В час дня пришёл актёр Сергей Давыдов и группа начала работать. Эта съёмка была пробной и представляла интерес только для оператора и его бригады.
Давыдов прогуливался по площадке с видом павлина, разрешившего зрителям любоваться своей необыкновенной красотой.
«Хорошо ещё, что он денег не берёт за показ своей довольной физиономии, – с неприязнью подумал Виноградов. – И самое удивительное то, что с таким сусальным лицом, он пользуется успехом у женщин. Странные люди эти женщины!»
Начав съёмку с лица актёра, оператор перевёл трансфокатор на общий план, где Давыдов отчётливо смотрелся на фоне пруда и начинающих зеленеть деревьев. Сделав несколько дублей на разных диафрагмах, Виноградов хотел прекратить съёмку, но тут вмешался Виктор Кравцов.
– Александр Михайлович, в лаборатории просили сделать пробу с цветной шкалой, они хотят проверить цветопередачу плёнки.
– В таком случае становись к камере и проделывай эти фокусы сам, а я больше не могу видеть эту смазливую физиономию.
Оператор быстрым шагом направился в комнату съёмочной группы, где надеялся застать режиссёра Светланова. Им ещё предстояло согласовать некоторые аспекты экспедиционных съёмок. В том, что Кравцов справится с заданием, Виноградов не сомневался, так как Виктор не только закончил ВГИК, но и имел опыт работы на нескольких картинах.
Светланов сидел в директорском кресле и был крайне занят, так как занимался сразу тремя делами: говорил по телефону, курил сигарету и записывал данные в журнал съёмочной группы.
– Здравствуйте, Владимир Сергеевич, – Виноградов закрыл дверь и подошёл к режиссёру.
– Привет оператор, – кладя трубку, сказал Светланов. – Мы так давно не виделись с тобой, Александр Михайлович, что я ненароком подумал будто мы не вместе снимаем картину, а каждый в отдельности, как гении-одиночки.
– Я тоже думаю, что пришла пора устранить эту не нормальную ситуацию.
Мы делаем одно дело и делить нам, вроде бы, нечего, а отношения у нас, как у гладиаторов перед боем.
– Я думаю, что на этом обмен любезностями можно закончить, – режиссёр протянул Виноградову руку. – Пришла пора заняться делом.
Светланов взял со стола папку с бумагами, внимательно перелистал её, нашёл нужный документ и, взглянув на оператора, спросил:
– Мне сказали, что вы сегодня закончили пробные съёмки?
– Слухи по студии распространяются быстрее звука, – усмехнулся Виноградов. – Во-первых, не закончил, а заканчиваю, а во-вторых, съёмку ведёт второй оператор.
– Кравцов, что ли? – наморщил лоб режиссёр. – А он справится с этим делом? Съёмка ведь ответственная, мы вызвали актёра Давыдова, а он, как известно, не любит пересъёмок.
– Ничего с этим актёром не случится, попозирует ещё полчаса перед камерой, но потом всё равно придёт к директору жаловаться на то, что его заставили работать после окончания смены.
– Мне кажется, Саша, что вы к Давыдову не беспристрастны!
– Да, я действительно не могу понять, как это вы, опытный режиссёр, пригласили на главную роль такого смазливого актёра.
– Александр Михайлович, – перешёл на официальный тон Светланов, – давайте закроем этот вопрос, так как с актёром Давыдовым уже отсняты многие эпизоды и руководство студии им довольно.
Он жестом предложил Виноградову сесть и продолжил:
– Вы, конечно, знаете, что директор группы начал подготовку к экспедиции?
– Да, я уже говорил с ним об этом. Он знает, что надо отправить съёмочную технику и осветительные приборы, но самое главное это испытание плёнки.
Если лаборатория гарантирует позитивный результат, то я хоть завтра готов снимать. – Виноградов снял куртку, так как в комнате было жарко. – Камеры уже проверены и оптика подобрана.
– Замечательно! – театрально воскликнул режиссёр. – В таком случае я предложу Семёнову отправить съёмочную группу в экспедицию значительно раньше намеченного срока, а актёры приедут позже, когда в Керчи всё будет готово к съёмкам.
– Я согласен, – наконец улыбнулся оператор.
– Вот мы уже и сходимся в решениях, – засмеялся Светланов. – Мне остаётся только убедить директора, который опасается того, что мы будем отдыхать у моря, а не снимать кино.
– В наших интересах меньше отдыхать и больше работать, – уже серьезно заметил Виноградов.
Через три дня на юг была отправлена грузовая фура, загруженная декорациями и громоздкой операторской техникой, а вслед за ней, на место предстоящих съёмок, выехали администраторы, которые должны были обеспечить места в гостиницах для всех членов съёмочной группы.
