– Ну-у, ежели косовский енциндет, то я за энто обоими руками и ногами даже. Да ещё и тем, что между ног в придачу! Как же нам без енцинденту-то этого? Нам ни газ не нужен, ни электричество, ни новое жильё, ни асфальт на дорогах. Нам бы в Косово порядок навести… Меня прямо умиляет, когда наши власти начинают про этот «кокосовский инцидент» рассусоливать. А вы тут едете в пальтеце ещё со сталинских времён, как я погляжу – у моей прабабушки такое было. И восторгаетесь с такой великоимперской помпой, что слушать смешно.
– А ты не слухай!
– Да где ж «не слухай», ежели вы стрекочите на весь вагон? А смотреть на вас ещё смешнее!
– А и не смотри…
– Да будя вам скубаться-то, псяки! Зае…ли уже со своими выборами, хоть в петлю лезь! Меня бесят ваши политики, меня тошнит от того, что они делают с моей страной, с МОЕЙ! Она – моя! Не их. Они-то в любой стране хорошо устроятся, а у меня страна только одна. И вот что они с нею уже третье десятилетие выделывают…
– А вы слышали, вы слышали, что наш депутат – ну этот, который спортсмен на пенсии, кто ж его не знает! – пропускает заседания в Думе? А там зарплата в месяц, как наша – в год. Только за то, чтобы задом на стуле в красивом зале пяток часов отсидеть, в красивых же кулуарах попистеть о судьбах страны, в дешёвой столовке обед совсем из не дешёвых продуктов схавать. Даже это осилить не могут, пропускают заседания, за которые им государство башляет такие деньжищи сумасшедшие. Шахтёр в забое честно положенную ему порцию пыли проглотит, а ему – копейки! Да ещё и с задержкой. А этим…
– Кому «этим»? Спортсменам на пенсии? Да при их пенсиях такие зарплаты – это так, дарю!
– С чего вы взяли, что он на пенсии? И не на пенсии он вовсе, а ещё очень даже коньками по льду скрипит.
– А вот послушайте, как вам такие «коньки по льду», зачитаю, если позволите из газеты: «Каждый работающий житель нашей области ежемесячно отдаёт триста шестьдесят два рубля на зарплату чиновников, которые получают в пять-шесть раз больше, чем средний житель региона». Вот на х…я они нам, а?
– Так то – чиновники, а мы про депутатов толкуем.
– А мне один хрен, что чиновники, что депутаты – все на одну рожу. Наглую! В общероссийском рейтинге зарплат они занимают первые места, а сам народ – только девятнадцатое!
– У нас что в футболе, что в политике: деньжищи из казны тратят на них сумасшедшие, а результата нет. Развращены они все деньгами, а им ещё больше ставки повышают. Как будто никому невдомёк, что спортсмен-миллионер или чиновник-миллиардер не о результатах своей работы будет думать, а единственно тем озабочен, кабы поставить ему второй золотой унитаз на третьем этаже четвёртой виллы да не завести ли ещё одну любовницу для поддержания имиджа крутого перца в глазах таких же дебилов…
У выхода из метро под транспарантом с размашистой надписью: «Я тоже могу работать президентом, так как умею ничего не делать, много говорить и даже изображать умное лицо!» какой-то мужик под балалайку хрипло пел незатейливые политчастушки:
Я на бочке сижу, а под бочкой – мышка.
Скоро «красные» придут – дерьмократам крышка!
Отчего в толпе выходящих то там, то сям стихийно завязывались споры народные о судьбах Отечества.
Чуть подальше какой-то старик на тротуаре проникновенно читал стихи:
Сегодня многим прочится
По-царски есть и пить.
И очень, очень хочется
Россией порулить.
Страна кишит бандитами,
С экранов льётся грязь.
По-наглому, в открытую
Идёт война за власть.
Отстёгивает мафия
Свой куш исподтишка,
И пляшет «демократия»
На денежных мешках.
Вот силища великая!
Здесь каждый голос в счёт:
В тайгу к Агафье Лыковой
Грохочет вертолёт!
Всё схвачено, запутано —
Без рюмки не понять.
Бомжи за дело Путина
Бегут голосовать.[1]
Кто-то соглашается, что сегодня в самом деле многим хочется и Россией порулить, и по-царски есть и пить. Кто-то смеётся, как представит себе никому не нужных бомжей и знаменитую отшельницу из Саянской тайги Агафью Лыкову, о которой власть вспоминает только в день выборов, так что и вертолёт не жалко погонять туда-сюда. Хотя в обычные дни туда вообще никакой транспорт не ходит. «Соблаговоли, Агафьюшка, проголосуй. Имей совесть, выполни гражданский долг, а не то вычтем из твоей копеечной пенсии стоимость перевыборов. Мы для вас на всё готовы: и вертолёт, нате вам, пожалуйста, и авторучки на избирательных участках выдадим, а вы!.. Нет у вас совести, вот что».
