– Хорошая фефочка, но тупая! – издевательски произнёс Василий Константинович. – Я её в дерижопле подцепил, стюардессой работала. Есть ещё женщины в русских селениях. Нравится?
– Нравится, – сказал Мишка. – На таких уйма денег нужна.
– Давай мало, обещай много, – расхохотался Василий Константинович, – если хочешь, чтобы бабы вокруг тебя косяком ходили. Теперь слушай сюда. Я овцу напою как следует, часа в два ночи аккуратно съебусь. Как только уеду – вперед, делать своё грязное дело.
– А если она в милицию начнёт звонить? – спросил Мишка.
– Я её телефон спрячу, – сказал Василий Константинович. – Это – во-первых. А во-вторых, очень трудно звонить, когда пялят в жопу.
– А если она заявление об изнасиловании напишет? – сказал Мишка.
– Не напишет, – сказал Василий Константинович. – Шлюха она и в Африке шлюха. А потом, родной, ты, когда мою жену драл, о чём думал? Или нечем было думать?
– Не ссы! – добавил Василий Константинович. – Считай, что это проверка на вшивость.
Василий Константинович оказался пунктуальным. В два часа ночи он растолкал Мишу: «Поднимайся, я сейчас уеду». Мишка растёр сонные глаза и на цыпочках прошёл на кухню. На столе стояла недопитая бутылка коньяка. Он налил полфужера и, поморщившись, выпил до дна. Затем снял трусы и отправился в спальню.
Лена спала на животе, слегка похрапывая. Мишка прилёг рядом, приподнял одеяло. Упругая попка возбудила его. Он начал поглаживать Ленину промежность.
«Ой, Васечка!..» – пробормотала Лена.
«Хуясечка!» – шепнул Мишка и засадил ей «по самые помидоры».
Лена взвизгнула, но быстро вошла в ритм и стала стонать и подмахивать. Потрудившись вволю, Мишка перевернул её на спину и кончил на лицо. Лена смотрела на него изумленными глазами:
– Он тебя убьет!
– Не убьет! – сказал Мишка. – Он уехал. Соси.
– Я хочу выпить! – капризно произнесла Лена.
– Ну, пойдём, выпьем, – сказал Мишка.
Они спустились на кухню и допили остатки коньяка.
– А чего он вдруг уехал? – спросила Лена. – Достань из бара ещё коньяка.
– Не знаю, – сказал Мишка. – Разбудил меня среди ночи, сказал, что позвонила жена, и уехал.
– Странно, я ничего не слышала, – сказала Лена. – Как я эту семейку ненавижу. Женушку, блядушку эту, Васю, старого козла. Как я устала влюбленную дурочку из себя разыгрывать.
– А чего спишь с ним, – сказал Мишка. – Если так противно.
– А с кем спать? С тобой, что ли? Ты – нищий. С тобой только трахаться, – Лена взяла его за член. – Мне понравилось.
– Раз понравилось, тогда продолжим.
– Где? – кокетливо спросила Лена.
– В каминной комнате, на журнальном столике. Он крепкий, выдержит.
– С Лариской, что ли, проверял? – сказала Лена. – Не дом, а блядовое поёбище.
Он отвёл Лену в каминную комнату и поставил на четвереньки на столике.
– В попу только с кремом, – сказала Лена.
– Перебьёшься, – сказал Мишка. Возбуждение превысило допустимую норму и он со всей силы вошёл в Лену. Лена уже привычно завизжала и принялась двигаться в такт.
– Последней блядью буду, – кричала она через стоны, – но заставлю этого козла Васю мне квартиру купить. Тварью конченной стану, но своего добьюсь…
– Обязательно станешь, – сказал вошедший в комнату Василий Константинович и влепил Лене пощечину. – Я тебе обещаю.
Лена дернулась, соскользнула с Мишкиного члена и, смешно дрыгая ногами, убежала.
– Стоит статуя с лопатой вместо… – насмешливо произнёс Василий Константинович. – На стол не кончи, герой-любовник.
– Что дальше? – спросил Мишка.
– Коньячку выпьем, пожурчим по-свойски, – сказал Василий Константинович. – Пока птичка бегает по двору и размышляет о будущем.
– Сволочью меня считаешь? – Василий Константинович налил себе и Мишке.
– Ну, уж явно не ангелом.
– Ангелы живут на небе, а по земле ходят люди, – сказал Василий Константинович. – Муж – сволочь, жена – блядь, любовница – шлюха и дура, зато из дочери в Швейцарию воспитают настоящую леди. Нормальный набор для современного буржуазного общества.
– А я кто? – спросил Мишка.
– А ты пока никто, – сказал Василий Константинович. – Ты глина, из которой можно вылепить всё, что угодно. Лимончиком закуси, а то сломаешься с непривычки.
– Я сам себя вылеплю, – сказал Мишка.
– Ну-ну… – Василий Константинович потянулся как старый тигр. – Свежо предание, да серится с трудом.
