– А тут неплохо!
Данила захохотал.
– Вов, если бы Ник знал, что в нашей компании будет Принц, прикатил бы карету! – Парень резко умолк, увидев, как из-за кустов вышла Лия, одетая лишь в полупрозрачный черный пеньюар. На ногах у нее были ботинки, а на плече рюкзак.
Я видела глаза Дениса. Как же он на нее смотрел! Мне казалось, он сорвет сейчас с себя свитер и прикроет ее наготу. Но он не шелохнулся, а она не проронила ни слова, шагнула к веревочной лесенке. Данила придержал ее, пока девушка поднималась.
Я налила в бутылку воды и отошла умыться и почистить зубы. А когда вернулась, Данила лез по лесенке в палатку, а Денис заливал костер.
Я зашла в прозрачную уютную комнатку и зажгла ночник. Достала из рюкзака пижаму, погасила свет, быстро переоделась и юркнула под одеяло.
Я видела, что в палатке Дани, где находились Кира с Никитой, танцевали огоньки фонарей, но поскольку та находилась на удалении, о чем парочка говорила, я не слышала. Выбор Киры меня удивил. Да что там, все победители сделали неожиданный выбор. Почему Даня выбрал Лию? Из солидарности с братом, чтобы его девушка не досталась бывшему или Никите? Или он поступил как я, исходя из собственного желания?
В палатку, светя мобильником, прошел Денис, он сел на кровать, снял свитер, рубашку и натянул футболку. Я слышала, как клацает о железные кнопки расстегиваемый ремень. У меня все волоски на теле вздыбились.
Денис лег под одеяло.
Не так я все себе представляла. В моих фантазиях, пронесшихся в голове за секунды до моего решительного выбора, эта ночь была волшебной. Но реальность оказалась совсем иной: холодная тишина невысказанного осуждения давила, словно вода на глубине.
Над нами простиралось звездное небо. А мы, лежа в одной постели, были как никогда далеки друг от друга. Я не выдержала:
– Тут так красиво.
Он не ответил.
– Денис, ты сердишься на меня?
И снова в ответ тишина. Я легла на бок, пытаясь во тьме рассмотреть его лицо.
Денис упрямо смотрел в небо. Тогда я прошептала:
– Мы с Вовой даже не целовались, он много пил… я испугалась.
Денис медленно повернул ко мне голову.
– Все нормально, – заверил он и с некой долей сожаления прибавил: – Но ты могла выбрать и Даню. С ним ты была бы в безопасности.
– Я доверяю здесь только тебе, – сказала я.
Я лежала на покрывале полностью одетая, в джинсах и свитере. Мое дефиле в пеньюаре на Дениса не подействовало. В палатке я вытащила из рюкзачка свои вещи и оделась.
Рядом находился Данила. Этот чертов гамак был не слишком просторным. Я чувствовала тепло, исходившее от тела Дани. Увидев, что я одета, он тоже не стал раздеваться.
Меня душили слезы, но я не издавала ни звука. Они просто текли по щекам, и я тихонько стирала их уголком пледа.
– Спокойной ночи, – сказал Данила.
– Ага, – едва слышно отозвалась я.
Не знаю уж, как он догадался, но его ладонь легла мне на плечо. А сам он наклонился надо мной, и я ощутила его горячее дыхание на своей шее. Данила провел пальцем по моей мокрой щеке и вздохнул.
– Не плачь. Он просто идиот! Я бы наплевал на игру, на все правила… если бы ты так любила меня.
Я перевернулась на спину и выставила между нами ладонь, выдохнув:
– Даня, не надо…
Но он не услышал, взял мою руку и переплел свои пальцы с моими, а потом наклонился ниже и признался:
– Я схожу по тебе с ума. Ты этого не замечаешь?
– Ты выпил лишнего. – Я попыталась оттолкнуть его другой рукой, но он с легкостью завел ее мне за голову и хрипловато сказал: – Да я вообще не пил. Лия…
– Если ты меня поцелуешь, я закричу, – предупредила.
Его губы были так близко, что его мятное дыхание обжигало меня. Он был возбужден, я это чувствовала даже через одежду.
– Я не поцелую тебя, – сказал он.
– Хорошо.
– Однажды ты сама это сделаешь, когда устанешь от его равнодушия.
– Нет.
Он ослабил хватку, а затем отпустил мои руки, и я уперла ладони ему в грудь, удерживая его на расстоянии.
Даня осторожно коснулся моей щеки и стер с нее слезы.
А я вымолвила:
– Я думала, ты давно остыл ко мне.
– Я тоже так думал. Но с тех пор, как ты снова с ним… Ты мне снишься. Каждую ночь ты в моих объятиях. Я просыпаюсь и мне кажется, что я все еще чувствую тепло твоей кожи на кончиках пальцев и слышу запах твоих духов. – Данила прижался носом к моему плечу. – Когда иду по школьному коридору и улавливаю этот пьянящий аромат, у меня начинается тахикардия.
