Торан же был спокоен и уверен в себе как никогда, по его мышцам текли свежие силы. Он отвел меч в бок и немного назад, сделал несколько шагов в сторону – и напал.
Быстрее молнии его меч рассек воздух и оставил на доспехах воина Тьмы глубокую вмятину. Никто не видел, как дернулось в этот момент лицо Черного Повелителя, словно ударили имено его. Воин Тьмы опешил и получил еще один страшный удар по шлему. Торан ничем не выдал своего изумления, ведь такими ударами он сокрушал любые доспехи. Он отскочил назад, меч противника впустую рассек воздух и расколол камни пола.
И в следующий миг зазвенела и засверкала сталь мечей. Они мелькали в воздухе, словно крылья ветряной мельницы, и невозможно было уследить за ними. Торан и воин Тьмы дрались на равных, и никто из них не пропустил последнего для себя и не нанес смертельного для противника удара. Они кружили в углу зала, а приободренные стражники снова ринулись в атаку, но она захлебнулась в их крови. Три воина Тьмы, злобно сверкая спрятанными под шлемами глазами, жестоко отбивали их атаку, ступая по телам поверженных противников.
Королева Ваита спрятала лицо дочери у себя на груди, а сама с побледневшим лицом смотрела на побоище. Много она видела битв, но такой – никогда. Король Торк сжал кулаки, но даже не заметил хруста в пальцах. Он ничем не мог помочь своим воинам. Лекарь Валанн, не отрываясь, глядел на схватку воина Тьмы и Торана, он понимал, что именно здесь решается судьба Пантрии и, может быть, всего мира.
Кровавая резня у двери закончилась, стражники снова вынуждены были отступить, а два воина все еще продолжали биться, и никто из них не выдавал признаков усталости. Правда Торан отступал в угол, но положение его не было безвыходным. Глаза его сверкали, как раскаленная сталь, а меч отбивал и наносил удары. Меч воина Тьмы просвистел у него над головой и обрушился на стену. В щепки разлетелась плита из красного дерева, и звон от удара стали о камень разнесся по залу.
И в этот момент Черный Повелител поднял руку, и воин Тьмы неожиданно остановился. Его доспехи вдруг засветились красным светом, а с губ сорвался победоносный крик. Торан с трудом увернулся от светящегося красного меча, и тот снова обрушился на стену. Королева Ваита вздрогнула от испуга, ей показалось, что пол дрогнул от удара. Обгорелые щепки и искры разлетелись в разные стороны и задымились на ковре.
– Никто не будет стоять на пути нашего Повелителя! – громко закричал воин Тьмы, наступая на Торана.
Тот взглянул на Черного Повелителя, и ему показалось, что под шлемом видит он насмешливую улыбку.
И гнев вспыхнул в Торане, и вместе с ним вспыхнул зеленоватым светом его меч. Воин Тьмы замер на месте, пораженный этим, и Торан нанес ему решающий удар. Его меч ярко блеснул и в снопе искр пробил доспехи врага. Предсмертный крик сорвался с губ окруженного красным сиянием воина и, захлебываясь черной нечеловеческой кровью, пал он на дымящийся ковер.
Три воина яростно зарычали и бросились на Торана, но красные мечи рассекали воздух, не добираясь до него. Торан бил редко, но каждый его удар был точен и выверен. Там, где его меч касался красного сияния, оно исчезало, обнажая почерневшие, словно от огня, доспехи.
Еще один предсмертный крик воина Тьмы услышали стены зала, и еще в одном месте почернел от нечеловеческой крови ковер.
Оставшиеся воины отступили, ковер дымился от искр под их ногами.
– Что поджали хвосты, трусливые псы? – процедил Торан и издевательски рассмеялся.
В атаку на него бросился только один воин, потому как на голову второго опустился тяжелый боевой топор подкравшегося сзади стражника. Оба они исчезли в яркой вспыщке, и потом их обоих увидели лежащими на полу. Череп воина Тьмы был расколот вместе со шлемом. Товарищи оттащили оглушенного стражника и замерли на месте, наблюдая за схваткой.
Мечи Торана и оставшегося воина соприкасались с оглушительным звоном и рассыпали вокруг искры, которые, падая на пол еще долго дымились. Уже весь ковер был усеян ими и удивительно, что он еще не пылал.
И последний воин Тьмы пал от сокрушительного удара Торана, и снова тишина опустилась в зал.
– Зови на помощь своих скелетов, или призраков, если хочешь прожить больше минуты! – сказал Торан, не опуская меча.
Он был грозен, стоя на дымящемся ковре, лезвие сияло в руках, а глаза сверкали. Даже самый смелый воин побоялся бы выступить против него.
– Мне не нужны скелеты, – ответил ему Черный Повелитель, – у меня есть кое-что получше их. Догадываешься, что?
