О сложностях как-то не хотелось думать и Меньшов, замотанный подготовкой к командировке, пришёл в себя только в самолёте, который летел на восток. Миловидная бортпроводница предложила лёгкий завтрак и Игорь с удовольствием поел, а после чашки горячего кофе, жизнь стала казаться вообще замечательной. Долгий перелёт был прерван посадкой в Иркутске, где, наконец-то, представилась возможность выйти на свежий воздух, но на лётном поле было холодно и пассажиры прошли в здание аэропорта. Людей внутри было немного, поэтому сразу же бросились в глаза алкаши, злобно ругавшиеся у буфетной стойки. Откуда-то сзади вынырнула толстая цыганка и стала настойчиво предлагать гадание на любовь. Не успели от неё отвязаться, как молодой человек в мятой рубашке и рваных джинсах предложил поменять валюту по надёжному, как он выразился, курсу.
– Да, жизнь кипит! – Меньшов закурил, а Пётр плечом оттёр назойливого менялу.
Вскоре объявили посадку и поднявшись в тёплый салон, Игорь вздохнул с облегчением. Через три часа полёта, они сели во Владивостоке. Администратор Светлаков проявил недюженные способности, быстро организовал машину и уже через тридцать минут они оформлялись в гостиницу. Из-за разницы во времени очень хотелось спать, но здесь утро было в самом разгаре. Торопливые постояльцы выходили из ресторана и расходились по своим делам, а уборщицы бодро шуровали в коридоре щётками.
– Надо бы позавтракать! – как бы мимоходом заметил Меньшов, но тут же выступил администратор.
– Сначала аппаратуру в номер, переодеться и принять душ, а потом уже всё остальное.
Но после душа и лёгкого завтрака как-то незаметно накатила усталость. Игорь скинул кроссовки, прилёг на кровать и сразу же заснул. А на следующий день начались съёмки. Снимали везде где было возможно: на корабле и в порту, на военной базе и вещевом рынке. Группа выезжала из гостиницы в восемь утра, а возвращалась после девяти вечера. Напряжение и усталость давали о себе знать и однажды, в конце рабочего дня, обнаружилась пропажа кассетника с отснятой плёнкой.
– Вы понимаете, что всё это значит? – орал Светлаков, плотно прикрыв дверь.
– В кассетах материал, снятый на военной базе. Да нас особый отдел в порошок сотрёт!
Ассистент Пётр, чувствуя себя виноватым, уныло повесил голову, а механик Миша, почёсывая бороду, негромко произнёс:
– Найдём мы этого воришку, как пить дать найдём. Я его на съёмочной площадке заприметил, но только не успел поймать.
– Найдёшь ты его как же? С разбегу! Он наверное уже американцам всё запродал. Здесь же режимная зона!
– Не преувеличивай, Володя, – вклинился в разговор Меньшов. – Мы заявим в милицию, они пошуруют и, даст бог, кассетник найдётся.
Светлаков возбуждённо вскочил.
– Нет у нас времени по милициям бегать! Завтра переезжаем в Находку. Там уже рыбацкий сейнер заказан.
Так и не придя к окончательному решению, все разошлись спать, а в восемь утра началась погрузка в автобус. Путь предстоял долгий. Когда уже тронулись, у Меньшова зазвонил мобильник.
– Да, – раздражённо откликнулся он.
– Здравствуйте! Вас полиция беспокоит, – слышимость в трубке была плохая, мешал какой-то посторонний шум. – Нам доложили, что у вас пропал каскассетник.
– Да, коричневого цвета, – тут же встрепенулся Меньшов.
– Мы нашли его в городском парке у одного проходимца. – Большое спасибо. Нам бы очень хотелось взять кассеты с собой, но мы уже выехали на съёмку в Находку.
– Не беспокойтесь! Работайте, а кассеты мы доставим в ваш номер гостиницы, – и полицейский положил трубку.
«А откуда он может знать в какой гостинице мы остановимся?» – с недоумением подумал Меньшов.
***
В семье, казалось бы, ничего не изменилось: родители исправно ездили на работу, а Татьяна ходила на лекции в институт. По вечерам она часто задерживалась на дополнительных занятиях по психологии, иглоукалыванию и лечебному массажу. Подруги, отправляясь вечером в кафе или на дискотеку, с недоумением смотрели на неё, но Таня старалась не обращать на это внимание. Она, избавившись от грозной опеки Андрея, возвращалась домой в хорошем настроении, часто гуляла с собакой и даже перестала спорить с родителями.
Торопливо поужинав, она садилась к компьютеру и, войдя в Интернет, искала информацию о новых методах лечения. Особенно её интересовали стволовые клетки, лечение тяжёлых болезней и операции по пересадке органов. При этом она вспоминала фанатичную увлечённость Андрея хирургией.
