Выбрался он неожиданно, после очередного трапа оказавшись в рубке. Там торчал Жарский, копался внутри РЛС2.
– А-а, нашел дорогу… Молодец, нюх есть. Тут, знаешь, без нити Ариадны можно месяц блуждать.
– Без какой нити?
Жарский вскинул на него удивленные глаза:
– Что у нас было по гуманитарным дисциплинам?
– Не было у меня таких дисциплин, я ЛЭТИ заканчивал.
– Ну, есть же семья и школа… Ладно, неважно. Иногда кажется: конструкторы устроили здесь какую-то каверзу с пространством. Не самый большой корабль, согласись, а ощущение, что это целый город. И что где-то внутри сидит Минотавр, ну, чудище такое с головой быка, и ждет того, кто забредет в его отсек… Собственно, это я и имел в виду, когда говорил про атмосферу. Почувствовал ее?
Рогов задумчиво кивнул:
– Почувствовал… Только меня минотавры не пугают, если честно. Я бы тут жить мог, если бы разрешили.
– Увы, жить тут будет личный состав дважды краснознаменного Балтийского флота. А мы так, временные приживальщики.
Он не стал спрашивать про загадочного «белого мичмана», как и про статистику смертности. Хотелось сохранить частичку атмосферы, исчезавшей на глазах, – «Кашалот» наполнялся людьми, начинали стрекотать шлифовальные машинки, а где-то уже посверкивала сварка. Окончательно развеял ауру военпред Деркач, чья красноватая физиономия возникла перед носом.
– Рогов? – ткнул он пальцем в грудь. – Давно тебя дожидаюсь! Готовься к проверке систем пожаротушения, без этого акт не подпишу!
Вперед выступил Жарский:
– Вы бы, товарищ капитан-лейтенант, дали осмотреться новичку. Пусть в курс дела войдет, освоится…
– Некогда осваиваться! Сроки сдачи сокращают, слышал об этом? Послезавтра спуск на воду, а через неделю уходим в Кронштадт.
– Своим ходом, что ли?!
– На буксире. Так что, новичок, в шестнадцать ноль-ноль жду на этом же месте с бумагами.
По пути в бытовку Жарский бурчал насчет идиотской штурмовщины, мол, сложнейший заказ норовят сдать к очередной годовщине Октября! А ведь пора от такого отказываться – жизнь-то в стране меняется! Воодушевившись, Жарский заговорил о переменах, хвалил академика Сахарова, которому наконец-то дали возможность выступать публично, только Рогов слушал вполуха. Страна действительно отвалила от причальной стенки, у которой томилась семь десятилетий, и куда-то поплыла. Ее ожидали бури и шторма, возможно, даже оверкиль со всеми вытекающими, но Рогова перипетии этого «плавания» мало интересовали. Был, допустим, маршал Устинов, которому очень нравились «Дельфины» и «Косатки», – в итоге появился «Кашалот». И где теперь маршал? Оборонное ведомство возглавляет кто-то другой, потом его сменит следующий, Роговы же будут нужны всегда.
– Але, гараж! Я тебя, кажется, спрашиваю!
– О чем? – остановился Рогов.
– О последнем съезде. В воздухе чем-то пахнет, чуешь?
– Может, и пахнет… – пробормотал он рассеянно. – Извини, но я бумаги должен подготовить. Сам же говорил: Деркач – зверь.
Жарский крутанул головой:
– Не переусердствуйте, молодой человек. «Кашалот» – не самое главное в жизни.
– А что главное?
– Что? – Он засмеялся. – Об этом Аллочку спроси!
Выйдя на порог вагончика, Алка распечатывала пачку «Родопи». Жарский тут же скрылся за дверью, оставив их наедине, а Рогову сделалось неуютно. У них были нормальные отношения с чертежницей; как и другие, он обращался к ней, когда требовалось внести изменения в схемы, только Алка не работой единой жила.
– Покурим? – спросила, оглядев «молодого». Взгляд был нагловатый, его вроде как оценивали: дескать, годишься ли на что-то, салага?
И Рогов, безуспешно бросавший курить, протянул руку за сигаретой.
– На свои не заработал?
Она спрятала пачку за спину.
– Я бросить хочу… – смущенно пробормотал Рогов.
– Что ж, хороший способ! Ладно, кури…
Это была вроде как игра, где правила изобретала Алка и она же в любой момент могла их нарушить. С момента, когда заметил ступню, упертую в пах Гусева, он что-то понял про женщину, распространявшую вокруг эротические волны, подобно камню, брошенному в водоем. Алка не оставляла равнодушным никого из сдаточной команды, так что Гусев постоянно пребывал на «боевом дежурстве». Не был равнодушен и Рогов, слегка пугавшийся непредсказуемой Алки-пулеметчицы (так ее называл зубоскал Жарский).
– Скучно с вами, мужиками, – говорила она, пыхая дымом. – Не с кем поговорить по душам, одна выпивка на уме.
