Наблюдая за жизненной суетой пернатых, Костя и Данил стрелять в них не решились: «Стрелять в сидящую беззащитную дичь – это безнравственно, это ниже достоинства настоящего охотника».
Другое дело – стрельба влет. Чтобы сбить селезня в стремительном полете, надо обладать определенным мастерством, а отсутствие такового дает птице шанс на спасение.
Промысловики вернулись к биваку в глубоких сумерках. Данька держал связку уток, Архипова тоже удача не обошла: в садке у него – три крупные щуки. Володя, находясь у проточной воды, их почистил и помыл:
– Уху буду варить сам, все ингредиенты к ней есть в моем рюкзаке.
– А давайте сготовим царскую уху, – предложил Данька.
Архипов глянул на него через плечо:
– Это как?..
К этому вопросу и остальные не остались равнодушными.
– Ну, это когда рыбу и мясо варят в одном котелке, со специями, конечно, – пояснил Данил.
Мужики переглянулись: «Все-таки это разная еда и, все это в один котел?»
– Это что-то новенькое в области кулинарии, – заметил Соколов, – Данил, а не ты ли эти блюда царям готовил?
Егеря хохотнули так, что из костра посыпались красные жгучие искры. Данька критику перенес легко, но от своего предложения не отказался:
– А вы зря смеетесь, ребята, вот когда будете у меня в доме, я покажу вам бабушкин рецепт приготовления сего блюда.
Онисим, слушавший разговоры, неожиданно спросил:
– А в том рецепте нет рекомендаций от возникшего поноса?
– Что за глупости я слышу? – возмущенно отвечал кулинар.
– Данил, а твой дедушка тоже располагает рецептами? – спросил Володя.
Из костра снова весело полетели искры, а Онисим, что-то вспомнив, побежал к своему вездеходу. Через минуту друзья увидели его с бутылью перегона в руках. Он торжественно объявил:
– От моего дедушки достался вот такой старинный рецепт. Этот продукт народного потребления сегодня к месту и ко времени. Знатоки говорят: «Рыба по суху не ходит». Нам, водилам, гаишники не рекомендуют, а ночью тем более в лесу, даже медведь не увидит.
Кому же не хочется выпить стаканчик другой у костра под звездами вдохновляющей силы. По словам батюшки Георгия умеренное потребление вина служит человеку в удовольствие и во здравие, ибо и жажду утоляет и желудок укрепляет, и сердце веселит.
– Сегодня обойдемся простой ухой, – предложил Соколов, – а завтра я этих уток приготовлю своим способом, думаю, вы такого кушанья еще не ели. Блюдо, конечно небыстрого приготовления, но, не предаваясь искушению, оно будет реальным. Онисим и Константин, пока варится уха, принесите с берега жидкой глины и воды.
На глазах охотников Андрей выпотрошил дичь, начинил их внутри солью, луком, перцем, лаврушкой и скрепил надрез канцелярскими скрепками, затем густо обмазал уток глиной так, что они стали похожи на форму мяча.
– А пух щипать, не надо что ли? – выразил сомнения Онисим.
– Пух щиплют при домашнем приготовлении, а дичь в походных условиях готовят в «шубе». И вот, когда костер прогорит, эти глиняные шары положим на горячую золу и накроем углями. Утром я предложу вам вкусить дичь в собственном соку, запеченную в глине. А пока рекомендую закрыть рот и не поперхнуться собственной слюной.
Архипов, колдовавший над ведерным котлом, часто протирая глаза от едкого дыма, наконец, произнес давно задерганную фразу: «Кушать подано!»
Упрашивать никого не пришлось. На столе громоздились домашние припасы, но царицей вечера была благоухающая ароматами специй уха. Кто не держал чарку вдохновляющей жидкости, тот не был на рыбалке.
Охотники, чокаясь разнокалиберной посудой, благодарили матушку-природу за ее нескудеющие дары.
Довольные вечерней трапезой, егеря разговорились. Данька рассказывал о процессе утиной охоты:
– Сегодня лет был неплохой, но с севера уже начался отлет птиц на зимовку. Все породы уток стаями, одна за другой летят беспрестанно: в ясный день – высоко, а в дни ненастные и туманные, предпочитают лететь низко; так что, ночью, даже, не видя их, по свисту крыльев можно различить многих из породы утиной: нырки, чернь и свиязи чаще всех машут крыльями и быстрее рассекают воздух: шум от их полета сливается в один дребезжащий, пронзительный свист. За ними, следуют широконоски, чирки, шилохвости и другие; наконец, серые и кряковые, полет которых, как-то не тороплив, хотя и спор.
Весной эта птица вернется в родные места, снова начнется охота, особенно она успешна на селезней с подсадной уткой.
