И мы с Лыськой на радостях решили поколесить на машине по городу, по красивым местам. По дороге мы вспоминали наши питерские приключения и громко ржали. Так мы с Лыськой снова стали обитать под одной крышей. Но она сильно изменилась и уже совсем не могла обойтись без всяких нюхательных веществ. Она употребляла «спиды» и даже не брезговала героином. От усталости она не успевала контролировать свои дозы и часто оказывалась в незнакомых местах, в чужих компаниях. Вскоре эта пагубная привычка сыграла с ней злую шутку.
Нанюхавшись в очередной раз до одури своих порошков, Лыська уснула в каком-то общественном туалете. Конечно, сразу нашлись «добрые люди», которые вызвали ментов… И все бы обошлось, и отпустили бы нашу Лыську на все четыре стороны, если б не просроченная уже давно виза. Зная то, что по левому паспорту ей новой визы не получить, так как подобные паспорта просекали очень быстро, она и осталась на «нелегалку». Соответственно, знала она и то, что после первой же облавы ей грозит депортация. Но, несмотря на всю опасность, Лыська не сделала ничего, чтобы обезопасить себя. Она вела себя нагло, развязно и брезгливо относилась к девкам-нелегалкам, которые по много лет умудрялись сидеть как мыши, тише воды, ниже травы. Так она и попалась.
И вот, когда менты пролистнули ее паспорт, они, конечно, с радостью доставили ее под белы рученьки на российскую границу и бодро выпихнули ее из страны.
Сидя в ментовской машине по пути к границе, Лыська обдумывала все свои глупые ошибки, из-за которых она так погорела.
В Питере у нее не было собственного жилья. И теперь ей негде было приткнуться, кроме как у Иренши. Но снова возвращаться туда очень не хотелось. С затравленным видом побитой собаки она появилась на терминале российской таможни и поведала свою краткую историю о потерянном и затем найденном паспорте. Пограничник, который слушал этот придуманный рассказ, оказался довольно приятным во всех отношениях мужчиной. Он отнесся к Лыське с пониманием, и, несомненно, она понравилась ему.
Понимая, что парень на крючке, она решила, что это ее единственный шанс, чтобы уладить дела. Тут она включила на полную катушку все свое обаяние и попыталась «укатать» своего героя, чтобы он помог ей.
– Ну и куда ты теперь собираешься ехать? – спросил погранец, выслушав рассказ Лыськи.
– Ой, даже не знаю, денег – ни копейки, ехать не к кому, у меня теперь только одна дорога – на вокзал… – пожаловалась она, – вот приеду, сниму трусы, лягу на асфальт у вокзала и ноги раздвину. Может, кто и подберет…
Тут они вместе весело заржали. Парню понравился юмор с перчинкой, и он снова спросил:
– Не, ну а серьезно, куда поедешь-то?
– Конечно, к тебе, дорогой! – томно протянула Лыська, подняв бровь.
Погранец слегка растерялся, но быстро пришел в себя, видимо, уже начав в красках представлять горячие постельные сцены с этой обворожительной особой.
– Ко мне… Да… Подожди, ко мне никак. Я с мамой живу… Будет неудобно, – засуетился он. – Лучше я тебе хату сниму! Нормально?
– Что ж, хорошо, – продолжила Лыська. – Я пока тетю навещу, а ты, как управишься, позвони.
Они обменялись телефонами, погранец Вадим купил Наташке билет на попутный автобус и отправил ее в Питер. По приезду Лыська отправилась прямиком к Ирен. Та приняла ее тепло и спокойно, будто наперед знала, чем закончатся ее скитания. Для Ирен Лыська осталась все той же Наташкой, своей в доску. Она терпеливо выслушала истории загулящей подруги, задумчиво затягиваясь сигаретой и попутно задавая вопросы.
Прошла пара дней, и вдруг на связь вышел Вадим, новый знакомый Лыськи, о котором она даже успела позабыть. Он настаивал на скорой встрече, утверждал, что очень соскучился. Вадим оказался довольно настойчивым и инициативным мужиком. Он действительно снял для Наташки хату и поселил ее туда.
Войдя в квартиру, Лыська обомлела! Она не ожидала, что это будут такие хоромы! Простор, прекрасный вид из окна, все удобства. Вадим был галантным кавалером, учтивым и заботливым. Они провели вместе весь вечер, попивая дорогое вино, закусывая оливками и контрабандной черной икрой.
Ночь тоже была незабываемой. Наташа была в восторге от его нежности и ласки. Казалось, это был мужчина ее мечты. Он очень подходил ей в постели, и время пролетело незаметно, кружа счастливую пару в водовороте чувств и страстей.
Однако утро было не столь приятным и радостным. Вадим почему-то проснулся мрачным и задумчивым.
– Что с тобой? – спросила Наташа, не догадываясь ни о чем.