– Прости меня, Вася! – голая Лена влетела на кухню и упала перед Василием Константиновичем на колени. – Он меня наркотиком напоил.
– Конечно, – вкрадчиво сказал Василий Константинович. – Натуралий хлорадий аморфий называется. Верно?
– Да-да, – пролепетала Лена. – Он. Прости меня, Васечка!
– Соси у Чехова! – приказал Василий Константинович.
Лена захныкала:
– Васечка, пожалуйста…
– Живо! – повторил Василий Константинович. – А то отправлю обратно в дерижопель.
Лена, обливаясь слезами, поползла к Мишке.
– Вот видишь, Чехов, – сказал Василий Константинович. – Ты, конечно, может гордо покинуть это гнусное безобразие, но твой сморчок красноречивее тебя. Он неукротимо поднимается ввысь, потому что эта власть, власть над красивой девкой, которая валяется у тебя в коленях, возбуждает и пьянит лучше вина и сильнее наркотика.
Мишка молчал, вцепившись пальцами в подлокотники кресла.
– Соси! – прикрикнул Василий Константинович и Лена послушно взяла Мишкин член в рот.
– Дарю красавицу до утра, – Василий Константинович допил коньяк и поднялся. – Отнесись к девушке бережно, у неё сегодня было много впечатлений.
Уже лежа в постели, Мишка вдруг нежно погладил Лену по плечу.
– Ты чего?! – встрепенулась та.
– Спи, Даша, спи, – сказал Мишка.
– Я не Даша, – прошептала Лена.
– Это неважно, – сказал Мишка. – Спи.
Мишка проснулся рано. Что-то, очень напоминающее щемящее чувство стыда, заставило его подняться. Он походил по комнате, посмотрел на Лену. Та спала, тихонько посапывая. Мишка оделся и вышел во двор.
Василий Константинович меланхолично делал на лужайке зарядку.
– Валить собрался? – спросил Василий Константинович. – Разумное решение. Тихое болото надёжнее бурной речки.
– За что вы так с ней? – сказал Мишка. – Она же ничего плохого вам не сделала.
– Ей не повезло, – равнодушно сказал Василий Константинович. – Она родилась дурой, выросла среди бестолочей, ей бы трудиться уборщицей или кухаркой, в крайнем случае, официанткой в привокзальном буфете. Но она, положившись на фактуру, решила, раздвигая ноги, создать себе состояние. Опасная иллюзия: надеяться, что разведёшь московских лохов. Хотя, безусловно, прецеденты были. Впрочем, не подумай, что я осуждаю. Для меня фефочка Леночка – функция, а функция должна соответствовать тому образцу, который мне нужен.
– Ваша жена тоже функция? – спросил Мишка.
– В известной степени, – сказал Василий Константинович. – Просто на другом уровне. Мы с Ларисой – партнёры в бизнесе, а это сильно сближает и позволяет не обращать внимания на мелкие недостатки.
– Я не буду больше трахать вашу жену, – сказал Мишка.
– Ты соображаешь быстрее, чем я думал. Именно об этом я и хотел тебя попросить. С одной небольшой поправкой. Ты не будешь трахать Ларису лишь некоторое время. Ты доведешь её до почти безумного состояния, когда, брызжа слюной, она полезет на дверную ручку.
– Зачем? – сказал Мишка.
– Мне надо слегка подрессировать её, – сказал Василий Константинович. – На то есть причины, которые тебе совершенно не интересны.
– На кой ляд мне эта ваша бурная речка? – сказал Мишка.
– Пять тысяч долларов, – сказал Василий Константинович. – Первый взнос в накопительную часть пенсии. Я в твоём возрасте о такой сумме даже не мечтал.
– Деньги до или после? – сказал Мишка.
– Конечно – до, – ответил Василий Константинович. – Ты же не «кидала», чтобы взять деньги и не выполнить обещанного.
– Я не «кидала», – сказал Мишка.
Вечером он долго сидел перед компьютером и ждал, когда засветится зелёный огонек Дашиного скайпа. Мишка заснул, но огонек так и не засветился.
– Всё в порядке? – спросила Лариса, выйдя из машины. – Возьми, пожалуйста, пакеты из багажника.
– Да, всё нормально, – сказал Мишка.
– Муж не приезжал? Я соскучилась по тебе. – Она поцеловала Мишку. – Я в ванну, приходи.
– Никто не приезжал, – сказал Мишка.
Минут через сорок Лариса высунулась в окно:
– Чехов, тебя долго ждать?!
Мишка подметал двор.
– Сейчас буду, – сказал Мишка и не торопясь пошёл в дом.
Лариса в одном халатике сидела в гостиной:
– Странный ты сегодня. Выпьешь что-нибудь?
– Выпью, – сказал Мишка. – А что обычно твои любовники пьют?
– Все по разному, – Лариса внимательно посмотрела на него. – Лично мне больше нравится, когда пьют текилу. У спермы тогда лёгкий привкус кактуса.