Пользуясь свободным временем, Виноградов стал чаще звонить Васильевой, стараясь быть в курсе её экзаменационных дел.
– Наташа, ты выдающийся человек! – говорил он в трубку, помешивая кашу на плите. – Снимаясь в полнометражном фильме, ты умудряешься сдавать экзамены в институте и ещё находишь время для приготовления обедов.
– У меня ещё много других достоинств, – засмеялась Наташа. – Я сама шью платья и выкраиваю костюмы.
– Потрясающе!
– Моя мама утверждает, что девушка, даже если она собирается стать актрисой, должна уметь вести хозяйство.
– В этом вопросе я полностью солидарен с твоей мамой, – Виноградов старался придать голосу уверенность. – Но есть один маленький нюанс: за то время, которое ты тратишь на раскрой одежды и приготовление обедов, можно было бы прочесть много интересных книг и тем самым обогатить себя духовно.
Наташа выдержала паузу, а затем уверенно заявила:
– Я думаю, что это тот самый случай, который соответствует закону единства и борьбы противоположностей! Если ты его не знаешь, то тебе надо изучать законы диалектики.
– Девочка моя, я эти законы зубрил в институте ещё тогда, когда ты ножками под стол ходила!
И хотя Саша старался говорить серьёзно, ответом ему послужил весёлый смех девушки. Они договорились встретиться в субботу, когда Наташа сдаст последний экзамен.
Дома Виноградов наконец-то уговорил Еленку поехать летом на дачу с детским садом, но она согласилась только при условии, что во все следующие киноэкспедиции они будут ездить вместе. Сестра Лиза обещала присматривать за дочерью, так что он мог со спокойной совестью ехать на съёмки.
Через два дня лаборатория выдала материал пробной съёмки, результаты которой свидетельствовали о хорошем качестве плёнки. Виноградов на радостях заказал более десяти тысяч метров.
Найдя Кравцова на студии, оператор сурово сказал: – Виктор, проба снята успешно, результаты съёмок у тебя в руках, так что бери экспонометр, подгоняй его под показатели плёнки и сделай всё необходимое, чтобы качество съёмок в экспедиции было на уровне.
– Всё будет в лучшем виде! – заверил оператора Кравцов. – Ещё не было такого случая, чтобы кто-то был мной недоволен.
К ним, как бы случайно, подошла Таня Переверзева, с большой папкой в руках, которую она как щит прижимала к груди.
– Здравствуйте, Танюшка, – улыбнулся Виноградов. – Я только что дал Виктору ответственное поручение, от выполнения которого зависит успех нашего фильма. Я бы даже сказал, что теперь без Кравцова картина сниматься не может!
Он повернулся и, не прощаясь ушёл, оставив вдвоём обескураженного Виктора и, смотрящую на него влюблёнными глазами, Татьяну.
В тот день, когда Наташа должна была сдавать последний экзамен, Виноградов подъехал к зданию Института кинематографии. Он ждал её на улице, не заходя в вестибюль, чтобы не сглазить, если она ещё не успела сдать экзамен по актёрскому мастерству.
Весна уже была в самом разгаре: дожди стали большой редкостью, всё чаще светило тёплое солнце, а тонкие ветки деревьев постепенно покрывались маленькими, зелёными листочками.
Примерно через час, когда Виноградову уже надоело смотреть на глубокомысленные, бородатые лица будущих гениев, толпившихся у входа в институт открылись большие двери и Наташа сбежала по ступенькам. Она растерянно оглянулась по сторонам, не замечая Виноградова и только тогда, когда он вышел из машины, она приветливо помахала рукой.
В голубой, распахнутой на груди, курточке, в розовом свитере и синих, обтягивающих джинсах, с улыбкой на лице предстала перед ним девушка.
– Привет, Наташа! Чем ты меня сегодня порадуешь?
– А чего ты ждёшь от меня, Саша?
– Как минимум – отличной оценки по мастерству и, как максимум, признания твоих выдающихся актёрских способностей!
– Считай, что я оправдала твои надежды: экзамен сдала на отлично, а профессор похвалил меня за искренность исполнения, но добавил при этом, что мне ещё надо поработать над техникой речи.
– Ну что ж, тогда вперёд! – Виноградов открыл дверцу машины.
Наташа привычным движением, как будто делала это каждый день, забралась на переднее сиденье. Александр завёл мотор, переключил скорость и выехал на улицу Вильгельма Пика, знакомую, очевидно, всему нынешнему поколению российских кинематографистов.
