Серафим лежал на животе и отплёвывал воду. Шуба его потонула. Тут он увидел «Житие преподобного Серафима, Саровского чудотворца», выпавшее из Бориного кармана.
– Это же мой святой! – прохрипел спасённый. – В честь него меня назвали!
– Возьмите себе! – сказал Боря. Стали подходить какие-то люди.
– Спасибо, мальчик! Где ты живёшь?
Боря не ответил и со всех ног кинулся домой. С него было довольно.
Боря решил добросовестно исполнить задание своих умерших предков: изучил жития Серафима и Сергия, биографии Льва Толстого и Андрея Сахарова. В качестве бизнесмена-филантропа он взял одного из Рокфеллеров, а на роль политика-гуманиста не смог выдумать никого лучше Владимира Ильича Ленина.
Интересная картина получалась. Великий учитель нравственности, «ум, честь и совесть» своей эпохи оказался зеркалом кровавой русской революции и злостным хулителем обычаев своего родного народа. Лауреат Нобелевской премии мира, член Совета директоров международного Фонда за выживание и развитие человечества был изобретателем водородной бомбы. Видно, он спасал человечество от своих собственных изобретений. Американский миллиардер-благотворитель на поверку оказался злобным истеричным старикашкой с непомерно раздутым тщеславием. «Он уважать себя заставил и лучше выдумать не мог». Про мумифицированного «вождя мировой революции» Боря и так уже знал достаточно. Вся его гуманность и желание блага своему и другим народам обернулась кровавым террором, репрессиями, тоталитаризмом. Боря помнил, какие у вождя были злые глаза на купюрах советской поры.
Сергий Радонежский как политик и гуманист значительно выигрывал на фоне Рокфеллеров и Ульяновых. А Серафим Саровский как благотворитель (многочисленные исцеления) и учитель нравственности намного превосходил и Толстых, и Сахаровых. Оставалось ответить на вопрос: что явилось причиной их превосходства?
* * *
– Ну, хорошо, они были верующие! – сказал Боря.
– Отлично, молодец! – просиял дедушка.
– Погоди, старый! Кто сейчас не верующий? – сказала бабушка. – Любого спроси на улице, скажет: верующий! Точнее!
– Они были христианами?
– Тепло, теплее. Но ещё не самая суть.
– Православными христианами?
– Само собой, православными. Но не просто. Как ты думаешь, все ли православные христиане одинаковы? Ты же был в храме. Не замечал ли ты такие тоскливые глаза, ну, как у бассета? Разве Серафим Саровский был такой? А видел глупое выражение глаз у некоторых прихожан? Думаешь, у Сергия Радонежского было такое выражение? – Бабушка явно на что-то намекала.
– Мне понравились молодые люди, – сказал Боря. – У них выражение глаз и радостное, и умное.
– В яблочко! – завопил дедушка. – Большинство молодых прихожан сейчас – студенты МГУ и других лучших ВУЗов. Они знают и церковную историю (особенно историю расколов – в ней всё современное богословие), и другие религии, как свои пять пальцев. Мы называем их…
– Молчать! – прикрикнула на него бабушка. – Зачем же все тайны сразу вываливать? Никакой эзотерики! Молодые люди любят, когда их посвящают постепенно, шаг за шагом. Внучёк! Вот тебе новое задание, намного сложнее предыдущего. Поговори с отцом! Глаза у нашего сына не тоскливые и не глупые, он очень много прочитал. Узнай, почему он не бывает в храме и какую книгу он не смог дочитать.
– Да, в этой книге, в одной из последних глав, есть эпизод, точь-в-точь совпадающий с одним эпизодом из жизни твоего отца! – подсказал дедушка. – Персонажа, с которым произошёл эпизод, зовут Иу… – Бабушка дёрнула деда за руку.
– Он так никогда не научится думать! До свидания, внучёк! Ещё увидимся!
И они унеслись, как и в прошлый раз. Боря смотрел во все глаза, но мётел у них в руках не обнаружил.
* * *
Боря был не таким тупым, каким его считала бабушка (или делала вид, что считала). Он сообразил, о какой книге идёт речь, и отправился в храм за этой книгой. Там шла служба, и, купив Евангелие, Боря решил постоять немного где-нибудь в задних рядах.
Рядом с ним стоял молодой человек лет двадцати, который без конца нервно грыз ногти, а один раз впился себе зубами в предплечье. На его интеллигентном лице отражалась тяжкая дума.
Когда Боря вышел из храма, молодой человек тоже вышел и пошёл за ним. Боря обернулся. Молодой человек попытался заговорить, но, как рыба, только открывал беззвучно рот. Наконец он выдавил:
– От всей души извините меня…
– Ничего, ничего, – сказал Боря и попытался улыбнуться.
– Я вижу, вы – человек нецерковный. Поэтому хотел спросить у вас совета. Вы меня не знаете, а то от друзей ждать помощи не приходится. И вы молоды, а значит чисты.
