– Вы не закончили курса?
– Пришлось прервать. Вы слышали про «лыжинский процесс»?
– Как же, как же – процесс против членов партии Дашнакцутюн. Петербургский следователь Лыжин, насколько я знаю, преуспел в подлогах и лжесвидетельствах. Почти всех оправдали.
– Оправдали… Но и курса закончить не дали.
– Гарегин Еги… Егишевич, скажите…
Военный улыбнулся.
– Зовите меня Нжде.
– Нжде? – Лев сделал пометку в блокноте. – Это ваше болгарское имя?
– «Нжде» по-армянски – «странник»…
* * *
«Зеленую милю» достроили в октябре. Можно было приезжать на оформление собственности и начинать обживать «дальнюю дачу». Но Андрей не торопился – хотелось все-таки снова попасть в зимнюю сказку, а не портить себе впечатление осенними дождями. В конце декабря интернет показал устойчивый снежный покров на склонах Пирина. Можно было продавать машину и собираться.
Что брать с собой? По контракту подрядчик сдавал шале полностью меблированным. Оставалось позаботиться о разных бытовых мелочах – белье, посуда… Наверняка, все можно было купить на месте, но самолет прилетал в Софию вечером, когда магазины уже закрыты, а надо было на чем-то спать и хотя бы иметь с собой кружку для утреннего кофе. Работу пока никто не предлагал, времени было достаточно, и Андрей, чтобы занять себя, принялся составлять длинный список вещей для новоселья. Оказалось, для того, чтобы провести первую ночь на новом месте, человеку необходима масса вещей – постельное белье, подушка, одеяло, полотенца, чашка, ложка, чайник, фен, тапочки… Потом ездил по магазинам, чего раньше терпеть не мог. Теперь же ему доставлял удовольствие «бытовой маркетинг».
Он донимал продавцов вопросами о потребительских свойствах белья и посуды, чувствуя себя вредным экзаменатором перед первокурсниками, сравнивал цены, делал пометки в списке. Когда к покупкам прибавилось горнолыжное снаряжение, гора вещей посреди комнаты вызывала просто животный испуг. В самолет с таким объемом могли просто не пустить. Кто-то из друзей посоветовал купить вакуумные мешки для упаковки. Андрей поразился эффективности этого изобретения. Огромное синтепоновое одеяло и подушки вместе с простынями еле влезли в объемный пакет. Но когда при помощи пылесоса он удалил из мешка воздух, то объемный тюк превратился в плоскую лепешку. Так же были упакованы одежда и полотенца. В итоге все поместилось в большой чемодан.
Андрей особо не афишировал свое приобретение, но незадолго до отъезда заехали в гости Миша с Таней. Оказалось, что они отправили детей в зимний лагерь в Финляндию и теперь искали компанию для поездки в горы. Не откладывая дело в долгий ящик, Андрей позвонил в «Зеленую милю» и договорился об аренде квартиры для них.
* * *
Друзей удивило название аэропорта – «Враждебна». Андрей поймал себя на том, что никогда не задумывался, почему софийский аэропорт так называется. Встречал их служебный микроавтобус из «Зеленой мили». Водитель стоял в зале прилета с табличкой «Андрей Мелконян+2». Миша с Таней первыми подошли к нему и, таинственно подмигнув, представились: «Первый», «Второй». Коротышка-шофер ничего не понял, но схватил в охапку Танины лыжи и рюкзак.
На улице уже стемнело, так что полюбоваться пейзажами не получалось. Андрей с Мишей переглянулись и достали из пакета бутылку клюквенной водки, купленной в Duty Free. Таня почистила апельсин. Минут через сорок все трое уже крепко спали под веселую болгарскую музыку, льющуюся из динамиков микроавтобуса.
Несмотря на поздний час, на месте их встречал директор комплекса. Маленький, крепко сбитый, очень похожий на водителя, который их привез. Выяснилось, что это его родной брат. «Боян», – представился он и стал помогать разгружать вещи. У порога новой квартиры Андрей остановился и на полном серьезе спросил у Бояна:
– Кота нет?
– Здесь нет кота, – пожал плечами тот. – У вас аллергия?
Уставший Андрей не стал ничего объяснять про русские обычаи и открыл дверь. Посреди комнаты на столе красивым натюрмортом были скомпонованы: бутылка вина, штопор, два бокала, открытка «Добро пожаловать!» и горящая свеча. Видно было, что его ждали.
– Wow-effect? – подмигнул он директору.
– Sure, – гордо кивнул тот. – Enjoy your stay.
