Однако по мере того, как Наташа изучала документ за документом, лицо её бледнело. Она периодически поглядывала на директрису в полном недоумении.
– Читай, читай! Ирина умерла… Теперь ты вправе всё знать… – подбодрила девушку Прасковья.
Наталья долго изучала документы, лежавшие в папке. Прасковья её не торопила. Несколько раз она выходила из кабинета, чтобы справиться о своих подопечных.
Наконец, Наталья отложила папку.
– Приехав в Мукоудёровку я уже подозревала, что отец мне вовсе не отец… А теперь получается, что женщина, которую я любила всю жизнь и считала своей матерью, мне вовсе не мать!?
– Да, моя девочка, получается, что так… – спокойно подтвердила Прасковья.
– А эта Вера Телегина – точно моя мать? – робко уточнила она. – А кто же тогда отец?
Прасковья пожала плечами.
– Телегина – твоя биологическая, как теперь говорят, мать. А Ирина тебя воспитала, душу в тебя вложила! Родная же мать нагуляла и бросила! Причём от того самого мужика, что на фото!
Наталья закрыла лицо руками.
– Господи я ничего не понимаю… – полепетала она.
– Всё очень просто. Почти двадцать лет назад в Мукоудеровку приехал строй отряд. Твой отец возглавлял его. Если мне не изменяет память, звали его: Григорий Богданов. Верка, увидев его, сразу голову потеряла. В те времена она была красавицей! Догулялась – забеременела! А Григорий возьми и не женись на ней! Родители не позволили связать жизнь с простой деревенской девкой. Вот и отдала она тебя в наш детский дом. Потом покатилась по наклонной плоскости…
– Но почему мама удочерила меня?
– Она в то время рассталась со своим женихом, приехала из Сурска, сделала аборт… Жалела очень, мучилась… Обратно в город возвращаться не хотела – устроилась на работу в детский дом. А тут ты появилась… Ирина, как увидела тебя, схватила! Из рук не выпускала! Всё твердила: моя девочка, не отдам! Пришлось оформлять опекунство…
Наташа всхлипнула.
– Моя… ну, она жива? Телегина? – спросила она надтреснутым голосом.
– Жива. Пьёт сильно, в дряхлую старуху превратилась…
– А почему моя мама с Богдановым сфотографировалась? – поинтересовалась девушка, со щёк смахивая слёзы.
– Богданов, когда узнал, что девочка родилась – помогал Телегиной. Денег давал, вещи детские привозил… Потом долго его не было, а когда появился снова – тебя уже Ирина удочерила. Он даже обрадовался. Ирина ему сразу понравилась, но лишнего он себе ничего не позволял. К тому времени был уже женат… Говорил, что рад за дочь. Ты, мол, в надёжных руках. Ирине тоже помогал первое время, даже запечатлелся с ней на память. Мы уже через несколько лет узнали – в гору пошёл, карьеру сделал. Стал в области уважаемым человеком. Теперь вот слышала, что в Пензе важный пост занимает…
Наташа тупо смотрела на папку… и мяла в руках плюшевого слоника.
– Могу я увидеть племянницу? – спросила она.
– Да, конечно, идём…
На заднем дворе был разбит огород. На нём трудились все воспитанники от мало до велика. Даже малышам воспитатели нашли занятие.
Наталья цепким взором окинула стайку девочек лет пяти-шести.
– Вот та беленькая, слева и есть Светочка… – подсказала Прасковья.
Наташа подошла к девочке.
– Это тебе, подарок… – протянула она плюшевого слонёнка.
– Мне? – удивилась Света.
– Тебе… Бери, не бойся…
Девочка робко взяла игрушку из рук незнакомой тети и вперилась в неё своими не по годам серьёзными голубыми глазами. От этого недетского взора у Наташи «засосало под ложечкой».
– Спасибо… – пролепетала девочка. – А ты кто? – задала она резонный вопрос. – Хочешь быть моей мамой?
От такого вопроса у Натальи хлынули слёзы из глаз. Она не удержалась, упала на колени и обняла девочку.
Прасковья и воспитали наблюдали за трогательной сценой.
– Кто такая? Откуда? – интересовались все у директрисы.
– Это племянница покойной Настасьи Мальцевой, дочь Ирины… Из города приехала, жить здесь будет… – пояснила Прасковья.
– Ирины? – переспросила пожилая нянечка. – Я помню её… Стало быть её дочь вернулась родные места… М-да… Пути господни неисповедимы…
– А как похожи-то! Как похожи! – удивлялись женщины, глядя на Наталью и пятилетнюю Светочку. – Одно лицо! Белокурые, голубоглазые!
– Родная кровь! – заметила молодая воспитательница.
Прасковья усмехнулась.
– Точно! Теперь уже родная!
Наталья, держа за руку девочку, подошла к Прасковье Петровне.
