– Ха, да кому он нужен? – запальчиво выкрикнул Димка, резко повернувшись к Егору.
Нож выпал из его руки и закатился под стол. Димка с проклятиями начал шарить там руками, но извлек только клубы пыли, парочку разноцветных флаэров и закатившийся мячик для настольного тенниса.
– Юра давным-давно велел убрать его песни из ротаций на телевидении и радио. Влад на прошлой неделе давал сольник в Сызрани, говорят, не собрал даже половины зала. Юра при мне беседовал с твоим бывшим шефом и просил его «опустить» Влада в дерьмо по самые уши.
– Да, я читал этот материал, – равнодушно сказал Егор. – Настя постаралась на славу. Тупо, но живенько. Бедный Влад… Они ему все припомнили.
– Думаю, теперь ему конец, – радостно оскалился Димка и подвинул к Егору миску с салатом. – Хлеба дать?
– Не надо … Знаешь, наша публика очень милосердна. Как бы эта публичная казнь не вызвала нового интереса к Голицыну? Я читал комментарии на сайте: есть такие, кто его искренне жалеет.
– Ой, да брось, – скривился Дима. – Любовь фанатов недолговечна. Появляется новая звезда, и о старом кумире уже не помнят, если только он в расцвете лет, скажем, не разбился на машине или таинственным образом не выбросился из окна… Через год-два о Владе забудут. Уже сейчас его дела плохи, даже богатенький тесть не может помочь. Тягаться с Юрой тяжело, даже имея бабло. Мне недавно Илья рассказывал, что тесть Влада ссудил его деньгами, и тот пошел по композиторам и поэтам, репертуар искал.
– Нашел?
– Ну, спихнули ему там какой-то неликвид по заоблачным ценам, плюс студии по максимуму запросили. В общем, на нормальный клип ему денег не осталось. Видел я потом эту хрень на ютьюбе: зал – похоже какой-то Дом пионеров, на сцене кривляется Влад, какая-то девонька в зале откаблучивает… Особенно смешны общие планы – на них видно, что массовки ни фига нету, зал почти пустой.
– Злой ты, Дима, – вздохнул Егор.
– Ничего я не злой. Просто таким, как он, на эстраде нечего делать. Подумаешь, мордашка смазливая да задница рабочая… Голоса-то нет и никогда не было. Приходят на сцену через койку, а настоящие таланты прозябают в неизвестности…
– Ну да, – вдруг ехидно вставил Егор.
Димка осекся и стушевался, мгновенно разозлившись на себя – за глупую откровенность, и на Егора – за его ядовитую иронию.
– Дим, ты не злись, а послушай, что я тебе скажу, – сказал Егор спокойным тоном. – Но тебе тоже стоит призадуматься, как жить дальше. Помнишь наш недавний разговор? Ты уверял, что будешь вкладывать бабло в себя. А теперь оглянись… Ты еще ничего не сделал, ничего не добился, но твои размахи поражают: что ни вечер, то пьянка, походы в клубы каждую неделю по два-три раза. На те деньги, что ты оставляешь там, среднестатистическая семья живет месяц.
– Ты меня учить жизни будешь? – ощетинился Димка.
Егор улыбнулся, обнажив безупречные зубы.
– Да никто тебя не учит. Просто… Посмотри на перспективу. Дай бог, чтобы Юра тебя поднял до самых звезд и ты на этой высоте удержался. А если не сможешь? Да, у тебя голос, внешность, но, между нами говоря, ты человек совершенно неорганизованный. Случись что между тобой и Люксенштейном, один не выдержишь. Что ты умеешь делать, так это петь. На этом все – амба, алес капут!
– И что ты предлагаешь?
– Да ничего я не предлагаю. Ты взрослый мальчик, сам должен думать. Но я бы на твоем месте завязал с походами в клубы. Не транжирь бабки, Дима, они тебе еще пригодятся.
– Да ну тебя, – обиделся Димка и от расстройства с хрустом сгрыз огурец. – Только настроение испортил. Что же мне, как ты: дома запираться и не показываться на людях в выходные?
– Почему бы нет?
– Потому что мне нужно быть на виду! Я должен примелькаться, чтоб меня все узнавали с первого раза. И я это делаю, хотя Юра против. А все потому, что он слишком медлит.
– Дим, – разозлился Егор, – ты не думаешь, что на то есть свои причины? Например, что ты должен ворваться в шоу-бизнес, как комета. А ты своей самодеятельностью ему поломаешь всю игру.
Такая мысль Димке в голову не приходила.
Однако и теперь задерживаться там не стала. Он пожал плечами и пошел к плите кипятить чай.
