– Мам, ты меня не жди, я у Настьки ночевать буду, – наобум назвала она имя своей университетской подружки и стремглав, дабы не разрыдаться прямо сейчас, бросилась со двора.
– Злата, Злата! – всполошилась ей вслед Лидия Ивановна. – Что случилось, дочка?
Но та, не оглядываясь, выскочила на Портовую рядом со школой в которой когда-то училась, и перебежала улицу, не дожидаясь зелёного светофора. Быстрым шагом, постоянно срываясь на бег, она спускалась вниз по Поповскому переулку к Дону и только там дала волю слезам. Сколько было хожено этой дорогой, сколько раз она с пацанами бегала наперегонки вниз по крутому спуску к реке, но сейчас только горячий ветер в лицо сушил её слёзы. Спустившись на Амбулаторную улицу, она быстро прошла «Ростов-Берег» – остановочную платформу пригородных электричек – и подземным тоннелем под железнодорожными путями вышла к реке у причала Кошкино.
* * *
Рыжий нашёл её часа через два. Она сидела на корме старой рыбацкой лодки, прикованной цепью к причалу, опустив ноги в воду, и не отозвалась, когда он радостно окликнул её с высокого берега. Пристань метров на десять уходила в реку, Сашка, громко топая на листах железа, что устилали поверхность мостка, взбежал на него и осторожно за цепь подтянул лодку к причалу. Лишь когда он спрыгнул в лодку, и та сильно качнулась на воде, Злата обернулась к нему:
– Ты что здесь делаешь?
– Тебя ищу, – заглядывая ей в глаза, ответил Сашка. – Лидия Ивановна очень просила найти, сказала, что ты сбежала куда-то… Ты что, с отцом поссорилась? Они там все искали тебя… А потом твоя мама мне позвонила. Ты в порядке?
– Да, Саня, я в полном порядке! – недобро хмыкнула Злата. – Ты там под каштаном что-то про хорошую порцию алкоголя говорил… Ещё есть желание?
– Да не вопрос, – обрадовался Сашка, – сейчас всё будет.
Он снова подтянул за цепь лодку к причалу, вскарабкался на него и сверху махнул ей рукой:
– Я скоро!
Он взбежал по крутому берегу наверх к железнодорожным путям. Там был отстойник поездов дальнего следования, и потому всегда стояло, готовясь к дороге, несколько пассажирских составов без локомотивов. Рыжий пробежался вдоль фирменных вагонов «Тихого Дона», найдя вагон-ресторан, подобрал с насыпи камень и громко постучал им по железному борту вагона.
– Чего тарабанишь?! – открылась дверь и сверху свесилась недовольная физиономия проводника.
– Братское сердце, выручай! – попросил Рыжий. – Коньяк нужен, ну или водка на крайняк, продай, а?
Проводник оценивающе посмотрел на Сашку, затем глянул взад-вперёд вдоль состава и снова повернулся к нему:
– Есть две бутылки кизлярского, «Лезгинка», тысяча рублей за пузырь. Будешь брать?
– Отлично, брателло, беру обе! И ещё посмотри там яблок каких-нибудь, ну или конфет, если есть, на закуску.
Спустя десять минут Рыжий спускался к причалу, бережно неся в руках две бутылки коньяка, пакет с яблоками и апельсинами, да коробку шоколадных конфет «Птичье молоко» под мышкой.
…Уже давно закончилась разводка моста и большие сухогрузы чинно прошли мимо, поднимая волну в Дону и раскачивая лодки; уже речной трамвайчик ПС-19, набегавшись туда-обратно с одного берега на другой, закончил дневную вахту и, громко взвизгнув сиреной, отправился на вечерний покой к причальной стенке «Красного моряка», а Златка с Рыжим всё сидели рядом на корме старой рыбацкой лодки, опустив ноги в воду. Ей так легче было, чувствуя плечо друга, выговориться. И проточная вода уносила обиды вслед за кожурой апельсинов, серебристой фольгой от конфет и быстро опустевшей бутылкой из-под коньяка, которую они тоже бессовестно бросили в реку…
– Саня, а ты уверен, что мы выберемся из этой лодки? – Злата попыталась, было, привстать, но лодка качнулась, и она шлёпнулась обратно на корму.
– Опаньки, – хихикнула она, – кажется, я готова. Саня, что делать будем?
– Предлагаю вплавь, мне освежиться не помешает, – предложил Рыжий, стягивая майку.
– А я без купальника.
– И я без купальника, – расхохотался он, снимая шорты, – но меня это точно не остановит.
И он плюхнулся в воду, подняв целый фонтан брызг. С удовольствием поныряв и поплавав, он вернулся к лодке, где ему было по грудь.
– Ну что, не надумала ещё? Водичка – что надо!
