Она подбежала, отодвинула засов и впустила во двор мужчину в костюме.
– Здравствуйте, Виктор Ильич, – вежливо поздоровалась я.
– Здравствуйте, девочки, – ответил он. – А…
– Тетя Тамара на кухне, – сказала Наталка.
Виктор Ильич нерешительно направился к кухне.
– Томочка? Это ты? – спросил он, увидев тетю Тамару в штанах и с распущенными волосами.
Мы с Наталкой покатились со смеху.
– Только тебя мне не хватало сейчас! – всплеснула руками тетя Тамара.
– Томочка, а почему столько людей стоит за воротами? Они что-то про заговор говорят и про порчу. Что ведьма кругами бегала и что в кого-то бес вселился, а она его изгоняла. Еще что-то про огород говорили, но я не понял. Это они про кого?
– Про меня, – пожала плечами тетя Тамара. – Я та ведьма, которая кругами бегала. А ты что, не знал?
– Томочка, а почему ты так одета? – Виктор Ильич не сел на предложенный тетей Соней стул.
– Потому что мне так нравится. Вот захочу – всегда буду так ходить и волосы отрежу, – заявила тетя Тамара.
Наталка аж присела.
– Зыкинско, – прошептала она мне в полном восторге.
– Ты чего приехал? – спросила тетя Тамара.
– Да… я приехал… сказать хотел… – Виктор Ильич не мог подобрать слов. Я могла его понять. На него смотрела любимая женщина, которая выглядела не как женщина, а как не пойми кто. Он только что узнал, что она – ведьма и насылает порчу, а заодно изгоняет бесов. Конечно, забудешь, зачем приехал. К тому же столько зрителей – тетя Соня, которая не выходила из кухни, и мы с Наталкой, висящие в окне, чтобы не пропустить ни словечка из разговора.
– Витя, вот сейчас лучше уйди. Прямо сейчас. Уезжай, – сказала тетя Тамара. – Не до тебя совсем.
– Томочка, а зачем ты бегала? За тобой кто-то гнался? – обеспокоенно спросил Виктор Ильич.
– Я для здоровья бегала. Понимаешь, бегать – очень полезно. Сердце укрепляет.
– Томочка, я лучше пойду. Я на следующей неделе приеду лучше.
– На следующей неделе я буду изгонять дьявола!
Виктор Ильич ушел. Тетя Тамара пила третью чашку кофе.
– А мне его жалко, – сказала тетя Соня. – Зачем ты так с ним?
– Ну почему он всегда не вовремя? Почему тогда, когда я не готова? Зачем он мне? Я хочу, чтобы меня мужчина понимал! Все, пойду домой. Устала я. Набегалась. Заодно этих сплетниц прогоню. Дай мне ковшик с водой – побрызгаю за воротами, а то от них по-другому не отцепишься.
Это было настоящее счастье – жить в селе. Я так привыкла, что уже и представить себе не могла, как бывает по-другому. Я каталась на велосипеде без рук, лазала по деревьям, играла в «кино» и знала наизусть индийские фильмы. Я вязала салфетки, шила наволочки и проворно гладила пододеяльники. Я думать забыла о том, что рано или поздно мне придется возвращаться в город.
Тетя Соня обсуждала с тетей Тамарой, покупать ли нам с Наталкой школьную форму или сшить? А если шить, то где взять ткань? Еще надо договориться с директрисой, чтобы меня записали в Наталкин класс. Моя подружка подсчитывала, сколько дней осталось до школы и что еще можно успеть сделать за это время.
В один из дней мы с ребятами сидели на вокзале и подкладывали пистоны на рельсы. Потом съели халвы из магазинчика и пошли по домам. На летней кухне сидели тетя Тамара с тетей Соней. Знахарка была очень взволнована. Тетя Соня перетирала по третьему кругу тарелки, что выдавало крайнюю степень беспокойства.
– Что случилось? – спросила Наталка. – Это не мы!
– Что? – очнулась тетя Соня.
– Вы чего такие? Виктор Ильич опять приезжал? – Наталка непременно желала знать, какой переполох мы пропустили.
– Нет, тут женщина дочь потеряла, – объяснила тетя Соня. – Жалко ее очень. Бегает по селу, стучится в дома. Дочку свою не может найти. Может, сумасшедшая, может, от горя рассудком повредилась. Ей уже все сказали, что нет у нас в селе ее дочери, а она никак поверить не может. Ох, не дай бог такое горе пережить. Тамар, может ей отвар твой дать, а? Успокаивающий.
Тетя Тамара собиралась что-то ответить, но в этот момент в ворота постучались.
– Девочки, сидите на кухне, нос не высовывайте, – велела тетя Соня.
Мы, конечно же, немедленно высунули носы и начали подслушивать.
Тетя Соня открыла калитку и впустила женщину. Выглядела она по-городскому – с короткой стрижкой, которой немедленно позавидовала Наталка, в джинсах и блузке. Взгляд у женщины и вправду был безумный. Точно сумасшедшая.