Учитывая то, что в Москве ей предстояло пересдать экзамены по профилирующим предметам, Таня много внимания уделяла анатомии, биологии и физиологии. Все новые знания, которые могли ей пригодиться, она тщательно конспектировала, так что через месяц занятий у неё набралось четыре толстые тетради.
Если поздно вечером подкрадывалась усталость и сильно хотелось спать, Таня набирала номер подруги. Виктория Жаботинская родила сына и, как правило, все вечера проводила дома. Её муж, Семён Стоянов защитил диссертацию и был назначен зав. кафедрой физиологии, но, несмотря на это, старался больше времени проводить с семьей. – Он у меня совершенно ненормальный, – смеясь говорила Виктория. – Сам памперсы сыну меняет, сам его купает и жалеет, что у него нет груди, а то бы и сам кормил его.
Говорить с Викторией Таня могла часами, обсуждая не только женские проблемы, но и здоровье детей, погоду и институтские сплетни. Это была своего рода релаксация, попытка отдохнуть от накопившихся дневных дел. Но длительность переговоров сурово контролировал папа, который хотел, чтобы дочь высыпалась, а не трепалась попусту по телефону.
Однажды, вернувшись пораньше из института, Татьяна заметила необычное оживление в семье. Мама, приготовив обед, не ушла как обычно в спальню, а сидела на диване рядом с отцом, который оживлённо говорил по телефону. Увидев дочь, Валентина Михайловна встала и пошла ей навстречу.
– Танюшка, ты не волнуйся! Всё хорошо! Пришёл вызов на экзамены из московского медицинского института. Тебе надо собираться в дорогу. Папа решает сейчас вопрос с твоей квартирой.
Татьяну от волнения начало трясти. Отец, закончив разговор, подошёл к дочери.
– Поздравляю, красавица! Приглашение из института ты получила, осталось только хорошо сдать экзамены, – он любя погладил дочь по голове. – На первое время мы снимем тебе комнату рядом с метро, а если закрепишься в институте, то и квартиру в Москве купим. – Спасибо, – робко произнесла Таня, а затем, прихватив письмо, ушла к себе в комнату.
Здесь было душно, работало отопление и Таня приоткрыла форточку. Затем переоделась в домашний халат, туфли сменила на пушистые тапочки и только после этого внимательно прочла документ. На фирменном бланке её извещали о том, что документы Татьяны Красавкиной рассмотрены в ректорате Первого медицинского института и она допущена к сдаче экзаменов, которые будут проходить с первого по десятое июня в здании на Большой Пироговской в Москве.
«Ну вот и сбывается моя нереальная мечта» – с улыбкой подумала Таня.
Уже на следующий день события стали развиваться лавинообразно. Как только Татьяна появилась в институте, её сразу же вызвали в деканат. Секретарша, странно улыбнувшись, пригласила её в кабинет. Декан лечебного факультета Пётр Степанович Городовой поднялся ей навстречу.
– Здравствуй, Красавкина. Мы получили уведомление из московского медицинского института о том, что ты собираешься туда переводиться. Хочу сразу же предупредить, что пока ты не сдашь все экзамены, мы тебя не отпустим.
– Я готовлюсь к экзаменам, Пётр Степанович, и надеюсь сдать их успешно.
– Хотелось бы верить, но за тобой ещё числятся две курсовые работы, – Городовой опустился на стул. – Ты вообще представляешь какой это объём работы?
– Да, конечно. Работы много, но я постараюсь уложиться в срок.
Беседа в деканате оставила неприятный осадок, но Таня старалась отогнать тревожные мысли. Она регулярно ходила на лекции, а по вечерам занималась в читалке и готовила курсовую работу. Дома тоже было не всё гладко.
Отец улетел в командировку в Москву, решив заодно выяснить ситуацию по поводу квартиры, но в это время заболела мама и Татьяна, на правах домашнего врача, лечила её.
Бакс чувствовал тревожное настроение хозяйки и как хвостик таскался за ней. Если Татьяна была в комнате, он тут же вспрыгивал на диван, стараясь быть поближе к хозяйке, а если она уходила на кухню, то он устраивался на полу у её ног, преданно глядя в глаза.
Несмотря на подавленное настроение, часто хотелось есть, поэтому надо было покупать продукты и готовить еду. Маме требовалось диетическое питание и Татьяна после занятий часто забегала в магазин. С утра же, если пропустить первую пару, можно было заскочить на рынок. Здесь на столах были разложены аккуратные горки помидоров и огурцов, яблоки переливались глянцевитой кожурой, а сушённые абрикосы соседствовали со сливами и изюмом. В молочном ряду продавщицы наперебой предлагали свежий творог, а в мясном утверждали, что птица ещё сегодня утром бегала.
