Девушка рассеянно натянула халатик и сложила свои вещи обратно стопкой в «стенли». Зачем? ― оглядела и вытащила. И опять положила.
Задвинула створку и лбом к зеркалу прижалась, уставилась в отражение своих глаз – кто ты, что с тобой происходит? Во что ты вляпалась на этот раз? И ощущение, что все что было – сети, а сейчас – в капкан попала, да такой, что не вырвешься…
Потому что не хочется, потому что вопреки рассудку хочется обратного – глубже увязнуть, убедиться что поцелуй был приятным случайно, а дальше все как обычно, и Макс обычный, как все… ― кому ты лжешь? ― смотрела в чернеющие зрачки отражения.
Двери входные схлопали, а она не услышала – все ощущения, что подарил ей Максим, хранила, как Прометей огонь, и запоминала, как минуту счастья.
Смелков Макса ушел выгуливать и охладиться. Жмурился, подставляя лицо легкому снежку, пока овчарка гоняла снежинки, раскидывала сугробы, запрыгивая в них.
Ему было так хорошо, что сколько не припоминал, сравнить было не с чем. Разве что с чем-то в юности, далеким, далеким как эхо, давно затерявшимся в памяти, оставившим лишь блеклое пятно света.
– Вот и так бывает, ― улыбнулся, подтрунивая над собой. И свистнул. ― Макс, домой!
Поднимался по лестнице и все поцелуй вспоминал – Варя даже зубы не разжала. А ведь она совсем не умеет целоваться. И тепло опять стало и в душе стойкое ощущение чистоты, какой уж вроде не бывает, а если есть – то редкость. И любопытство наравне с блаженством – что будет дальше? И чувство причастности к чему-то чудесному, необычному, сходному с даром.
И домой хочется – там Варя.
Девушке требовалось отвлечься, уйти от странных, будоражащих ее впечатлений.
Прошла по квартире и поняла, что осталась одна. Не было собаки, поводок исчез с вешалки и пальто Максима – значит, выгуливает своего подопечного.
Оглядела кухню и открыла холодильник: и так, что приготовить на завтрак?
Смелков впустил овчарку и закрыл дверь. Стягивая ботинки подивился тишине. Прислушался – на кухне, что-то брякнуло. Прошел и застыл в дверях, упираясь руками в косяки – Варя шаманила у плиты. Удивительная картина, ― улыбнулся невольно.
Девушка покосилась на него через плечо:
– Я тут… похозяйничала. Завтрак решила…
А сама не смотрит – смущается, словно что стыдное совершила. Забавно и мило так от ее стеснительности. Он и не думал, даже не предполагал наличие робости в девушке.
– Завтрак – отлично, ― подошел.
– Омлет, ― сказала еле слышно и видно – заволновалась.
К себе притянул осторожно, обнял – дрогнула. А талия гибкая, в атласе под ладонями как лиана вьется.
– Омлет? Здорово, ― прошептал, к губам склоняясь, а самому ровно и на омлеты и на фундю и на все блюда всех кухонь мира разом.
Губами губы накрыл, языком на зубы надавил – Варя дрогнула, выгнулась в его руках и, выдав смешное, нелепое «у!» приоткрылась. В рот проник, словно в лоно, обласкивал, языком язык и чувствовал, как девушка гореть начинает, гнуться, задыхаясь, а не отталкивает – внимает, впивается пальцами ему в грудь и тем словно требует – еще.
«Открытие года» ― мелькнул в голове слоган и мысль следом – открытие жизни – Варя.
Он предположить не мог что в ней собрано столь много самого противоречивого, необычного – смущение и нахальство, нежность и грубость, смелость и страх, замкнутость и открытость, холодность и страсть. Она поддавалась ему, не выталкивала язык, не отталкивала от себя и словно сама была потрясена происходящим и хотела этого.
Макс огладил ее ладонью по лицу, касаясь с нежностью, умиляясь ее отклику на поцелуй. Варя подрагивала, смотрела на него широко распахнутыми глазами, в которых удивление смешалось с растерянностью, волнением и негой.
– Не целовалась раньше? ― улыбнулся, глядя на нее как на произведение искусства – трогательная до щемящего ощущения в душе, красивая, юная, чистая.
– Так? ― выдохнула и плечами повела, взгляд опустила – на щеках легкий румянец проступил – вовсе неожиданность.
Да знал ли ты ее? ― спросил сам себя и нахмурился от едкого запаха.
– Омлет! ― вскрикнула девушка, отталкивая мужчину.
Яйца, ветчина и помидоры благополучно догорали, покрываясь траурной каймой и дымили едко. Девушке стало до слез жаль – сгорела ее попытка показать себя хорошей хозяйкой!
И обозлилась сама на себя: на кой и перед кем выпендриться решила?!
Смелков рассмеялся над вытянувшимся лицом Вари. Прихваткой убрал сковороду в раковину вместе с содержимым, воду включил. Увеличил забор на воздухоочистителе и подмигнул расстроенной девушке:
– Сообразим по – новой.