– Вряд ли я чем-то смогу помочь…
– Сможете! Вы же знаете, что такое любовь!
– Я???!!!
– Да нет! Я просто решил уже: как вы скажете, так и будет. Я учусь на последнем курсе духовной семинарии. Через две недели меня рукополагают: сделают дьяконом, а потом священником. Если я не найду жену, стану безбрачным священником – целибатником, мне так и сказали. Вы, наверно, не знаете: если священник или дьякон не женится до рукоположения, он уже никогда не имеет права жениться. Мне нашли хорошую невесту – дочку священника, разумеется. Симпатичную. Но она – не мой человек, понимаете? Другую мне уже не успеть найти. Послезавтра – венчание. Я могу ещё его отменить, но тогда всю жизнь буду один. А я детей хочу! И хочу жить с любимым человеком! Они говорят, что любовь придёт со временем, но я знаю, что не придёт. Не мой человек! Это, как рулетка: чёрное или красное. Скажите одно слово: жениться мне или не жениться. Честное слово, я так и сделаю!
«Вот ужас! – подумал Боря. – Хочет всю ответственность свалить на меня!»
– А если я ничего не скажу?
– Пожалуйста, ну что вам стоит? Просто, что первое в голову придёт!
– Кинули бы монетку!
– Хотел, но не смог…
– А зачем вы тогда мне всё рассказали? Можно было просто спросить: «жениться или не жениться»!
– А вы скажите и забудьте про меня!
– Забудешь тут! Кто вас рукополагает?
– Епископ, викарий митрополита…
– Ну и пошлите его ко всем чертям! Вот мой совет! Разве можно так над человеком издеваться?! Когда по-настоящему влюбитесь, тогда жени́тесь и принимайте сан. Хоть через десять лет!
– Но он же – священноначалие!
– Тем более должны вести себя по-человечески!
– Мне не приходило в голову отказаться от сана…
– Всего доброго! – сказал Боря и решительно зашагал домой.
Третью ночь подряд Боря изучал Евангелие, пытаясь вычислить, что там произошло с его отцом в молодости. Задание поговорить с родителем оказалось и правда невероятно сложным. Боря просто не мог собраться с духом, боялся, что отец его высмеет, как последнего простофилю.
По всей вероятности, дедушка имел в виду Иуду Искариотского, а не другого апостола Иуду, о котором упоминалось только в конце Евангелия от Иоанна. Но неужели его отец предал Христа? Как он мог это сделать? Или дедушка подразумевал что-то более конкретное?
Наконец Боря тяпнул крепкого кофе для храбрости и подошёл к отцу, который читал книгу, кося одним глазом на телевизор.
– Па! Что там было у тебя с бабушкой, дедушкой и Церковью?
Папа расхохотался напоказ, но глаза у него сделались испуганные.
– А ты откуда узнал? Да ничего не было! Крестили меня!
– Когда, во младенчестве? – удивился Боря.
– Да не во младенчестве! Когда мне было четырнадцать с половиной лет, как тебе сейчас!
– И что, тебя исключили из комсомола?
– Причём здесь комсомол? Я вроде как сам хотел креститься. Они убедили меня. А когда окунали в воду, мне стало физически неприятно, чуть сознание не потерял. Дотерпел до конца, но дал себе слово: больше я в церковь ни ногой.
– А Евангелие ты прочитал?
– Как всякий образованный человек. А может, и не дочитал, не помню. В руках держал, это точно. Примитивизм! Хочешь знать, о чём там, посмотри лучше фильм Мартина Скорсезе «Последнее искушение Христа».
Отец уткнулся в книжку и махнул рукой, давая понять, что занят и не хочет больше говорить.
* * *
– «Иисус отвечал: тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам. И, обмакнув кусок, подал Иуде Симонову Искариоту», – читал Боря. – «И после сего куска вошёл в него сатана…» Что, для отца теперь всё потеряно?
– Дурак ты, Борька! – сказала бабушка. – Судьба твоих родителей теперь зависит от тебя.
– Значит, мне надо скорее креститься?
– Да он же ничего не понял! – покачал головой дедушка.
– Я думаю, понял, – заступилась бабушка. – Просто под дурачка косит. В Таинстве Крещения Христос протягивает тебе руку помощи. А что, если ты ещё не готов её принять? Не отпихнёшь ли ты эту руку и не сорвёшься ли назад в пропасть? Не возненавидишь ли ты эту руку?
– Так что же я должен делать?
– Читай, образовывайся, молись. Тогда рано или поздно настанет день, когда не тебя крестят (страдательный залог), а ты сам крестишься. В давние времена люди ходили в оглашенных по нескольку лет, прежде чем дозревали до Крещения. Мы не хотим повторить с тобой ту ошибку, которую совершили с сыном.
