– Зачем? – удивился Юра. – Эти еще ничего вроде.
– Затем, балда, что по одежке встречают. Ты и так себя клоуном на весь офис выставил, а тебе, по идее, еще и с заказчиками общаться. Так что будь добр, возьми за правило – в офис приходить в соответствующей одежде.
Юра промолчал. Принесли еще пива.
Я отвел официантку в сторону и поинтересовался насчет жриц любви.
– Да какие хотите, – не стала скрывать девушка. – Вам сколько и на какое время?
– Нам только одну, но тут такое дело… У парня – первый раз, нужна не сильно старше его, мало ли – вдруг в фетиш превратится, свежая, но с опытом. По времени – давайте по факту.
– Сделаем, – согласилась официантка, мельком глянув на Юру, – только у нас предоплата за первый час.
Я сходил в раздевалку, выдал требуемую наличность и вернулся к Юре, думая, как его обрадовать, чтобы не уронить достоинство парня.
– Я тут поразмыслил, – сказал Юра. – Вы правы. Если я хочу чего-то добиться и остаться жить в этом городе – а я этого хочу, – буду меняться. Я всегда хотел измениться, пробовал и на секции записываться, и дружить с ребятами авторитетными. Рефераты за них писал, курсовые, компьютеры чинил девчонкам, старался быть полезным, влиться. Да, видно, что-то не так делал. Не принимали меня ни в одну компанию, девчонки стыдились, даже такие же ботанички. Думал, начну работать – новый коллектив, жизнь с чистого листа. Как же! Выхожу вчера курить – стоят, меня обсуждают. Увидели меня – замолчали. Я им – добрый день, а в ответ тишина. Побросали свои окурки и ушли.
– Юрка, да ведь и у меня все то же самое было! – воскликнул я.
Я рассказал ему, каким был сам, как старался со всеми быть в хороших отношениях, как люди пользовались этим и как однажды решил измениться. О роли Лехи в этой истории говорить не стал, незачем. Зато почти слово в слово повторил его лекцию о том, как важно быть по-хорошему эгоистом, обладать здоровой наглостью, а где нужно – и хамить. Даже примеры те же привел.
Девушка пока так и не пришла: видимо, никто не хотел связываться с новичком. Я планировал закругляться, но наконец постучали, дверь приоткрылась:
– Привет, мальчики! К вам можно?
– Кто это? – не понял Юра.
– Это, Юра, твой билет в мир взрослых. В реале…
* * *
Посадив счастливого и возмужавшего Юру в такси – мы в ответе за тех, кого приручили, – я вернулся домой.
Сегодня я впервые пропустил тренировку. Меня грызла совесть, но я утешал себя тем, что на следующей выложусь как за две. Несмотря на все мои старания и Лехины уроки, никуда не делось мое желание помогать людям, а в Юрке я увидел себя. Ложась спать, я представлял, как он изменится, как я затащу его в тренажерный зал, запишу на тренинги, свожу к косметологу – и через пару месяцев все увидят нового Юрку Бажова: обаятельного, харизматичного, отлично выглядящего молодого специалиста, с хорошими перспективами в нашей компании.
С этими приятными мыслями я заснул. Посреди ночи меня разбудил звонок Ксюши.
– Сереж… – ее голос был сдавлен, как будто она плакала. – Ты можешь приехать?
– Конечно! Что случилось?
Прижав трубку плечом к уху, я включил свет и стал одеваться.
– Ты приедешь?
– Выезжаю.
Я выбежал во двор, подумал, где проще поймать такси, и помчался на улицу. Стоило поднять руку, как, лихо вырулив на крайнюю полосу и взвизгнув тормозами, остановилась гордость отечественного автопрома с не менее гордым сыном Средней Азии за рулем.
За свои же деньги отработав GPS-навигатором, я оказался на месте, а командир шайтан-арбы обогатился на пять сотен.
Я подошел к дому и позвонил Ксюше.
– Сейчас спущусь, – услышал я ее шепот.
– Жду, – сказал я.
Я до сих пор не знал, где она живет. Меня это смущало. Спросить напрямую о причинах, по которым Ксюша не приглашала меня домой, я считал нетактичным, но в том, что они есть, не сомневался. Родители старой закалки, небогатая обстановка, злой пес, выжившая из ума бабка… Да мало ли.
Вышла Ксюша, заплаканная, но успокоившаяся.
– Ксюш, что случилось? – я кинулся к ней и попытался обнять, но она отстранилась.
– Не здесь. Отойдем.
Я подумал, что ее родители могут наблюдать за нами в окно, и не стал настаивать. Мы отошли за угол дома.
– У тебя есть сигареты? – спросила она.
– Нет, – удивился я.
– Пойдем в магазин, здесь недалеко.
Погруженные в свои мысли, мы дошли до магазина. Заспанная продавщица выдала нам пачку сигарет, зажигалку, посетовала на то, что нет сдачи.
– Оставьте себе, – сказал я, и мы вышли на улицу.