– Ну почему же?.. – пожимал плечами Рогов. – Иногда и что-то другое на уме…
– О-о, и что же? Скажи, скажи, не стесняйся!
Стоя буквально в шаге, она игриво толкала его плечом, вроде как подвигая к откровенности, только Рогов знал: поведись – и насмешкам не будет конца.
– Ладно, скоро Ритка приедет, будет мне собеседница. Не успеваю одна вносить ваши исправления, а пахать, как папа Карло, не хочу. У меня ведь тоже на уме такое…
Внезапно захотелось прикоснуться к ее груди. Если смотреть сверху (а Рогов так и смотрел), то Алкины полусферы открывались почти полностью – она вроде как специально надевала просторную кофточку, а лифчик не носила. Будь его воля, он сдернул бы эту вязаную нелепость, и джинсовую юбку, плотно облегавшую крепенькие бедра, сдернул бы, ну а дальше понятно что.
– Кстати, насчет Ритки. Девушка одинокая, общительная, так что…
– А я тут при чем?
– Ты-то? Тоже неженатый, насколько знаю. Значит, надо вас познакомить.
Глупость, подумал он, не до того сейчас. Да и Алкино кокетство – всего лишь игра, на самом деле та присохла к Гусеву, и остальным, по большому счету, не светило. Чем ближе был спуск «Кашалота» на воду, тем чаще они задерживались после работы – якобы вносили изменения в документацию. И, надо полагать, зажигали так, что могли запросто спалить любовным пламенем бытовку…
Перед свиданием с Деркачом Гусев сунул в карман роговской униформы шкалик со спиртом.
– Всякое может быть, – сказал. – Вдруг система не сработает? Тогда гаси конфликт вот этой жидкостью. С другой стороны, и баловать нельзя, поэтому емкость не пол-литровая.
Военпред был мрачен, немногословен, и если к такому состоянию приплюсовать отказ системы, шкалика бы явно не хватило. Автоматика, однако, работала безукоризненно. Рогов с Деркачом методично обходили отсеки, закорачивали датчики, имитируя сигнал пожара, после чего подавали питание. Трах-бах-пшш!! – и только потоки воды по переборкам, когда, переждав минуту, опять навещали отсек. Не хотел бы Рогов оказаться в такой момент внутри – крошечные форсунки выбрасывали воду под давлением в несколько атмосфер, запросто с ног собьет! Но живучесть корабля важнее всего. На подлодках инструкция вообще требует наглухо задраивать отсек, если пожар, а есть там живые или нет – дело третье…
Настроение Деркача менялось в обратной пропорции к успехам: он становился все мрачнее, под конец сделавшись просто угрюмым. Рогов же раз от разу веселел, разливаясь соловьем, мол, сбой вообще исключен, в систему заложено столько ноу хау, что она дает стопроцентную гарантию срабатывания!
– Что заложено? – кривил лицо каплей.
– Оригинальные технические решения. Два из них мои, я на них авторские свидетельства получил!
– Понятно… А что у тебя из кармана торчит?
По идее, поить военпреда было не за что, Рогов выиграл встречу всухую. Но настроение было отменное, и он с удовольствием им поделился.
– Сработаемся… – пробормотал Деркач, пряча шкалик в недра бушлата.
Спуск на воду производился спустя два дня. Проходила церемония не совсем обычно: летающий корабль нельзя было спускать принятым способом, когда корпус скользит по специальным рельсам и с шумом плюхается в воду. Требовалось выкатить «Кашалота» из цеха, приподнять, а затем нежно опустить в Большую Невку, для чего к «Алмазу» пригнали три мощных плавучих крана. Буксиры подтащили их ночью, и когда утром могучие механизмы обнаружили у причальной стенки – восхищению заводских не было предела.
Носившие имена «Витязь», «Богатырь» и «Титан», тройка кранов напоминала известную картину Васнецова. Когда многометровые ажурные стрелы зависли над корпусом корабля, Рогова охватила смутная тревога. Перед глазами встало раздавленное тело стропальщика, ставшего первой жертвой «Кашалота»; и хотя пасть монстра была закрыта, вряд ли его аппетит удовлетворен. Вдруг один из толстенных тросов оборвется?!
Тросы с крюками цепляла за специальные петли целая бригада стропалей. По команде загудели моторы, стальные струны натянулись, и Рогов физически ощутил напряжение механизмов – в момент отрыва корабля один из кранов, показалось, даже накренился. Когда моторы вдруг замолчали, «Кашалот» и «три богатыря» несколько секунд боролись друг с другом в полной тишине.
Вопреки закону тяготения в воздухе парила многотонная громада, на фоне чего рассыпанные вокруг люди выглядели крошечными мурашами (одним больше, меньше – неважно). Краны между тем отходили от стенки, громаду несло к воде, а следом, не желая пропустить ни секунды зрелища, двигалась толпа.