– А знаешь, – заспорил Соколов, – слишком уж это легкий выстрел по селезню. Эта охота основана на любовном обмане, птичьей страсти. Поэтому я – не сторонник такой добычи. Я больше предпочитаю постоять на вальдшнепиной тяге, полюбоваться вечерним закатом, подумать, вспомнить былое.
Если холодно, ветрено, то и тяги хорошей нет, в дождь и глухарь не поет, и тетерева слабо бормочут по кустам и не вылетают на ток, а главное, нет в природе той веселости, которая одинаково радует и человека и всякую живность.
Дающий тепло и жизнь костерок угасал, стихли и голоса уставших охотников. Люди, подобно неандертальцам, под пологом черной ночи, лежали на хвойном лапнике, глядя на рой мигающих звезд и далекие планеты.
Андрею вспомнились школьные годы, предмет астрономии. Вспомнилось, что слово астрономия происходит от двух греческих слов: астрон – светило, звезды, и номос – закон. На какое-то время Андрея отвлекла падающая звезда, она, подобно молнии, прочертила ночное небо и пропала в его холодной бездне.
В народе есть поверье: «Если успеешь загадать желание, пока звезда падает, оно сбудется». Егерю было что загадать, но всякий раз, пытаясь это сделать, он не успевал произнести заветного желания – звезда уже гасла.
Глядеть на волшебство ночного неба – фантастика. Чего здесь только не увидишь: вот созвездия Большой и Малой Медведиц. Полярная звезда своим местонахождением определяет Север. Многие созвездия сохраняют свои названия с глубокой древности, а некоторые связаны с греческой мифологией, например Андромеда, Персей, Пегас. Есть созвездия, названные именами животных: Лев, Рак, Скорпион. «Много всего на небе – и все это создано единосущным Богом», – так утверждал священник Георгий.
Андрей встал с лежанки, подкинул на угли сушняка и лег на спину, положив голову на ладони.
Днем он наблюдал за полетом журавлей, они плыли в небесах раздвинутым тупым клином-треугольником, как будто старинные корабли, построенные к бою.
Егерь вспомнил: как однажды, проезжая по убранным полям, где оставались хлебные колоски, увидел неисчислимое количество этих огромных птиц. Они величаво и грациозно расхаживали на длинных ногах по полю в поисках корма, журавли любят хлебные поля и вспаханную землю. Надо сказать, ноги журавлей с тремя передними пальцами хорошо приспособлены ворошить землю, и они делают это, низко наклонив голову, чтобы лучше видеть добычу. Журавли охотно поедают хлебные зерна, особенно любят горох. Они так прожорливы, что едят не только растительную пищу, но и земляных червей, лягушек, ящериц и даже змей. Клюв у журавлей острый темнозеленого цвета, не длиннее трех вершков. Такому клюву змея не страшна.
Андрей смотрит на эту громадную стаю – своеобразный коллектив, где каждый занимается своим делом: одни птицы кормятся, другие отдыхают, приглаживая клювом перья, и озабоченно поглядывают в небо.
Внимание егеря привлек одиноко стоявший молодой журавль. Его наряд – светло-пепельного сизого света, на шее беловатые полоски, хвост короткий, из него торчат вверх пушистые, мягкие, красиво загибающиеся перья.
По окраске журавль мало чем отличался от своих сородичей, но он понравился Андрею чем-то больше других. Соколов про себя назвал его Журкой.
Журка, как-то грустно опустив голову вниз, вдруг начинал ходить взад-вперед, а, затем, остановившись, снова осматривал стаю птиц, приняв грустную позу.
Да, не все журавли заняты едой. Вон стоит птица, на вид молодая, и, вытянув стройную шею, тоже поглядывает на Журку. Подумалось: «Да не любовь ли у них? Но что мешает им быть вместе?..»
Похоже, что молодую птицу обхаживает солидный такой журавль. Ноги у него длиннющие, как бамбуковые палки, Андрей назвал его долговязым.
Долговязый много старше молоденькой представительницы прекрасного пола, он, по-видимому, имеет на нее определенные виды. Наверно, долговязый питает надежду именно с ней прилететь на юг, где выберут они сухое, возвышенное место на непаханой земле, и совьют гнездо. И после ритуальных танцев подруга отложит в гнезде два огромных длинных яйца зеленовато-пепельного цвета в коричневую крапинку. Долговязый будет попеременно со своей женой высиживать их, а когда выведутся неуклюжие птенцы, слабые и беспомощные, покрытые сизым пухом, они вместе будут кормить своих детей самой вкусной и нежной едой.
Долговязый не спускал со своей избранницы глаз, и если кто из журавлей к ней приближался, отталкивал соперника грудью; он старался понравиться молодке. Он шумно раскидывал ногами землю и, отыскав зерно или червя, преподносил кокетливой избраннице.
