– Пах – Пах!!! – Говорил Ади. Стажёры смотрели на него, открыв рты.
– Человек, сочинивший это, так же Гениален, как Бездарен придумавший «Ну-ну-ну! Но-но-но!», – говорил Ади.
– Пах-Пах! Вслушайтесь. Всмотритесь в это. Здесь есть Форма (ибо Автор считает себя в первую очередь поэтом), здесь есть содержание…
Ади взял большой чёрный маркер, подошёл к прозрачной стене своего кабинета и написал крупными (размером с пачку сигарет каждая) буквами прямо на толстом стекле:
«ПАХ-ПАХ»
– Смотрите, – сказал он, закрывая маркер колпачком, – смотрите. Итак, во-первых, рифма, а она здесь («пах» и «пах»), безусловно, есть… Здесь есть Форма, Содержание и даже Второй Смысл. Кто мне скажет какой?..
Ади посмотрел вправо: там взметнулась вверх рука. @chtung (!) стажёр Полина. Девочка из северного города Тихий.
– Я слушаю, – сказал Ади, глядя в её огромные тёмные зрачки.
– Один из смыслов может звучать как «Место, расположенное между ног, источало запах».
– Отлично, – сказал Ади, – все свободны. Полина, пройдёмте в мой кабинет.
Именно Полина спустя неделю вручала Приз За Лучшее Ультракороткое Стихотворение – трудовую книжку с @chtung (!) штампом «принят на работу с такого-то числа». Автор Ибо отрепетированно плакал от счастья перед несколькими фото и видео объективами.
Подводились итоги полуфинала.
Но.
По ряду причин все цифровые и распечатанные версии текстов плюс последние материалы в номер незадолго до отправки в типографию исчезли. Точнее, были уничтожены. Уничтожены в результате Большой Технической Неполадки. Так было указано в официальном обращении @chtung (!) РОССИЯ. Редакция принесла извинения всем. В том числе, Александру Гною и Влaдимиру А?.
С опозданием в 12 часов номер с рассказом-победителем вышел. Лучшим был признан Автор, скрывающийся под ником ОкО оНо. Вернее, первое место поделили между собой ОкО оНо и Автор, скрывающийся под ником Физрук. Но Физрук выбыл в финале.
Тимофей Самохин ака Физрук выпрыгнул из окна своей квартиры, расположенной на последнем этаже 17-ти этажного дома. Неделя после похорон этого человека была не самой лёгкой в карьере Aдольфа Кейля. По истечении этой недели, Ади, стоя рано утром перед зеркалом, обнаружил на своём левом виске три седых волоска.
Вечером, бухая в своём кабинете со Святом, он вдруг сказал в сердцах:
– Да что же это за год-то такой, aaa???
Он вдруг стукнул кулаком по столу и отчётливо скрипнул зубами:
– Бл*дь! Я этой Большой Технической Неполадке, сука, щаз поеду пи*ды дам!!! Нос, бл*дь, откушу!!! Бл*аааадь!!!
Свят молча плеснул ему и себе по полстакана водки.
Большой Технической Неполадкой был Мудислав Сратузнуй. Так и только так отныне было приказано называть бывшего заместителя Глав Реда.
Ади приказал поставить огромный (метр на полтора) постер с изображением Мира у входа в туалет. Все сотрудники и стажёры @chtung (!) РОССИЯ, проходя мимо портрета, отныне должны были плюнуть на увеличенное фото с пропуска и сказать:
– Мудак! – и только потом идти дальше.
Физрук не просто так выпрыгнул из окна. Он предварительно написал короткую, но ёмкую записку и оставил её на видном месте: приклеил скотчем к экрану телевизора в зале. Из записки было ясно, что в смерти своей он винит Aдольфа Кейля. Что Кейль берёт деньги с участников конкурса и что он (Ади Кейль) обманул Тимофея «Физрука» Самохина, выманив у последнего 10 тысяч евро за обещанное Первое Место в Экс Спермо Ментальном [ф] ашизме. Почти сразу стало известно, что Самохин уже семь лет состоит на учёте в Кащенко, а до получения подмосковной прописки – почти столько же состоял в Областной психиатрической лечебнице «Сватово» у себя на родине.
Но нервов Aдольфу Кейлю эта неделя всё равно стоила немалых.
Он пил мелкими глотками свои полстакана водки и видел сквозь прозрачный потолок своего кабинета толстый и большой пенопластовый @chtung (!), висящий на невидимой прочной леске.
Ади, допив водку и ощутил острое желание разбить стакан о стену. Швырнул его со всей силы:
– БАХ!!! – мелкое крошево стекла.
– Правильно,– сказал Свят, доставая точно такой же стакан из ящика стола.
– Где интервью с ОкО оНо? – спросил Ади, прикуривая огрызок сигариллы, торчавший до этого в узком пазу стеклянной пепельницы.
– Морозится, – сказал Свят и бросил в рот маленький крекер.
