отлично.
Сережа, сам не зная почему, выдохнул и почувствовал удовлетворение. Они, значит, все еще на «вы». Да Ванька Чемезов ни с кем дольше пяти минут на «вы» не держался. Путался с первых же слов. После первой же вместе выкуренной сигаретки. Значит, они «проснулись» порознь и на «вы». Хорошо.
Откуда все же девушка достала деньги? Впрочем, мало ли. Иван прав, не его это дело.
– Пойдемте, Ирина. Раз так, поможете нам составлять макет.
Сережа повел ее за собой в просторное белоснежное помещение, на стенах которого висели картины на продажу. Модернисты, примитивизм, картины с элементами кованых деталей. Многое из того, что было выставлено у Сережи, Ирина видела впервые. Смешение жанров, эклектика, новые веяния.
Ирине совсем не нравился Сережа, ни его дерганье, ни звук его тихого, какого-то неприятно вкрадчивого голоса, ни его манера одеваться в какие-то нелепые, хотя и, возможно, модные тряпки. Но одного у него отнять было нельзя: в искусстве он разбирался и искусство он любил. Как и почему так получилось – было тайной даже для самого Сергея.
В запасниках, просторных и хорошо кондиционируемых помещениях, Сережа держал целое состояние в картинах. По просьбе Ирины он показал ей свои самые любимые работы, рассказывая байки о разных покупателях. К примеру, о тех из них, что приходят с надутым видом, высказывают категорическое мнение «за» или категорическое «против», уверенные в собственных познаниях «эксперты чертовы». Другие, «инвесторы-шминвесторы», мучительно мечутся между вариантами, спрашивают советов, колеблются до последнего, пытаясь угадать, какая из картин с годами озолотит их, а какая может упасть в цене. Таких, смеялся Сережа, интересует одно – чтобы работ было не слишком много, а художник, желательно, чтобы уже умер.
– Как – умер? – Ирина потрясенно приложила руку к губам.
– Видите ли, многоуважаемая муза, если художник умер, то и работ уже не появится. Это как район, где прекращают строить квартиры-новостройки. Там всегда все дорожает.
– Ну, ты просто мастер сравнения, – фыркнул Иван, угрюмо поглядывая на Ирину, которой трепотня Сережи доставляла явное удовольствие. Он все еще не мог забыть его слова о том, что, возможно, девушка получила деньги на одежду и все остальное из других источников. Может ли быть, что это какой-то мужчина?
Иван прикусил губу и от напряжения чуть не порвал фотографию.
Если бы это был мужчина, разве он позволил бы ей остаться у какого-то художника?
А с кем она говорила? Она позвонила кому-то именно тогда, когда Иван уже вышел из машины. Не хотела, чтобы он слышал? Может быть, он женат? Может, не ревнив? Или, наоборот, ужасно ревнив и выставил Ирину из дому. Может, поэтому она бродила по городу, одинокая, расстроенная и голодная. Может быть, ему вовсе просто показалось, что она была голодной и брошенной?
Нет, не показалось. И никого у нее нет.
Лучше скажи, дуралей, какое тебе до этого дело? Какая разница, есть у нее кто-то или нет? Тебе-то ничего не светит. Хотя ты же убеждал себя еще вчера, что тебе ничего и не надо от этой девушки. Что ты никогда, ни за что больше не полезешь в такое болото. Одни проблемы. Не стоит рисковать. Ирина, она… одного взгляда достаточно, чтобы понять: такая девушка никогда не будет героиней мимолетных романов, ни к чему не обязывающей свободной любви. Она – не одна из твоих многочисленных подружек, с которыми можно целоваться в коридорах баров, а потом забыть об этом.
Интересно, что она сделает, если попробовать ее поцеловать?
Зарежет!
– Иван! Ванька! Ау, ты чего творишь? Дома не намалевался? – Сережа, оказывается, тряс Ивана за плечо. Чемезов вздрогнул и посмотрел на стол. Оказывается, задумавшись, он выводил на листе знакомые контуры, всего-навсего несколько нечетких линий. Узнаваемый набросок – длинные ноги, растрепанные волосы скрывают повернутое вниз лицо, ткань, зажатая в кулаке. Ирина. Иван отбросил ручку и посмотрел на Сергея, пытаясь справиться с краской, бросившейся в лицо.
– Это ж контракт! – возмущенно воскликнул Сережа. – Эх, Ваня, Ваня! Никакого от тебя толку!
