– Что??!! – также шепотом вскрикнул я.
Прежде чем Боря успел что-либо ответить, сзади меня раздался голос Бумажкина.
– Проблемы? – отрывисто и почти утвердительно спросил он.
– Говорят, это не их бабка!!! – хором выдохнули мы, умоляюще глядя на Вовку, как на единственный шанс спастись от этого кошмара.
– Дали две минуты, потом зароют, – тихонько добавил Плохиш нетвердым голосом.
Вмиг оказавшись в боксе, Бумажкин одним рывком втащил подкат с гробом обратно в комнату подготовки.
– Охламоны! – прошипел он сквозь зубы, глядя на результат наших трудов. – На хрена брили-то ее?! Бирка где??? На месте… – выдернул он из-под рукава платья неровный огрызок клеенки с написанной фамилией.
Конечно же это была Маркина, ошибки быть не могло.
Не успел я ответить, как он схватил широкий обрывок вафельного полотенца, щедро плеснув на него первым попавшимся дешевым одеколоном, стоявшим на столе. Признаюсь, от испуга я не сразу понял, что он собирается делать.
– Да они ее не узнали просто! – зло пробормотал старший санитар, широким движением с силой стирая косметику, которую я так долго и кропотливо наносил на лицо старухи. Через несколько секунд от моей работы не осталось и следа. На мгновение замерев, Бумажкин впился взглядом в ее лицо, после чего одним решительным, но аккуратным движением свернул старухе нос. Быстро поправив платок, он двинул подкат с гробом в бокс, коротко отрывисто рявкнув:
– Быстро в «двенашку»! И закрывайтесь!
Не глядя на нас, добавил «я сам». И исчез в траурном зале.
Сначала мы было дернули в сторону комнаты отдыха, послушно выполняя Вовкин приказ, ведь больше всего на свете нам хотелось оказаться за закрытой дверью. Но… остановившись на пороге зоны выдачи, переглянулись и, не сказав ни слова, метнулись обратно к дверям бокса. Оставить Вовку в такой ситуации одного было бы последним предательством, после которого я бы не смог смотреть ему в глаза. Да и себе тоже. Тут я вдруг вспомнил, что держу в руках телефонную трубку, и поднес ее к уху.
– Алло! Говорите! Дежурный пост милиции, говорите!! Алло! – услышал требовательный голос.
– Срочно в морг!!! У нас проблема… с бандитами! – понизив голос, заполошно пролепетал я.
– Понял, высылаю наряд! – ответил мент.
– Срочно!!! – отчаянно повторил я, но трубку уже положили.
Тем временем Борян метнулся к нижнему отделению шкафа, где мы хранили всякую ритуальную всячину и, немного порывшись в нем, вытащил из-за пакетов с покрывалами и бумажными тапочками маленький железный топорик, ручка которого заканчивалась гвоздодером. Сжав его в руке до белых костяшек, он умоляюще вопросительно смотрел на меня, всем своим видом беззвучно вопя «что делать-то?». В эту секунду в траурном зале послышались шаги. А мгновение спустя спокойный Вовкин голос:
– Конечно, она. И бирка на месте. Посмотрите.
– Да, в натуре – она… – ответил кто-то немного растерянно. – Только без бороды…
– Вот здесь распишитесь, – невозмутимо сказал Бумажкин. И вскоре выкатил подкат с гробом в зал, к мраморному постаменту. Теплая волна облегчения накрыла меня с головой.
– Нормально вроде, – прошептал Плохотнюк, не выпуская топорик.
– Ага, – вяло сказал я, стоя с ножом в руках.
Опять замерев, мы вслушивались в происходящее за дверью. Спустя полминуты входная дверь траурного зала лязгнула задвижкой, поставив точку в самых опасных похоронах в моей жизни. И только когда заурчал движок катафалка, с облегчением понял, что все позади.
– Ого, какие вы страшные! – язвительно сказал вышедший из бокса Вовка, недобро ухмыльнувшись. – Я вам чего сказал делать?!
– Ну, мы… решили… – попытался я что-то объяснить, но не смог, виновато заткнувшись.
– Да мы ж все нормально сделали! – ответил Боря, несмело оправдываясь.
– То есть у вас нормально выдача прошла? Маркину без проблем отдали, да? А чего ты, Тёмыч, нож-то в руках держишь?
– Откуда ж я знал, что они такие идиоты? – ответил я, кладя нож на стол. Глядя на меня, Плохотнюк подошел к шкафу, вернув топорик на место.
– А откуда знал, что бабку брить надо? Ты это вчера с братвой обсуждал, а?
– Да нет… но они ж сказали, чтоб в лучшем виде… – начал было Боря.
– Типа, чтоб как живая была… – добавил я.
– Как живая? А борода у нее после смерти, что ли, выросла? Она живая была – с бородой, работнички вы мои. Это обсуждать все надо, когда вещи принимаешь!