– Ему гонорар перечислили?
– Ага.
– И что?
Свят777 был опытным спецкором. Других в @chtung (!) не держали.
Он знал, куда был перечислен денежный эквивалент гран-при. Он знал все реквизиты получателя. Его полное имя. Имя, прописанное по такому-то адресу и работающее в «Сватово», специализированной областной психиатрической лечебнице. Свят777 знал Имя и Место работы. Теперь оставалось преодолеть полторы тысячи километров и познакомиться с счастливым обладателем Имени, работы и Гран-При ЭСМ [ф].
– Сватово? – переспросил Ади.
Свят кивнул.
– Ты как? – спросил Ади.
– Я абсолютно не думаю о том же, о чем не думаешь и ты, – ответил ему Свят777.
Трое суток спустя он стоял на пятом этаже девятиэтажного дома, расположенного в полутора тысячах километрах от редакции @chtung (!), и жал на бирюзовую кнопку звонка. Он слышал электрическое его верещание где-то в глубине квартиры. Потом шаги и голос из-за двери:
– Кто там? – голос, выдающий не молодую и не здоровую женщину.
– Мне Влaдислав нужен, – громко сказал Свят.
– А Влaдик на работе, – сказал голос, – а кто его спрашивает?
– Одноклассник, – сказал Свят, высунул язык и прикусил его зубами.
– Это который? – спросили из-за двери.
– Саша, – Свят развернулся и, громко шаркая подошвами, начал спускаться по ступенькам. Бросил через плечо:
– До свидания! – и быстро переместился на этаж ниже.
Через полчаса он зашёл в крохотное кафе на главном, но очень коротком проспекте этого небольшого города. Сидя за одним из двух имеющихся в кафе столов, он съел отбивную и выпил бокал пива. Ещё через полчаса он вышел из такси возле большого розового особняка в 12 км от города. Особняк был обнесён высокой бетонной стеной. По самому верху – колючая проволока. «Областная Психиатрическая Лечебница» – строгая вывеска у входа. Свят, сунув в рот полпачки жвачки, подошёл к вывеске на расстояние вытянутой руки и внимательно рассмотрел каждую букву.
За голубыми воротами – стеклянная будка КПП с сидящим в ней немолодым мужчиной в форме охранника. Свят направился прямо к нему.
– Здравствуйте!
Охранник кивнул.
– Мне бы доктора Сахно увидеть! – Свят старался говорить громче. Стекло, из которого была сделана будка, казалось вдвое толще обычного оконного.
Охранник кивнул и показал пальцем в сторону большого крыльца.
– Там дежурная. Спросите, – произнёс он вдруг неожиданно разборчиво и чётко.
– Спасибо…
Розовый особняк надвигался на него своим широким крыльцом, которое с каждым шагом казалось всё шире и массивнее.
Два дня назад Свят видел это место и примерно пять квадратных километров полей вокруг него на google-вском сайте. Он видел, что строение «Г»– образное, если смотреть на него со спутника. Ещё подумал тогда: «Декабрь. А снега нету».
Зима в этом году не торопилась.
Начало декабря вполне походило на конец октября. Свят видел небольшой парк с рядами деревьев. Скамьи с деревянными спинками. Но никто на скамейках тех не сидел, не гулял по дорожкам и не скрёб землю граблями.
Свят скользнул взглядом по колоннам, лепному карнизу. Оценил форму крыши и ширину окон. Решил, что всё это не имитация. Скорее всего, действительно постройка второй половины девятнадцатого века. В одном из окон – на втором этаже – он увидел мальчика лет десяти. Мальчик стоял и смотрел. Но не на него. Не на Свята. Куда-то. Поверх колючей проволоки на высокой стене.
Двадцать серых ступеней.
Большая дверь на большой же тугой пружине.
Большой холл. Широкая (как в каком-нибудь старом кинотеатре) лестница, ведущая на второй этаж, прямо напротив входа. Пуста.
Медсестра, сидящая за конторкой справа, держит в руке дешёвую одноразовую ручку. Судя по всему она, что-то писала только что в толстой тетради.
Сейчас не пишет. Смотрит.
На Свята.
– Здравствуйте.
– Здравствуйте…
И молчит. Держит одноразовое самопишущее перо в руке, смотрит и молчит.
– Мне бы Влaдислава Сахно увидеть, – сказал наконец Свят, подойдя ближе, – это возможно?
– Как вас представить? – медработник женского пола наконец шевельнулась: захлопнула тетрадь, положила её в ящик стола.
«Гипертрофированное отсутствие полового влечения. Это раз», – произнёс внутри себя Свят.
– Скажите: Око Оно, – проговорил он вслух, делая ударения в «Око» на первый, а в «Оно» на последний слоги.
«Желание нанести увечье. Неважно физическое или душевное. Себе или находящемуся на расстоянии вытянутой руки. Это два», – подумал он. Вслух:
