Наташка, недалекая и слегка подвыпившая девчонка, была не из местных, приезжала из Питера на подработки, оттого и не распознала ментов. Я ей рявкнула по-русски: «Менты!». Но она почему-то не отреагировала, очевидно, подумав, что я ее отпугиваю от хорошей добычи. Наверное, когда милая парочка ментов приблизилась к ней с наилучшими намерениями, она на радостях не могла поверить своей удаче. Как же так, в начале рабочего дня и так подфартило! А нам ведь иногда приходится высиживать и по три, и по четыре часа до первой «ласточки».
Клиенты предложили с ходу поехать к ним в номера, даже не торгуясь, а соглашаясь на первую же «таксу»:
– Какси сата, окей? – спрашивает Наташка.
– Ё, ё, окей, – тараторят менты в один голос и просят еще девочку по двойному тарифу (какие щедрые господа!).
– Их же двое! Я не поеду, – решительно заявила я и вырвала свою руку из рук Наташки.
Я устремилась к выходу и, по дороге, закричала Пекке:
– Пекан! Валим быстро домой! Я тороплюсь.
Он понял по глазам, что я встревожена и, залпом осушив стакан виски, помчался за мной.
«Да, сейчас будет облава, – четко осознавала я, – глупые девочки! Как можно не распознать финских ментов? Во-первых, они всегда ходят парами, вообще не пьют алкоголь (им по статусу не положено), ведут себя, как на работе, и торговаться, а тем более шутить, совсем не умеют. По их рожам сразу все понятно: вечно постно-серьезные и скучные, они не получают радости от стриптиза, даже не приближаются к стриптизершам, а наоборот – шарахаются от них, как от пугала. Их лица не выражают предвкушения кайфа, на них нет и следа той беззаботности и расслабленности, которые характеризуют всех пришедших в наше заведение разгульной жизни. Напротив, эти люди – бдительные и целеустремленные, контролирующие каждый свой шаг».
Так думала я, в спокойном темпе приближаясь к своему «Шевроле». Пекка шел рядом, держа меня за руку. Мне вовсе ни к чему было торопиться! Ведь я все сделала правильно: просекла ментов, отказалась с ними идти, да, от греха подальше, решила уехать домой, не заработав в этот день ни копейки.
На улице мела метель. Нам с Пеккой очень хотелось поскорей завести двигатель и согреться в салоне. Так, под свист ветра, мы прошли целую улицу, погруженные в свои мысли. Мне иногда казалось сквозь шум метели, что за кем-то недалеко ведется погоня, доносятся какие-то крики. В связи с этим мы прибавили шаг, чтобы нас не сбили с ног пьяные бегуны. Приближался топот погони… Нам оставалось пройти всего пару метров до машины, как кто-то сзади накинулся на меня и, заломив мне руки, скомандовал: «Лежать!».
Меня повалили прямо в сугроб перед собственным автомобилем… Сначала я подумала, что какие-то беглецы, спасаясь от погони, сбили меня с ног, но заламывание рук и застегнутые сзади наручники предполагали более серьезный поворот событий.
Спустя мгновение, я увидела перед собой наших сговорчивых «клиентов»!
– Документы! – прозвучал суровый голос.
– А что случилось?
– Вы муж? – обратился один из ментов к Пекке.
– Нет, я друг мужа, – спокойно ответил Пекка.
Его отпустили со словами:
– Знаем, какой ты друг!
Я сидела в холодной машине полтора часа, пока продолжалась облава на остальных девочек. Меня привезли в отделение и посадили в клетку. А через двадцать минут ко мне подселили какого-то негрилу. Пьяный, с оторванным рукавом и в одном ботинке, он развязно вел себя и орал:
– Тебе бы в модельное агентство, а ты здесь пропадаешь!.. Вроде трезвая…Ты где надебоширила, а?
– Отвали! – отрезала я.
Темнокожий брат понял, что я не в настроении, и мирно улегся на лавочку в надежде уснуть. Но со мной разве уснешь? Я тоже не промах!
– Сумку-то почему у меня забрали? – орала я ментам. – У меня там кольцо за пять тысяч. Если я его не найду, значит, вы его украли! Поняли?
– Слышь, закрой рот! А то тебе еще трое суток надбавим, – заткнул меня мент Юсси.
Я поняла, что не в России: здесь полиция шуток не понимает и с красавицами не общается. У этих честных граждан есть свои семипудовые, простоволосые жены неопределенного возраста, расхаживающие по дому в бесформенных шмотках. И они каждое утро встречают своих благоверных в таком неинтересном виде! Боже мой, ну и скучный же здесь народ в ментуре! Эти люди привыкли довольствоваться малым. Они всем все должны, кроме того, чтобы быть просто счастливыми.