– Да так, ничо! – буркнул Вадик. – Мне это… пора.
– Куда? Сегодня же выходной! – возразила Наташа.
– Не, не, пойду я. Сегодня много дел.
– Да брось ты! – она смутилась. – Давай лучше сходим куда-нибудь, погуляем!
– Наташа! – его лицо вдруг сделалось суровым. – Не могу я, мне надо идти.
После недолгой паузы Наташу вдруг осенила догадка:
– Куда ты так рвешься? Может, ты… женат?
Лицо Вадика стало напряженным и холодным.
– Мда… – удивилась Наташа своей проницательности. – И дети, наверное, есть?
– Один, – процедил он сквозь зубы.
От этой новости все внутри у нее опустилось. Перестали радовать вещи, которые только вчера сводили с ума. Последующая беседа дала Наташе ясно понять, что Вадим и не собирается разводиться, а планирует лишь посещать это уютное гнездо для плотских утех.
– Наташ, ты это… ты только не обижайся, но я пока не готов разводиться, ребенок еще маленький. Поживи пока здесь, а я приходить буду. Деньги есть, на этот счет не беспокойся, – наконец заговорил он решительнее.
Уходя, он действительно оставил конверт с деньгами, но Наташа, еще вчера чувствовавшая себя настоящей женщиной, желанной и любимой, вновь осталась одна, растоптанная и никому не нужная. Вновь ее стали посещать мысли о том, что неплохо бы опять напиться и нанюхаться до одурения. Ведь после долгой беседы с Иреншей она вдруг стала понимать, что пора в корне менять жизнь, пора уходить с панели, завести наконец семью, родить детей. Воодушевившись этой идеей и встретив Вадима, она почувствовала, что все это возможно, что счастье в одном шаге, и остается лишь дотянуться до него. Но поступок этого человека все перечеркнул и вернул ее обратно на дно.
Тогда, воспользовавшись своими старыми связями, она вновь стала доставать разную дурь и нюхать ее в больших количествах.
Приходы Вадика, конечно, радовали Наташу, как пламя одинокой свечи в полном мраке. На несколько часов, отведенных ей судьбой, она успевала забыться, отдаться своей страсти, окунуться в нее с головой. Но после этого ее неизбежно ожидали расставание, грусть, а затем стакан и заначка с порошком.
Само собой, в скором времени Вадим понял, что Наташа слишком злоупотребляет своим смертоносным зельем, и попытался отвлечь ее от пагубной зависимости, но Наташа лишь злилась на него и набрасывалась с гневными упреками. Масла в огонь подливала и мысль о том, что уходит он к ней, к жене, к той женщине, с которой тягаться очень сложно, ведь у нее было такое преимущество. Все это делало Наташку еще более свирепой и гневливой.
В один из вечеров, по приходу Вадима, она, находясь под кайфом, с ехидством процедила:
– Ну, как поживает наша кривоногая жена?
– Ты чо, опять, что ли, за свое принялась? – разочарованно протянул он.
– Да, опять! Чо хочу, то и употребляю! Тебя это не е…т! Иди к своей кривоножке, а меня не надо учить!
– Ну, во-первых, она не кривоногая, а во-вторых, не нюхает всякого говна!
После этих слов Лыська запустила в Вадима тяжелой хрустальной пепельницей, от которой он чудом увернулся, и та разбилась вдребезги о стену. Вадик, в свою очередь, не стал проявлять чудеса благородства и швырнул Лыську на кровать.
– Чо, б…ь, совсем ох…а?! – заорал он. – И чо тебе неймется? Живешь на всем готовом! Сиди и не рыпайся, тварь!
– Да пошел ты, козлина! – выпалила Наташка, поправляя на кровати задранный халат. – И деньги свои забери! – она схватила вчерашний, еще неистраченный конверт и стала остервенело рвать его на части. После этого дверь за ним с грохотом захлопнулась, а Наташа в унынии принялась собирать по квартире обрывки купюр и хрустальные осколки пепельницы, попутно натыкаясь среди них на осколки своего несбыточного счастья.
Вновь Лыська принялась плакаться Иренше о своей нелегкой участи, и всякий раз слышала в ответ успокоительные слова, что нужно подождать, потерпеть, мол, авось образуется. Но от этих разговоров Наташу выворачивало наизнанку. Ей хотелось наконец получить свое долгожданное счастье, и как можно скорее. Терпения же ей катастрофически не хватало. Не хватало его даже на то, чтобы не ссориться с Вадимом хотя бы на один вечер. Вадик, в свою очередь, стал охладевать к ней, приходил реже, стал оставлять меньше денег, объясняя это трудностями на работе, и, в общем, вел себя почти как чужой. Почувствовав скорый разрыв, Лыська в очередной раз рассказала о своих опасениях Ирен в надежде получить дельный совет.
