А очаровывать, если честно, было чем. Дело вкуса, конечно, кому-то нравятся пышущие здоровьем крутобедрые красотки, а кого-то привлекают такие вот воздушные леди, хрупкие и нежные, как лилии. Даже болезнь баронессы являлась частью ее красоты, добавив бледности ее коже, лихорадочного румянца щекам и утомленной грации движениям.
«Бьюсь об заклад, вечером ей станет хуже, и поэтому меня вежливо попросят убраться…»
Тео решила изобразить святую невинность, и задала вопрос прямо в лоб:
– Что явилось причиной этого брака, баронесса?
«Нежный цветок» почти никак не отреагировал на слова гостя – только улыбнулась отстраненно. За нее ответил барон:
– Мы полюбили друг друга с первого взгляда.
Учитывая его тон и выражение глаз, фразу следовало понимать как «еще один такой вопрос, и тебя вышвырнут за ворота, невзирая на чин».
Тео решила, что пока хватит провокационных вопросов, тем более что за последние пять минут она выяснила куда больше любопытных фактов, чем за предыдущие несколько часов.
– Любовь это прекрасно… Барон, баронесса, ваше здоровье…
Во-первых, никакой любви не было и в помине. Тео достаточно было один раз увидеть, как они смотрят друг на друга, чтобы понять это. Возможно, Беренгар не желал жить один… а, может, ему не по карману выплаты «за бездетность». А если он умрет, не оставив наследника, земли его и вовсе отойдут короне. Вообще то Король Беорель ввел налог за отсутствие наследников, чтобы хоть немного облегчить себе жизнь; в итоге приходилось судить распри дворянства о том, кто кому наследует, всего один раз, но это подействовало: с некоторого времени дворянам было куда выгоднее по быстрому родить сына и назначить его наследником, чем пытаться отхватить себе кусок на стороне. Если у дворянина появлялся наследник, он уже не мог сам претендовать на деньги или земли более старшего поколения. За «смену» наследника полагался штраф, что резко уменьшило «несчастные случаи» со старшими сыновьями и подковерную борьбу.
Во-вторых, странность баронессы бросалась в глаза. Не болезнь, а что-то другое… Пока Тео не могла понять, что, но дала себе обещание выяснить.
Ну, и в-третьих, ключик. Может, Гринер не так уж далек от правды, кто знает?
После обеда «инспектор» закурил трубку и погрузился в бумаги, удобно устроившись в Охотничьей зале. Из трофеев на стене висела только голова лося, облезлая и старая. Инспектор пускал кольца. Барон сидел неподалеку, тоже дымил и время от времени открывал рот, словно пытаясь что-то сказать, но натыкался на хмурый взгляд ревизора и умолкал.
«Я сейчас помру со скуки», – тоскливо подумала Тео, в пятый раз прочитывая последний абзац. – «Где же Гринер?» Но минуты шли, а ученика все не было. Прочтя абзац о бочках с солониной (безымянный писец ошибся и написал «бочки со слониной», вызвав тем самым в воображении магички невероятную картину забоя крестьянами слонов) в седьмой раз, Тео отложила бумаги. Барон заметно оживился.
– Полагаю, все в порядке.
Придраться и впрямь было не к чему. Но Тео понимала, что стоит ей признать это вслух, как их выставят вон. Никто не любит инспекторов… Где же ученик?! Сейчас его появление было бы очень вовремя. Можно было бы спровоцировать у него приступ страшной болезни – они с Гринером условились о секретном знаке на такой случай: увидев, что наставница щиплет мочку уха, Гринер должен был без промедления упасть на пол, дрыгая ногами. Но он все не являлся.
– Как вам сказать… – протянула Тео.
Тут открылась дверь и в проеме показалась голова Гринера.
– Прошу прощения, Ваша Светлость, мистер Доггер, я…
Гринер вовсе не по своей воле просидел три часа в подвале замка, и горел желанием объяснить это наставнице, но, увидев, что она не одна, замер в нерешительности. Наверняка она разозлилась. А уж «инспектор», по легенде человек вспыльчивый, так и вовсе мог разораться не на шутку. Ну, так и есть… Вон, она за ухо себя дергает, так злится.
Гринер улыбнулся так широко, как только мог. Несколько секунд магичка и ученик смотрели друг на друга в упор: она – дергая себя за ухо, а он улыбаясь. Наконец она сдалась и недовольным голосом приказала:
– Остолоп, принеси книгу из моей сумки, где ты шлялся?!
– Сей минут, сударь! – Гринер стрелой припустил по коридору, благо успел выяснить, в каком крыле их поселили. На бегу он обдумывал сногсшибательные новости, которые узнал из разговора с конюхом, и еще эта штука в подвале… какая удача, что его туда занесло!