А рядышком со мной все еще смачно храпел сильно перебравший темноплечий друг. Мне ничего не оставалось, как залечь рядом. Сколько разных мыслей пронеслось тогда в моей голове! Это были в основном страхи и тяжелые мрачные воспоминания.
Боже! Что я здесь делаю: в клетке с пьяным черным в два часа ночи, лежа на одной с ним скамейке? Разве для этой цели я родилась? Мало того, что сосед занимал почти всю лавку, так что мне приходилось ютиться, свернувшись клубком на краешке, так он еще и пускал газы, громко и зловонно.
Особенно я переживала тогда за Кари. Он сидел с детьми и, возможно, думал, что меня, как Дашку из Маткакоти, прибил клиент. А ведь на ее месте могла оказаться в ту ночь и я! Вспоминая эту печальную историю, я скоротала в камере еще пару часов.
Это произошло давно. А наутро об этом писали все газеты Хельсинки. Приехала из Эстонии молодая, красивая, стройная, с высшим образованием девушка. Мужа ее недавно убили, и она осталась с двумя маленькими детьми, которых надо было чем-то кормить.
Дашка ездила на заработки в Хельсинки, останавливаясь, как все, в «Маткакоти», самой дешевой гостинице Хельсинки (десять евро в сутки), но не цена ее прельщала, а отношение к клиентам, которых в обычной дорогой гостинице не поводишь по пять раз за ночь. Да и клиенты тусовались только там.
И вот, в очередной свой приезд зимой, много лет назад, когда я еще работала, мы встретилась с ней в баре ночью. Прямо как сегодня, была метель и сильный мороз, клиентов было мало и все нарасхват. Я же никуда не торопилась. Дашке было срочно надо в эту поездку заработать. Понимая это, я часто уступала ей клиентов. Так было и в это раз.
Теперь мне ясно, что за доброту душевную Бог меня спас. Каждая девочка работала за себя, и никто не думал про других, потому что жадность руководила поступками в нашем ремесле. Все работали на износ, могли и в бар за клиентом зайти, как минимум, по пять раз, а мне хватало и одного за ночь.
Я уже наработалась в своей жизни, поэтому в Финляндии старалась не напрягаться, мной руководило простое человеческое великодушие. Я с легкостью пропускала свои «деньги» от желания помочь приезжим коллегам, потому что сама когда-то была туристкой и понимала, как это тяжело.
В ту ночь ко мне подошел симпатичный парнишка. Его при входе и выходе зафиксировали камеры, но потом никто не мог найти и следа. Это был блондин с короткой стрижкой, ничего особенного. Он спросил:
– Пойдешь со мной за пятьдесят евро?
Я чуть язык не проглотила. Таких цен у нас нет! В Финляндии с самого начала, за отсутствием сутенеров, у меня появилось правило «свободной птицы»: хочу – иду с клиентом, не хочу – не иду.
– Спасибо, нет, – четко и ясно отшила я наглого мальчишку.
Молодой человек не растерялся и подошел к Дашке, сидевшей неподалеку и уже отчаявшейся заработать в эту поездку.
Она от безысходности-то и согласилась, я же таких копеечных в принципе не брала.
На следующий день стало всем известно, что ДАШКИ БОЛЬШЕ НЕТ, а финн точно растворился в воздухе. Никто и следа его не нашел.
По рассказам соседок из «Маткакоти», убили Дашку зверски, кровь была даже на потолке, размазана по стенам. Он сначала ее задушил, а потом издевался уже над трупом. Настоящий маньяк!
Я задумалась: что же могло с ней произойти, почему кому-то захотелось убить женщину, которую он почти не знал. Я представила себя на ее месте, и меня озарило.
Видимо, убийца предложил ей маленькую сумму в полтинник, а услуг затребовал на все сто пятьдесят. Дашка вполне могла ему отказать, угрожая выгнать его из отеля, и вообще не обслужить. Пятьдесят – это быстрый секс без минета. Но у мужика больше денег не было, и он рассчитывал на понимающую тетку, а не на ту, которая скажет: «А ну, козел, давай быстрее кончай!».
И, скорее всего, не каждый мужчина готов выдержать грубый отказ от иностранки. А этот экземпляр был явно неуравновешенным или вовсе под наркотой. Но теперь это уже неважно.
С тех пор я стала разборчивей, все чаще прислушивалась в выборе клиентов к своему внутреннему голосу. Я тогда, помню, еще недели две боялась выходить на работу.
Незаметно вошел мой знакомый полицейский Юсси и отвлек меня от мрачных дум:
– Ну что! – проорал он, протягивая мне исписанный лист бумаги. – Подпишись – и ты свободна!
Я сначала обрадовалась, но на всякий случай принялась изучать бумагу. Там был штраф. От такой суммы я еле пришла в себя.
– За что штраф?