Уходя, он повернулся и неожиданно добавил по-русски: «Штопор потом верните…»
* * *
Нотариус Снежана, у которой регистрировалось право собственности, хорошо говорила по-русски. В шкафу у нее в кабинете красовалась огромная коллекция дисков Высоцкого и Окуджавы, а на столе лежал томик Бродского. По правилам на оформлении присутствовал переводчик, который говорил по-русски намного хуже нотариуса, но у него, как объяснили Андрею, «была лицензия».
– Вы сказали, что вас зовут Андрей, – заметила Снежана, – но в документах указано другое имя – Андраник.
– Да, по паспорту я – Андраник, но все зовут меня Андреем.
– Какое интересное имя. Русское?
– Нет. Меня так назвали по настоянию моего деда-армянина.
Потом ему долго читали по-болгарски правоустанавливающие документы. Переводчик что-то бубнил по-русски. Андрей успел задремать.
– Последняя формальность, – сказала нотариус, – надо заполнить декларацию и подтвердить происхождение денег.
– Какую декларацию?! Меня не предупредили. Я бы справку о доходах взял.
– Ничего страшного, – рассмеялась Снежана, – просто напишите на этом бланке: «Собственные средства, накопленные за 10 лет». И все.
Этим же вечером новоиспеченный владелец зарубежной недвижимости (и, соответственно, болгарский налогоплательщик) давал банкет в честь радостного события. По телефону был заказан столик в любимой механе «Барякова къща». Когда четырехчасовая баранина уже была съедена, а официант принес вторую бутылку ракии, Миша с Таней переглянулись и заявили: «Слушай, а нам здесь хорошо!» Андрей удовлетворенно кивнул, мол, конечно – хорошо. И баранина нежная, и ракия как слеза…
– Да мы не про кабак, – отмахнулся Миша. – Нам в принципе здесь нравится. И горы, и городок этот.
– Приезжайте почаще в гости. Буду рад.
– Да мы бы тоже не против тут сараюшку прикупить. Кто тебе твою продал?
Следующий день посвятили осмотру жилья на продажу. Холостяцкие апартаменты, как у Андрея, их, конечно, не устроили – большая семья там бы не поместилась. Ничего подходящего в наличии уже не оставалось. Гениальная мысль пришла в голову Тане. «Стенку между двумя квартирами сломать сможете?» – неожиданно спросила она. В результате получилось шале для большой семьи. «Будет у нас штабной вагон», – с удовлетворением отметил Миша.
Появление Миши и Тани в Банско в качестве соседей спровоцировало цепную реакцию – среди знакомых по Москве поползли слухи о «малом Куршевеле». Следующей жертвой стал Гена – известный столичный жуир и бонвиван. «Понимаешь, старик, – объяснял он Андрею, уплетая баранину в „Баряковой къще“, – мне полтинник скоро стукнет, а все, что у меня было, я бывшим женам раздал. Хочется что-то осязаемое на старость завести». Поселился он в соседней квартире, что было весьма удобно – по утрам Андрей с Геной вместе пили кофе, любуясь видом заснеженных вершин и вспоминали девушек из московской тусовки.
Приезжали в гости друзья, друзья друзей, родственники. И почти все начинали прицениваться, стучать кулаком по стенам (крепко ли стоит) и задавать мудреные вопросы про водопровод и канализацию. Было уже непонятно, что привлекало сюда людей: магия места, возможность за сравнительно небольшие деньги почувствовать себя владельцем зарубежной недвижимости или известный русский принцип «все побежали – и я побежал». До конца горнолыжного сезона еще двое знакомых из Москвы справили новоселье под музыку Бреговича в исполнении местных цыган. Последней в электричку впрыгнула Бэла – бизнес-леди из Москвы, которая несмотря моложавый вид успела обзавестись внуками и справедливо рассудила, что дача в Подмосковье обойдется ей дороже.
* * *
Закончился горнолыжный сезон, разъехались друзья и знакомые. В городке стало совсем тепло, хотя выше, в горах кое-где еще лежал снег. Постепенно опустела «Зеленая миля». Многие ресторанчики и магазины закрывались на лето. Дни проходили в прогулках по лесу, переписке с друзьями и чтении. «Если это и есть настоящий дауншифтинг, то, похоже, я поторопился, – начинал понимать Андрей, – рано мне еще в отшельники». А пока пришлось купить горные ботинки и рюкзак. По мере того, как сходил снег, прогулки в горах становились все длиннее. Из под снега появились указатели маршрутов с обозначением времени и степени сложности. Организм потихоньку привыкал к нехватке кислорода на высоте, и, если поначалу маршрут с обозначением «2 часа» занимал не менее трех, то постепенно удавалось укладываться в норматив и даже опережать его.