– Да нереально с ними было обсуждать! – возмущенно возразил я. – Делай, чтоб все круто – и весь разговор. Попытался заказ нормально оформить, так они меня на хер послали. Главный их так и сказал – что я, доктор, что ли? Типа, тебе виднее, делай!
– Да класть свысока на то, что они сказали! Надо было хотя бы основные моменты обсудить. А ты зассал. Результат? Все обошлось, слава богу! А если б меня не было?! Вас бы тут грохнули по-тихому… Или инвалидами оставили. Что, не слышали про такие случаи? – грозно спросил Бумажкин. – И потом… Если я сказал – в «двенашку», значит, надо нести свои жопы в «двенашку», а не с ножами да с гвоздодерами тут стоять… Это на будущее, понятно?
– Не надо нам больше такого будущего, – искренне сказал Борька.
– Значит, так. Это, Тёмыч, твоя вина… – ткнул в меня пальцем Вовка.
– Согласен, моя, – уныло кивнул я.
– Делай выводы. Даже если заказчик страшный, как упырь, надо обговаривать основные моменты. А если б Борьку отметелили? Или порезали?
– Я б не пережил, – испуганно глянул я на старшего, с ужасом представляя такой расклад.
– Не пережил бы… Вот Борька – тот да, мог бы не пережить! – резко сказал Вовка. И после недолгой, но тяжелой паузы добавил: – Очень плохо, товарищ Антонов. И тянет это «плохо» на строгий выговор. Брадобрей, твою мать… Визажист, блин… С тебя две бутылки коньяка – мне и Боряну.
– Конечно, без вопросов… – промямлил я, опустив глаза.
– Приличного коньяка, – сурово уточнил Бумажкин, выходя из зоны выдачи.
– Ага, – ответил я ему вслед.
– Да, моя лажа… – виновато сказал я, глядя на Боряна.
– Да забудь ты, – произнес тот успокаивающим тоном. – Но про коньяк не забывай, – нервно хохотнул он, щелкая себя пальцами по горлу.
Двадцать минут спустя все втроем мы сидели в «двенашке». Мы с Борей потягивали крепкий черный чай и пытались справиться с отголосками стресса. Вовка читал газету, не обращая на нас никакого внимания. «Пронесло… Аид помог? Да нет, какой, на хрен, Аид… Вовка помог, – думал я, прихлебывая из массивной глиняной кружки. – Налажали, конечно, конкретно. Зато денег подняли… Ну их на хрен, такие заработки…»
Размышляя над возможными последствиями похорон Маркиной, которые вполне могли совпасть с моими собственными, я не услышал, как дверь со стороны лифтов открылась, пропустив сквозь себя неторопливые тяжелые мужские шаги. Секунду спустя в проеме двери появились трое стражей госпитального порядка – грузный усатый лейтенант и двое зеленых бойцов, тощих и взволнованных. Надежно экипированные бронежилетами и касками, они держали в руках автоматы, вопросительно глядя на нас. Готовности броситься на нашу защиту в их лицах я не заметил. Может, плохо смотрел…
– Здорово, мясники, – сказал лейтенант, переступая порог «двенашки». – Чего у вас тут за бандиты? – спросил он, не спеша оглядывая комнату отдыха санитаров.
– Это я вызывал, – признался я, вставая и протягивая менту руку. – Сейчас уже все в порядке.
– Ты вызывал? – с интересом уточнил Вовка, откладывая газету. – Когда?
– Ну, когда ты отдавать пошел… Тогда.
– То есть почти двадцать пять минут назад, да? – переспросил он.
– Ага, а что?
– И про бандитов сказал, как я понял, – утвердительно произнес Бумажкин. Я лишь кивнул в ответ. Поняв, куда клонит Вовка, мент помрачнел.
– Значит, это был срочный вызов, – задумчиво произнес старший санитар, огладив усы. – А вы, получается, патруль быстрого реагирования, так?
– Ты лучше скажи, чего было-то? – постарался свернуть с темы лейтенант.
– Что было – уже все прошло. А было опасно. А вы через двадцать пять минут почти появляетесь, не спеша так. А кстати, зачем?
– Что «зачем»? – недоуменно спросил мент. – Вызывали же…
– Зачем вы через двадцать пять минут приперлись? Чтоб наши трупы мелком обвести? И фотки сделать?
– Мне передали – я сразу выдвинулся…
– Ползком крался, что ли? – набирал обороты Бумажкин, глядя на ментов с ухмылкой. – Эффект неожиданности хотел обеспечить? Так пока вы добирались, вооруженные граждане уголовного вида уже давно уехали. Хороши защитнички, хороши, – протянул он нараспев.
– А ты чего такой наглый-то? – с нотками угрозы ответил лейтенант.
– А ты чего обосрался-то? Где был со своими бойцами? Тут же меньше минуты до поста, если бегом.
– Ты, это… выбирай выражение, а то за оскорбления достоинства сотрудника, да при исполнении…
– Сотрудника? Да какой ты сотрудник?! – вскипел Вовка. – Недоразумение, вот и все. Пошел вон отсюда! – неожиданно громко рявкнул он.