– Саня, ты дуримар, – хихикнула Златка, – на этой же стороне Дона купаться нельзя, тут вода хуже, чем на левом берегу.
– А вот в этом ты права, надо срочно продезинфицироваться, подай коньяк, – рассмеялся он и с удовольствием отпил два глотка из остатков второй бутылки. – Ты будешь? – предложил он.
– Ой, нет, Саня, мне хватит, а то я зависну тут до утра.
– Не боись, спасу!
Рыжий взял лодку за корму и стал разворачивать её к берегу, сколько позволяла цепь. Оставалось где-то два метра, ему было уже ниже пояса, когда Сашка сказал:
– Передвигайся ко мне на руки, я тебя вынесу.
Смеясь, она собрала всю обувь и его вещи в пакет из-под яблок, туда же сунула недопитый коньяк и передвинулась к краю лодки:
– Сашка, если уронишь меня в эту муляку, я тебя убью – у меня сарафан новый!
– Не боись, не уроню, – довольно хохотал он, вытаскивая её на руках на берег. – Дальше сама или до дверей дома нести?
– Спасибо, Санечка, – благодарно чмокнула она его в щёку, – дальше сама. Вот только домой мне в таком состоянии и не хочется, и не можется.
– Ну а какие проблемы? – Рыжий запрыгал на одной ноге, по детской привычке вытряхивая воду из ушей. – У меня тогда и переночуешь, первый раз что ли? – напомнил он, как в детстве, заигравшись, они иногда ночевали втроём друг у друга.
– Тем более, предки мои, как пекло это началось, сразу на дачу съехали… Майку давай, – перестал он прыгать и, забрав у неё пакет с вещами, стал одеваться.
Они медленно поднимались вверх по Поповскому переулку обратно к себе на Портовую, подолгу отдыхая в пути на какой-нибудь скамеечке и прикладываясь к оставшемуся коньяку, там же доели и последнее яблоко. Рыжий громко хохотал по поводу и без, Златка постоянно хихикала – ну что поделаешь, если так действовал на неё алкоголь – и несколько раз порывалась читать стихи. Но выпито было уже столько, что рифмовалось с трудом, и потому она, хихикнув над собой, бросила эту затею.
В Сашкин подъезд они ввалились уже совсем затемно. Рыжий снова ляпнул что-то очень смешное, и они долго ещё давились смехом уже под самой дверью его квартиры, которую Сашка всё не мог открыть. А когда открыл и они зашли, то Златка поняла, что сил совсем не осталось.
– Саня, я в ванную… Потом сон, ладно? А то я еле стою…
Прохладный душ слегка привёл её в чувство, но когда она, замотавшись в банное полотенце, дошла до дивана, который разобрал и постелил для неё Сашка, то моментально вырубилась, едва коснувшись головой подушки. Рыжий ещё держался, и у него хватило сил позаботиться о ней: он укрыл её простынкой, ласково погладил по голове и, что-то пробормотав, пошёл спать в свою комнату.
Спалось ей легко, лишь рано утром, часов в пять, она проснулась от дикой жажды. Спросонья поправляя банное полотенце, в котором так и уснула, она прошлёпала на кухню, открыла холодильник и, найдя там початую бутылку кефира, жадно отпила половину. По ходу прислушалась к своему самочувствию – сильно кружилась голова и слабость словно разлилась по всему телу – после чего вернулась на диван и снова моментально отключилась.
На этот раз ей приснился сон. Словно в подтверждение старой присказки – на новом месте, приснись жених невесте – ей снился Миха, и впервые они во сне занимались любовью.
…Мой мальчик из сна, – радовалась она, совсем не помня обид, но не было сил даже во сне отвечать на его поцелуи. А он, приходя к ней в цветных сполохах сознания, возбуждал её… целовал грудь… жадно касался везде, лаская её и наполняя желанием… словно и не сон это вовсе, а их бесконечные ночи на бульваре Комарова…
…Мой мальчик из сна, – стонала она, вздрагивая, когда он настойчиво раздвигал её колени… изгибаясь навстречу, когда он входил в неё… и земля качнулась под ней почти как в тот их первый раз…
Она проспала ещё часа два или три, удобно свернувшись калачиком лицом к стене, а когда проснулась, то сразу вспомнила чудесный сон и моментально пожалела, что нет рядом Михи, что это был всего лишь сон, и решила, что обязательно сама позвонит ему. Вот встанет и позвонит!
Сладко потянувшись – слабость почти прошла – она перевернулась, собираясь вставать, и… в ужасе замерла. Рядом с ней на диване безмятежно спал Сашка! Он лежал на спине, на нём совсем не было одежды, как впрочем и на ней, и лишь смятое банное полотенце, в которое заматывалась она перед сном, небольшим мягким комом сбилось в его ногах.