– Сказали, что она у вас! – закричала женщина.
– Кто? – спросила ласково тетя Соня.
– Моя дочь! – женщина заплакала.
Тетя Тамара подошла и дала ей попить. Тетя Соня усадила ее на стул под деревом во дворе.
– Ух ты, – прошептала мне Наталка. – В первый раз вижу сумасшедшую!
– Она не сумасшедшая, а несчастная. Голос очень на мамин похож, – сказала я.
– Это твоя мама? – взвизгнула Наталка.
– Голос мамин. Только у мамы другие волосы были, – прошептала я в ответ. – У мамы – длинные и светлые, а у нее – короткие и черные.
– Катя, моя Катя у вас? – спросила женщина, отхлебнув из ковшика.
– Нет, дорогая, нет у нас твоей Кати, – ответила тетя Тамара.
– Как же нет? Где мне ее искать? – плакала женщина.
– Так, может, в милицию тебя отвести? Там пропавших людей ищут, – сказала знахарка.
– Мне люди сказали, что у вас есть дочка, вроде как приемная. Это правда? – женщина схватила за руку тетю Соню.
– Правда, есть, – ответила она.
– Как ее зовут?
– Карина.
– Не Катя… – Женщина сидела ссутулившись, потеряв всякую надежду.
– А ты, дорогая, откуда? Из города приехала? – спросила тетя Тамара.
– Из города. Дочку свою на поезде сюда отправила. К матери. Но ни ее нет – дом закрытый стоит, – ни дочки. Где мне ее теперь искать? Я уже всех спросила, кого на улице встретила. И на вокзале спрашивала. Все думают, что я сумасшедшая. Вот, к вам отправили. Одна женщина сказала, что мне Тамара нужна. Мол, она поможет. Вы же Тамара?
– Да, я – Тамара, – подтвердила знахарка. – А мама твоя кто будет? Как ее зовут?
– Людмила.
– Это которая из дома с зелеными ставнями?
– Да, с зелеными! Вы знаете, где она? Я и письма писала, и телеграммы отправляла. Она мне ни разу не ответила. Даже не знаю, что и думать!
– А чего тут думать? Она уехала на все лето, – ответила тетя Тамара. – Вызвали ее. Муж ее подруги умер, вот она и поехала. Давно собиралась, а тут и повод случился. Пусть плохой повод, не дай бог никому. Ключи от дома у меня, если надо. На почте все знают, что Людмила уехала, вот и не ходят лишний раз. На почте все письма лежат. В целости, не волнуйся.
– Как же так? – ахнула женщина. – А как же Катя? Где же Катя, если не здесь?
– Ты лучше ответь, как ты свою дочь отпустила не пойми с кем? Где твои глаза были и голова, что ты ребенка преступнице доверила? – Тетя Тамара уперла руки в бока.
– Какой преступнице? Нет, я не отдавала Катю преступнице. Женщину мне посоветовали, она в эту сторону ехала. Я ей и за услугу денег дала, и на питание. И матери сумму передала. За женщину мои знакомые поручились. Я уже и ей писала-звонила, только никто не отвечает. Не могла я сама поехать, иначе бы с работы выгнали. А женщина та добрая была, заботливая. Своими детьми поклялась, что о Кате заботиться будет, как о родной, присматривать. И глаз с нее не спустит.
– Ага, присмотрела. Так присмотрела, что пусть у нее ячмень на глазу вскочит от такого присмотра, – хмыкнула знахарка.
– Вы ее знаете? Видели? Значит, моя дочь у вас? – женщина вскочила со стула.
– Катерина, да? Ты ее так зовешь? – уточнила тетя Тамара.
– Да, Катерина! Где она? – Женщина заметалась по двору.
– Карина, выходи, к тебе мама приехала, – крикнула тетя Тамара.
Наталка чуть из окна не выпала. Я, в общем-то, тоже.
– Катерина? – женщина, увидев меня, отшатнулась и плюхнулась на стул.
Потом подскочила ко мне, присела на корточки и стала вглядываться в мое лицо.
– Доченька! Господи, тебя и не узнать! Такая красивая! Я чуть с ума не сошла, пока тебя искала! – лепетала она.
Мама прижала меня к груди и заплакала. Тетя Соня тоже плакала. И Наталка рыдала, понимая, что скоро нам придется расстаться, а мы уже строили планы, как будем вместе сидеть за одной партой. И я плакала, потому что вдруг поняла, как сильно скучала по маме, и вот, она со мной – ее руки, ее запах и ее жест, которым она гладила меня по голове.
Мы сидели на кухне и пили кофе. Уже все смеялись. Мама рассказывала, как бегала по селу и искала меня. А женщины как воды в рот набрали. Говорили только, что никакой девочки потерянной в селе нет и быть не может. Да, есть тут одна, но точно не ее дочь.
– Почему? – спросила мама у тети Тамары. – Почему они не могли мне сразу сказать, где Катя?