Ксюша привычным движением открыла пачку, закурила, несколько раз глубоко затянулась. Я терпеливо ждал объяснений.
– Сереж, мы… Я… В общем, не стала бы к тебе обращаться, но я уже использовала все варианты, других нет. Если ты не поможешь, мне больше не к кому обращаться. Только обещай, что не будет никаких вопросов.
– Ксюш… Что угодно, ты только скажи.
Она подняла взгляд. Глаза блестели, по щеке потекла слеза.
– Нет, прости, не могу. Прости, что вытащила тебя в ночь, прости. Я сама… Все… Все, уезжай, уезжай… – она сбивчиво говорила и невидяще смотрела сквозь меня.
Я обнял ее, почувствовав ее слезы на своей шее.
– Родная, все будет хорошо. Как тебе помочь?
Мы так долго стояли, обнявшись. Она всхлипывала, а я утешал ее, как утешают детей – поглаживая по головке. Я стал целовать ее в мокрые глаза, в щеки, во вздернутый носик, а потом она сама стала ловить губами мои. И так продолжалось долго.
Потом Ксюша чуть отодвинулась и, глядя мне в глаза, сказала:
– Мне нужны деньги. Большие деньги.
* * *
Большими деньгами в понимании Ксюши была сумма в три мои зарплаты. Для меня в моем положении – серьезные деньги, но если они могут выручить любимую…
Тем же утром я связался с Лехой.
– Серега! – заорал он в трубку. – Лед тронулся? Виталий говорил, делаешь успехи.
– Виталий? Что еще за Виталий? – не понял я.
– Тренер твой, – засмеялся Леха. – Похоже, груша дает сдачи? Мозги растрясло?
– А, ты про это, – я никак не мог сосредоточиться. – Лех, погоди, дело есть.
– Говори, – посерьезнел он.
– Мне нужны деньги, тысяч триста-четыреста, взаймы. Верну… – я задумался, когда смогу вернуть деньги, мысленно суммировав зарплату и бонусы. – Через три месяца.
– Да не вопрос. Сам заберешь или подвезти куда? – Леха задумался. – Хотя погоди, Паниковский… Не в моих правилах спрашивать, зачем, но, зная тебя и твой богами данный дар влипать в истории, спрошу. Тебе зачем?
– Э… – замялся я.
Говорить ему про Ксюшу или соврать? Врать Лехе не хотелось, да я и не умел.
– Понимаешь, у Ксюши большие проблемы. Только я могу ей помочь. Я должен помочь, понимаешь?
– Она умирает?
– Да вроде не собирается.
– И ты не умираешь?
– Нет, – я уже понял, к чему клонит этот жалкий ничтожный человек.
– Тогда учись-ка, Серега, решать свои проблемы сам, я уже не говорю про проблемы твоей женщины.
От обиды за Ксению, от осознания того, что для Лехи эти деньги – пустяк и он мог помочь, но отказал, я не выдержал:
– Сволочь ты, Леха!
– Не наглей! Вечером поговорим.
Я нервно походил по дому, лихорадочно думая, где взять деньги, и отметая варианты. Наконец сообразил и решился, обдумал другие варианты, отмел и их, вернулся к идее с экспресс-кредитом.
Собрал нужные документы и помчался в банк.
Сумма была относительно небольшая, в тот же день мне ее выдали без обеспечения кредита. Я сразу отвез их Ксюше – ее проблема не терпела отлагательств.
Я не ждал благодарности, но все-таки был неприятно удивлен тем, как сухо она сказала «Спасибо» и невозмутимо переложила пакет с деньгами в сумочку. «Не за что», – ответил я, решив, что, пока проблема не решена окончательно, Ксюша просто не может думать ни о чем другом.
А следом мне позвонили с работы и сообщили, что Юрка Бажов попал в больницу – его избили хулиганы.
* * *
Я помчался в больницу, по пути набрав фруктов, соков и свежих журналов.
Строгая бабулька в приемном покое заставила надеть бахилы и халат, потом меня впустили в палату Юрки. Вид у него был неважнецкий: разбитый нос, сломанное ребро, рассеченная бровь, ушибы.
– Что случилось?
Юра, гнусавя и еле шевеля разбитыми губами, прошептал:
– Это все ты виноват. Ты и твои дурацкие теории.
– Эй, полегче, приятель, – возмутился я. – Объясни.
Юра ничего не ответил, уставился в потолок, а потом и вовсе демонстративно закрыл глаза.
Я долго его уговаривал и увещевал. Наконец он рассказал, что после наших с ним посиделок в сауне он, чувствуя себя способным на многое, воодушевленный моими рассказами, встретил у общежития гопников. Те попросили сигарет, Юра отказал. Слово за слово, и весь его хмельной кураж испарился, оставив только привычный с детства липкий страх и трясущиеся коленки.
Гопники вдоволь покуражились над «оборзевшим» стажером, отобрали остатки наличности, телефон и, довольные уловом, удалились, оставив Юру в сугробе истекать кровью.