Другие догадываются, что бомжи – это не юридически бездомные граждане, которые на выборы вовсе не ходят, а они сами давно стали похожи на бомжей в сравнении с холёной властью. Отчего кому-то становится очень грустно. Кто-то качает головой с осуждением, кто-то кивает. Но большинство бежит мимо по своим делам, потому что безмерно устало от этой предвыборной гонки, что ничего их сознанием, под завязку забитым разномастной и противоречивой агитацией, уже не усваивается.
Лиза сама в этих полемиках не участвовала, но иногда заслушивалась. А куда деваться, если все вокруг об этом долбят! Ей тут прислали тяговый двигатель с двумя паспортами. По одному этот двигатель ещё может «бегать» двадцать лет, а по второму он уже десять лет, как должен лежать на свалке. Вот она и бегала с утра, как савраска, дабы выяснить сие уравнение. Сунулась к главному технологу, у которого в тот момент было производственное совещание, а на деле он там насмерть бился с главным инженером в присутствии ещё нескольких сотрудников:
– Да чем же он лучше остальных? Чем?! – резко резал главный технолог.
– Он стабильность обещает, а твой кандидат задолбал уже со своим «ветром перемен», как будто ему до ветру охота, – вяло объяснял главный инженер.
– Так у нас всё давно стабильно. Стабильное безденежье, стабильная безработица, стабильное бездорожье, короче говоря – стабильная жопа. Цены медленно, но верно растут каждый день – стабильность на лицо! Вы с какой-то необъяснимой дебильностью вцепились в эту стабильность, вот вам и сделали стабильное безобразие по всем пунктам… Чего тебе? – рявкнул технолог, завидев Лизу.
– Я тут это… – она сначала даже несколько растерялась, – я тут получила два паспорта на один номер двигателя, а они, точнее, он…
– А почему партия твоего кандидата обещает жильё только пенсионерам и военным? – перебил её главный инженер. – Почему никто не скажет: «Жильё – рабочим!»? Где ж рабочим-то жить? Все говорят о пенсионерах и военных, учителях и врачах. А если человек работает слесарем или сварщиком, то на кого же ему уповать? Ни одна тля не скажет о земледельцах и скотоводах, а все кинулись военных защищать. Вообще-то, военные должны страну защищать, а не она их.
– …а данные о пробегах сильно разнятся, поэтому…
– В армии никто служить не хочет, – вдруг встряла завлабораторией Эмма Сергеевна, раскладывая перед собой на столе как пасьянс листовки с предвыборной агитацией, которыми теперь забиты все почтовые ящики, – вот жильём и заманивают, как калачом. Вспомнили, что есть такая профессия – Родину защищать. Точнее, должна быть. А рабочий класс ещё в девяностые разогнали: кого в грузчики, кого – в бизнесмены. Наш бывший бригадир Литвинов и вовсе в бандиты подался. Говорят, большим человеком стал, кандидатуру свою тоже где-то выдвигает. От какого-то колымского региона, вроде бы.
– Армия защищает страну от внешних врагов, но она не спасёт Россию от пьянства и вырождения, – настаивал на своём главный инженер, не замечая бедной Лизы, как зарвавшийся политик не замечает своего народа, – от преступности и коррупции, от бюрократии и бедности! В других странах армия нормально финансируется государством, и никто об этом кулаком в грудь не стучит. А у нас деньги профукали непонятно на что, а теперь разжигают в людях дешёвый энтузиазм. У нас всё на энтузиазме держится, на душевном порыве, который всё-таки проходит.
– Да русской армии европейские страны должны почести возносить! – всё больше заводился технолог. – Она их и от Наполеона, и от Гитлера спасла, от татар заслонила. Из Европы только Франция сопротивлялась Гитлеру, а остальные-то перед ним без боя стелились. Перед Наполеоном то же самое, а наши солдаты их освобождали…
– Зато свой народ наша армия не спасёт! – ревел главный инженер. – Цены на жильё вверх ползут, коммунальные услуги дорожают, лекарства не купить. То есть грозит нам в скором будущем смерть от болезней и нищеты. Спасёт нас от этого наша армия? Нет.
– …и марка стали указана неразборчиво, – силилась вернуть их в рабочее русло Лизавета.
– Да отстань ты, Кисочкина, со своей глупостью! – вскричал в сердцах хозяин кабинета. – Мы о судьбах Отечества говорим, а ты тут со своими двигателями!
– Я не Кисочкина, а Кисточкина, – почти обиделась она.