– Почему ты поддержал Стефу, когда она приехала?
– Она была намерена добиться Дениса. А я хотел заполучить тебя.
– Предатель.
Он нежно вытер слезы с другой моей щеки.
– Я вышел из ее игры, когда она принялась вредить тебе в школе. Потому что знаю, как много значит для тебя учеба.
– Куда больше для меня значит Денис.
– И я солгал ему ради тебя. Снова. Лия… мне невыносимо смотреть, как он раз за разом делает тебе больно.
– Мне не больно.
Он медленно опустился рядом со мной и лег на спину. Нашел в темноте мою руку, взял ее и, поднеся к губам, поцеловал, прошептав:
– Я люблю тебя. Я хочу быть на его месте, даже если это означает упасть с той крыши… Он упал не на землю, а в твои объятия.
Я высвободила у него свою ладонь.
– Может, в том все и дело? Для него мои объятия – это не весь мир, ему нужно куда больше. И в это нечто большее я влюблена.
– Если бы он мог поменяться со мной, он бы это сделал, Лия. Ты никогда не будешь значить для него столько, сколько значишь для меня.
Я понимала, что это правда. Только она ничего не меняла.
– Сколько бы я ни значила для него, какую часть сердца бы ни занимала, в моем сердце он – это целая Вселенная.
– Тогда ты должна знать… Тем, кому дарят любовь размером со Вселенную, в конце концов становится и этого мало. Их эго – это космос, где любую вселенную можно повертеть в пальцах и, точно мячик в баскетбольное кольцо, зашвырнуть в черную дыру.
– Я знаю.
* * *
Я проснулась оттого, что у меня затекла рука. Но прежде чем открыть глаза, я вспоминала, где нахожусь и с кем. Ночью мы придвинулись друг к другу, и теперь рука Дениса лежала у меня на поясе, а его голова лежала так близко ко мне, что я чувствовала запах его парфюма, исходящий от волос.
Я приоткрыла глаза, стараясь не шевелиться. В палатке было темно и холодно. Небо затянуло. Вокруг тишина, стояла глубокая ночь.
Глаза немного привыкли к темноте, и я уже различала контуры. Я осторожно переместила руку и придвинулась еще ближе к Денису. Он спал, его лицо находилось в нескольких сантиметрах от моего. Я могла бы его поцеловать. И мне этого нестерпимо хотелось.
Может, он даже не проснется и ни о чем не узнает. Кому я врала? Я хотела, чтобы он узнал, узнал и ответил мне.
Я еще немного сдвинула голову на подушке и коснулась губами его щеки, а затем скользнула к губам. Они были такими мягкими и желанными.
Денис издал тихий стон и притянул меня к себе. Я это восприняла как сигнал к продолжению, коснулась его груди и провела до низа живота.
И тогда он проснулся, перехватил мою ладонь, скользнувшую под его футболку, и замер.
Я подалась к нему и впилась в его рот. Денис одним движением опрокинул меня на спину и навис надо мной.
– Стефа, черт возьми, что ты делаешь?
Я была поймана, деваться было некуда, и я тихо сказала:
– Ты знаешь что.
Я обхватила его лицо ладонями и, поглаживая пальцами его губы, выдохнула:
– Денис, я…
– Хочешь потрахаться? – напрямую спросил он.
Его слова заставили меня замереть. Он никогда не был со мной груб. Может, потому меня так потрясло, когда моя нежность наткнулась на стену равнодушия. У меня внутри все слова сковало льдом, а язык отнялся.
А Денис, приняв мое молчание за согласие, резко потянул за одну сторону моей пижамной кофточки, часть пуговиц отлетела. Его рука легла мне на грудь.
Я была так напугана его поведением.
– А как же Лия? – все, что я смогла выдохнуть.
– А тебя это волновало, когда ты полезла ко мне? – Он грубо мял мою грудь, а я лежала, униженная и абсолютно раздавленная, не в силах даже оттолкнуть его.
– С ней ты тоже так обращаешься? – дрожащим голосом спросила я.
– А-а, так тебе просто стало любопытно, как я обращаюсь с Лией в постели?
Только сейчас я различила в его голосе едва сдерживаемую ярость. И, оттолкнув его, свела края пижамы и отодвинулась на другую сторону кровати.
Денис откинул одеяло. Он сидел на постели на коленях, а когда заговорил, в его голосе сквозила ирония, смешанная с презрением:
– Мой член – твой член, дружбы ради, Стефа.
Его упрек, что я использовала нашу дружбу не по назначению, стал последней каплей. Я разрыдалась. Волшебная ночь превратилась в катастрофу. Большего унижения я не испытывала, даже когда прочитала дневник Лии в самолете и узнала, что кругом была одна ложь и меня использовали.
Я рыдала. Денис молчал.