– Я умею готовить.
По тону чувствовалось, что Варе было важно, чтобы он поверил и Макс закивал:
– Не сомневаюсь.
Достал продукты и привычно устроил завтрак. Получалось у него ловко, словно поваром работал, и девушке стало еще более неловко – губу прикусила, совершенно расстроившись.
А тот сунул в микроволновку, нажал кнопку кофеварки и улыбнулся Варе:
– Через три минуты будем завтракать.
– «Необычно, незнакомо – душу выгнали из дома», ― пропела с хрипотцой, не спуская пытливого взгляда с мужчины.
– Не понял? ― насторожился.
– Странный ты. Необычный. Таких не бывает.
Кто бы говорил, ― хмыкнул и, услышав щелчок, вытащил омлет, разложил по тарелкам.
– Обычный холостяк.
– А Лариса?
Лариса? ― бровь выгнул, напрочь забыв о том фарсе, что он и Варя друг другу придумали.
Поставил тарелки на стол, чай налил, себе кофе и закурил, глядя на девушку, что так и ждала ответ.
– Так что?
– Что?
– Лариса, ― напомнила. Улыбнулся загадочно, чуть снисходительно: а ведь тебе любопытно, малышка, и интерес пиковый. Неужели оттаиваешь?
– Маша, ― протянул, взгляда с девушки не спуская.
– Что – Маша?
– А что Лариса?
Варя моргнула, соображая и, вздохнула, отворачиваясь – дошло – играется. Потянулась за сигареткой – перехватил руку. Девушка вспыхнула, готовая возмутиться на нравоучительную тираду, но услышала:
– Не надо на голодный желудок. Покушай и кури.
И стихла.
Терялась она от него. А может и не в нем дело – в ней?
Ковыряла омлет и косилась на мужчину. А тот курил, сложив руки на столе и, смотрел на нее не отрываясь. В глазах свет и тень сходились, плескались в зрачках гиблым дурманом, манили и завораживали.
Может, он колдун?
И волосами тряхнула – сбрендила совсем.
– Не вкусно?
– Вкусно, ― буркнула хмурясь. Вилку изучала, а на деле себя понять пыталась и мужчину. Слишком много впечатлений, слишком неожиданных, словно из – за грани неведомого и недоступного. В клубок противоречий внутри нее сплелись и в ступор мысленный вводили от мысли – а ведь ты хочешь этого, нравится тебе и он и что рядом и что возможно будет…
Вдалеке глухо запиликало, запело. Варя вздрогнула – знакомая мелодия, и вопросительно уставилась на Максима.
– По – моему, это тебе. Я Максим на звонки не ставлю, ― улыбнулся.
Девушка двинулась в коридор и выудила из кармана куртки ай-фон – так и есть – звонила Маша.
– Ты не ополоумела, старушка? Восемь утра.
– Извини, ― проблеяла девушка. ― Хотела узнать, как ты. Вчера весь день и вечер звонила, а ты не брал.
– Мал-мал был занят, ― прошла на кухню и выудила сигаретку из пачки. Максим отобрал, подкурил и вернул. Варя растерялась и пропустила следующую фразу подруги.
– Повтори, ― затянулась, сев напротив мужчины.
– Этот… ну, который за тобой вчера приезжал – он кто?
– Понравился? ― зыркнула на Макса.
– Я серьезно!
– Я тоже. Хочешь, устрою более тесное знакомство? Он не женат, тридцать…? ― уставилась на него вопросительно. Смелков бровь выгнул, настораживаясь. ―… пять, ― прикинула сама. ― Имеет небольшой бизнес, квартирку, машину. Хорошо готовит, не дурак. Мечта, да, Маня?
– Ты идиот, Скиф. Иногда я удивляюсь самой себе – как можно вообще разговаривать с таким, как ты, не то что беспокоиться!
– О, как тебя завело-то!
– Сволочь! ― рыкнула и отключила связь. Варя вздохнула, мигом потеряв игривое наплевательство, и отложила телефон.
– Девушке ты понравился. А как она тебе? ― вздернула подбородок. Смелкова смех разбирал – до того понятными и нелепыми ее ухищрения показались. Наивная.
И приятно было что не погибла та глупенькая Варвара, которой нос может и оторвали, а вот душу жива, и наивная чиста как прежде.
– Кто? ― прищурил глаз, стараясь скрыть смех – на этот раз желание девушки придумывать новые, и кажущиеся ей хитрыми, засады, выстраивать преграды и ограды на пустом месте, умилило. На этот раз у нас некто Маня ширмой выступит? Поздно, я уже знаю вкус твоих губ, ― не сдержал улыбки.
– Что смешного?
– Так, ― повел плечами.
– Ответа не будет?
– Извини, я твою подругу не разглядел.
– Почему бы не встретиться втроем где-нибудь? Посидим, пообщаемся, потом я свалю и…
А вот это мужчине очень не понравилось – посерьезнел.