Повелитель вытянул руку, и ладонь его покрылась голубым туманом, а когда он исчез, все увидели на ней наполненный мутным зеленоватым дымом Алмаз.
– Снова победа ускользает от тебя, Торан! – усмехаясь, проговорил Черный Повелитель. – Твоя сила – капля, по сравнению с силой Алмаза… Умри же!
Алмаз еще более помутнел, задрожали стены, из него вырвалась молния и ударила в потолок, Королева с принцессой вскрикнули и прижались друг к другу.
И тут лекарь Валанн схватил маленький легкий столик, стоявший возле него, и бросил им в Черного Повелителя. Поступок этот был неожиданным, Повелитель попытался увернуться, но сделал это неловко, и Алмаз упал с его руки.
Но прежде чем коснулся пола, вырвался из него слепящий луч и ударил в стену. Ужасный грохот потряс зал, и почти вся стена исчезла в яркой вспышке. В образовавшуюся большую дыру влетел ночной ветер и рассеял дым.
Мита и королева, не в силах больше переносить это, бросились к двери и остались там в окружении стражников. Лекарь Валанн отскочил подальше от Черного Повелителя, который продолжал стоять с вытянутой рукой, будто не понимая, что происходит.
Словно выпущенная из лука стрела, бросился Торан к лежащему на полу Алмазу. Повелител вмиг опомнился, и они достигли его одновременно, так что Торан вынужден был просто отбросить Алмаз в сторону.
Так оказались они с Черным Повелителем друг напротив друга.
– Посмотрим, что можешь ты без Алмаза! – сказал Торан, поднимая меч.
Доспехи и меч Черного Повелителя покрылись красным туманом, и он молча бросился на Торана. Закипела битва, которой не видел свет со времен битвы Повелителей с Тьмой. Окутанный зеленоватым сиянием меч Торана отражал удары красного меча, и искры сыпались на пол. Ковер дымился под ногами сражающихся, ветер вдруг стал сильнее и, как безумный, завывал в дыре, охлаждая своим дыханием ее оплавленные края. Как рокот тысячи барабанов, раздался далекий гром и на горизонте сверкнула молния. Тяжелые низкие тучи поползли по небу, закрывая звезды; река Аридей забурлила, и волны стали накатываться на берег, словно волны бушевавшего моря; молния рассекла небо от края до края, и гром сотряс воздух. Принцесса Мита вскрикнула, и все похолодело внутри даже у бывалых воинов, окружавших ее.
Алмаз вдруг засиял, и его свет будто передался мечу Торана.
Торан начал наступать и теснить Повелителя к дыре. Тот вдруг отскочил к самому ее краю и вытянул в направлении Торана красный меч. Он призвал силы Тьмы, но всепожирающий огонь не вырвался из лезвия меча и не превратил Торана в горстку пепла. Алмаз же вспыхнул еще ярче, и свет оставшихся факелов потонул в его зеленоватом сиянии.
Отведя меч для удара, двинулся Торан на Черного Повелителя. Глаза его сверкали, как лезвие в его руках, и никто сейчас не мог противостоять его мощи, даже Черный Повелитель.
Тот вдруг сорвал с себя шлем и отбросил в сторону. Лицо его было искажено ужасом, а наполненные страхом глаза впились в лицо Торана. Повелитель хотел что-то сказать, но слова застряли у него в горле. Поверх красного тумана появилось голубое сияние, и силуэт его стал расплываться.
Немедля Торан подскочил к нему и ударил. Раздался звон, который никогда не слышало человеческое ухо, и нестерпимый жар обжег лицо Торана. Но Черный Повелитель не смог исчезнуть. Он был жалок, с опущенным мечом и искаженным страхом лицом, но Торан не знал к нему жалости.
Острие его меча уперлось в доспехи Черного Повелителя и столкнуло того вниз, в темноту. Предсмертный крик разнесся над замком и красной точкой полетел вниз Черный Повелитель.
Он упал на камни, и красный туман разбился, словно стекло.
Стоя на краю дыры, Торан смотрел вниз до тех пор, пока не погас последний осколок, и только когда исчезли красные точки, он повернулся лицом в зал.
Алмаз пылал, лежа на дымящемся ковре, люди столпились у двери, а перед ними лежали мертвые. Ковер возле двери был залит кровью, но в зеленом свете невозможно было различить, где она красная, а где – черная, нечеловеческая.
Торан подошел к Алмазу, нагнулся и бережно, словно малое дитя, поднял с пола. Каждая его грань сверкала и источала свет, и Торан, прищурив глаза, любовался им.
Вскрикнула вдруг принцесса Мита и, подняв глаза, увидел Торан, что все люди у дверей испуганными глазами смотрят ему за спину. Обернулся он и был поражен.