– Можно, я возьму Светочку с собой? Пусть погостит у меня…
Директриса кивнула.
– Хорошо, возвращайтесь в деревню. Только вещи с собой возьмите…
Не по годам смышленая Светочка, увлекла за собой Наталью обратно к детскому дому. Они поднялись на второй этаж. Прошлись по мрачному коридору, миновали архив и кабинет Прасковьи.
– Вот здесь я живу! – указала девочка на разбухшую облезлую дверь.
Наталья вошла в комнату вслед за девочкой. Перед ней предстала бедная обстановка: четыре железных кроватки, застеленные выцветшими от времени синими шерстяными одеялами, пара стульев, платяной шкаф, покосившийся комод и стол, заваленный рисунками и цветными карандашами.
Наталья прошлась по комнате, чувствуя, как прогибаются доски под ногами. Она подняла глаза вверх и с ужасом увидела, что штукатурка на потолке висела кусками. «И здесь живут дети?» – мысленно возмутилась она.
Тем временем девочка извлекла из шкафа рюкзачок и быстро собрала вещи.
– Всё, я готова! – доложила она.
– Тогда идём!
Наташа и девочка шли по дороге по направлению к деревне. Послышался шум мотора, вскоре с ними поравнялся мотоцикл.
– Привет честной компании! – бодренько произнёс мотоциклист.
Наталья узнала голос Фёдора.
Мотоциклист откинул «забрало» шлема.
– Гуляете?
Девушка пожала плечами.
– Да вот племянницу из детского дома погостить взяла. Всё-таки я ей тёткой довожусь… – а сама подумала: «Ой ли? Но всё равно я ей – родня! Кто о ней позаботиться?»
– Садитесь, подвезу! Чего ноги по нашим дорогам сбивать?!
Наташа примостилась на заднем сидении, посадила на колени девочку.
– Ты только осторожней вези! Не забывай – с нами ребёнок! – нравоучительно заметила она.
– Ладно, не учи учёного! – огрызнулся Фёдор. – Повезу, как хрустальных!
Через пятнадцать минут мотоцикл затормозил перед домом Мальцевых. Откуда не возьмись появилась Дарья. Она решительным шагом направлялась к мотоциклу.
– Мы, пожалуй, пойдём! – решила ретироваться Наталья, издалека завидев бой-бабу. – Твоей девушке под руку лучше не попадаться.
Не успели Наталья и Света войти в дом, затворить дверь на задвижку и пройти в горницу, как с улицы послышалась отменная брань. А затем продолжительные удары в дверь.
Наталья не выдержала.
– Ничего не бойся, – велела она девочке.
– А я и не боюсь… Дерутся… – философски заметила она и начала разбирать свои вещи из рюкзачка.
Наталья открыла дверь. Перед ней предстала взлохмаченная, покрасневшая от натуги и возмущения Дарья.
– Ну что ты ломишься! – возмутилась она.
– Ах ты, курва! Сказала ведь: к мужику моему не приближайся! – ярилась Дарья.
Фёдор попытался оттащить её от двери.
– Идём, Дашка! Не позорься!
Та грубо оттолкнула своего жениха.
– А ты не лезь! Тебя забыли спросить!
– А напрасно! – едко заметила Наташа. – Иди отсюда! А то вилы возьму! – пригрозила она.
Фёдор сдавленно рассмеялся. Дарья начала грязно браниться…
Наталья захлопнула дверь перед носом обидчицы и опустила задвижку.
Наталья отнюдь не сразу решилась повидаться с Верой Телегиной, своей биологической матерью, – прошла почти что неделя.
Всё это время Наталья работала в детском доме – мыла полы, убиралась, помогала на кухне, приглядывала в качестве нянечки за самыми маленькими детьми. У неё сердце сжималось, когда двух-трёх летние малыши пытались схватить её за руку, что-то лопоча на своём языке.
В основном это были отказники из родильных домов. Они с завидной частотой пополняли сначала дом малютки в Пензе, а затем, достигнув двух лет, отправлялись сюда в Мукоудёровку. Истории у малышей выглядели почти что одинаково: либо отказалась молодая студентка-мать, но таких детишек было в меньшинстве, их быстро забирали бездетные семьи; либо мать-алкоголичка разрешилась от бремени далеко не первым ребёнком и оставила его в связи с тем, что очередной «плод любви» не на что содержать. Либо же родителей малышей лишили родительских прав…
Среди детишек постарше таких, как Светочка, тоже было ни мало. Либо их родители умерли, либо погибли в автокатастрофе. По поводу последнего факта Наталья не удивлялась. Ибо дороги в области – одни из худших в России, к тому же в провинции живёт народ победнее и предпочитает ездить отнюдь не на лощёных иномарках, а на отечественном автопроме, увы, зачастую не имеющим ремней и подушек безопасности, не говоря уже о современных дисковых тормозах.