Комнатку им выделили не самую лучшую, но с большим окном, так что Гринеру не понадобилось зажигать факел или лампу, чтобы найти седельную сумку Тео. Начав копаться в ней, он вдруг вспомнил, что за книгу имела в виду магичка.
– Это та, которую она читает на каждом привале, а мне посмотреть не дает… – сказал он себе тихо, и аккуратно засунул руку глубже в мешок. По его горькому опыту, оттуда могло выскочить все, что угодно. Но все обошлось – пальцы нащупали толстый корешок. Затаив дыхание, он вынул книгу… Красная кожаная обложка, медная застежка… Ничего опасного ведь, правда? Вряд ли она попросила бы принести ее в залу, если бы там было что-то… Глубоко вздохнув, он со щелчком открыл застёжку книги и раскрыл ее примерно посередине.
«Ветер развевал ее золотые кудри, когда стояла она на башне, почти без чувств от присутствия Альберта. Он обнял ее сильной рукой и прошептал: – Наконец-то ты моя, Агнесс! И поцеловал ее в жаркие губы, другой сильной рукой продвигаясь к…»
– Что за хрень? – не сдержавшись, Гринер выразил свое изумление вслух, да так громко, что кажется, и в другом крыле замка было слышно. И, уже тише: – Любовный роман? Любовный рыцарский роман?!
Он снова раскрыл книгу, которую случайно захлопнул.
– Не могу поверить… Тео… и такое? Черт. Дерек наверняка не знает… «Ее душистое тело..». Ой…
Гринер покраснел. Он и не замечал, что разговаривает сам с собой.
– Я сейчас только посмотрю, куда Альберт продвинулся сильной рукой… И пойду. О-о-о… Я и не предполагал…
Прошло минут двадцать, прежде чем Гринер вдруг понял, что читать становится все труднее – солнце почти село, закатного света, лившегося в окно, не хватало, чтобы разглядеть не такие уж крупные буквы. Он разочарованно вздохнул, и тут вспомнил, что его ждут, между прочим, высокородный дворянин и самая вспыльчивая магичка в мире. Ойкнув, он опрометью бросился назад. Хотя ему очень хотелось узнать, сумел ли похитить Агнесс давно ее вожделеющий злодей в черной маске.
Когда он появился в Охотничьей зале, Тео смерила его саркастическим взглядом – что на недовольном лице инспектора смотрелось еще страшнее, – и поманила его к себе. Он послушно подал ей книгу.
– Надеюсь, ты сломал ногу, поэтому шел так долго. – Проворчала она и протянула книгу барону. – Вот, ваша светлость, параграф одиннадцать, пункт пятый. Страница, если я не ошибаюсь, двадцать шестая.
«Что она делает?» – только и успел подумать Гринер, но барон уже раскрыл томик в красной кожаной обложке.
– Что? – брови его взлетели вверх. – Еще три тысячи? Вы с ума сошли!
– Не я написал этот пункт… – сладчайшим голосом объявила Тео. – Его составил Совет баронов, и Его Величество одобрил. Вы обвиняете Совет либо короля в сумасшествии?
– Нет, конечно нет…
– В таком случае… мы останемся еще на день, а, возможно, и дольше, чтобы разобраться со всем. Или вы предпочтете выплатить мне три тысячи прямо сейчас?
Даже не дожидаясь ответа, Тео с поклоном вынула книгу из пальцев окаменевшего барона и, схватив ученика за локоть, вышла в коридор, успев сказать на прощание:
– Передавайте привет вашей несравненной супруге. До завтра, ваша светлость.
Отойдя на приличное расстояние и завернув за угол, она прислонилась спиной к стенке и тихонько засмеялась.
– «Необычайные любовные приключения Агнесс» только что позволили нам задержаться тут еще на день, ученик. А что это у тебя такое лицо? Я же рассказывала тебе о иллюзорных чарах, нет?
– Что? А.. да. Но…
– Никаких но. Сейчас дойдем до комнаты, я упаду в кровать, сниму эти проклятущие сапоги и ты расскажешь мне все, что узнал.
– Вы не туда свернули. Мы живем в другом крыле.
– Ну, веди.
Тео, похоже, прекрасно видела в полутьме, потому что ни разу не споткнулась, чего нельзя было сказать о Гринере.
– Ладно, ученик. Поскольку ты будешь мучаться этим вопросом всю ночь, станешь ворочаться и задавать дурацкие вопросы, объясню сейчас. Я часто бываю при дворе, а все дамы там сейчас без ума от этой книжечки. Мне надо быть осведомленной в таких вопросах, иначе не получится завязать откровенный разговор, а ты и представить себе не можешь, сколько тайн можно узнать у придворных дам…
– Просто я подумал.. такая книга – и вы…