– Гош, все твои слова, может быть, имеют смысл… Для тебя. А для меня нет. Ты рассуждаешь как человек, который никогда не голодал. У тебя все всегда было в шоколаде: богатенький папенька, квартирка, работа, машина… Тебе не приходилось добиваться чего-то потом и кровью, унижаясь и прогибаясь. Тебе не понять, как это все унизительно. Я, наверное, никогда не забуду те времена, когда только-только переехал в Москву, жил в вонючей коммуналке и по ночам плакал от голода и жалости к самому себе. Ты не поймешь, что это такое – хотеть этой красивой жизни, потому что она у тебя всегда была…
– Неправда, – возразил Егор. – Мы с мамой жили достаточно скромно. Машины у нас не было, квартира тоже самая обычная, в икре и шампанском я никогда не купался. Я жил так же, как и ты у себя на родине…
– Да, но когда ты приехал сюда, все сразу поменялось! – запальчиво возразил Дима. – Папочка встретил тебя, квартиру отдал, мачеха машину подарила, пусть не «Хаммер», но ты с самого начала пешком по столице не ходил. На работу без труда устроился благодаря папочке и Люксенштейну…
– Но-но…
– Да не в «Желтуху», а на телевидение… И все хорошо, все блестяще! Новый год провел в звездной компании, все тебя знают, все здороваются и хлопают по спине. А я? Я езжу на репетиции по вокалу и танцам, которые мне уже в печенках сидят. Из меня балерун – как труба из козьего охвостка… Поэтому я и хожу по всем этим ночным клубам, тащу домой всякий сброд, хвастаюсь им, что я – будущая звезда… Только мне никто не верит. И не потому я это делаю, что мне так интересны эти люди, а просто потому, что… хочу… и могу себе позволить это на данный момент.
– Звездное общество – не самое приятное, – спокойно ответил Егор. – Многие из них глупы, необразованны и ограниченны, многие пьют и сидят на наркоте. Но ты вынужден им улыбаться, потому что это твоя работа. Будь моя воля, я предпочел бы провести новогоднюю ночь дома с Аллой, или у отца, или гуляя по Москве. Но я работал и зарабатывал. Потому что ко всему надо относиться ответственно.
– Гоша, ты зануда, – вынес вердикт Дима.
– Да, я такой. А ты легкомысленный транжира и мелкотравчатый пакостник, – рассмеялся Егор. – Вон как Маринку продинамил. – Димка захихикал. – А чего ты ее с собой не взял, кстати? Ну, познакомил бы ее с Юриком, шепнул ему на ухо, что брать под крыло ее совсем не обязательно…
– Не хочу, – закапризничал Димка. – Я никогда не забуду ее выходок. Помнишь, как ты меня отпаивал малиной и медом после бессонной ночки на лестнице? Я замерзал, а она трахалась с хачиками в теплой постельке…
– Дима, надо помнить добро…
– Так я его и помню. Думаешь, я забыл, как у тебя столовался и ночевал, хотя тебе это совсем не нравилось? Или как благодаря тебе с Люксенштейном познакомился? Думаешь, я не помню, как ты на работу не пошел и повез меня в больницу или когда денег занимал без вопросов? Я все это помню, Егор. И когда-нибудь, став очень известным, я тебе отплачу сполна…
– Пафосно звучит, – фыркнул Егор. – И как-то зловеще. Прямо как обещание вендетты из «Крестного отца»: приду к тебе темной ночью – и отплачу! Чего это ты так стал разговаривать?
– Юра заставляет книжки читать, – отмахнулся Димка – Я тут у Ильи нашел какой-то роман постапока… постапокали… тьфу! В общем, в нем все умерли. Бредятина жуткая, про метро. Ну, вот меня и переклинило слегка…
– Так не читай бредятину.
– А тут все бредятина, да и книжек мало. Впрочем, мне особо и не хочется читать. Это я так, чтобы отвязаться… Я все это к чему веду: ты совершенно прав, надо добро помнить. И когда-нибудь я буду очень благодарен людям и публике за то, что они меня любят, слушают мои песни и ходят на концерты. Но любить при этом Маринку я совершенно не обязан.
– Аминь, – подытожил Егор.
В апреле Люксенштейн огорошил Диму новым известием.
– Через месяц поедешь в Юрмалу на конкурс, – вскользь сказал он, когда они возвращались из студии, где Дима записывал новую песню. – Я уже договорился. Пришлось кое-кого подмазать, чтобы тебя допустили к конкурсу, минуя обычный отбор. Послезавтра будет что-то вроде финала. Все это, разумеется, чистая формальность, однако его будут показывать по телевизору, правда не на центральных каналах, но все-таки… Естественно, решение жюри уже принято, результаты смс-голосования подтасуют, но выступить тебе придется, причем вживую, без «фанеры»… Сумеешь?
– Да, – храбро сказал Дима, хотя в желудке противно засосало…
Неужели началось?!
Послезавтра он впервые выйдет на настоящую сцену, примет участие в конкурсе… Пусть результаты известны заранее, и он войдет в финал отбора благодаря помощи продюсеров… Но, черт побери, все конкурсы так и проходили! Побеждали сынки и дочери богатеньких папиков, их любовники и любовницы, жены, братья, сестры, племянники…
