По бесчувственности русские не разделяют смысла слова «любовь» по признаку предмета. Они могут любить и родину, и колбасу, и девку с помощью одного глагола. Грубые бритты все-таки знают love и like. Да и у хохлов, любить родителей – это любить, но любить девушку – кохання.
Русские не столько живут, сколько все время устраиваются. Даже их история такова.
Русское так называемое общественное мнение отличается от европейского. В Европе правительством недовольны, если оно плохо работает. В России правительство ненавидят, поскольку оно как раз работает и – хуже того – призывает работать: многие покушения на Столыпина, а потом и его убийство – хороший тому пример.
Этика – система отношений человека с человеком. Духовность – его отношения с богом. Сегодня любая западная страна духовнее России. Здесь духовность – в пьяной болтовне, там – в любви, разлитой в воздухе, в «добрых делах, которые выше молитвы». В этом смысле Россия просто пещерная страна: такие слова, как Дух, Творец, Причина мира, просто не воспринимаются… Единственный выход для нас – бежать от Азии с ее духовными тупиками в христианскую Европу. Мы должны уехать в Европу немедленно. Хотя бы ради наших девочек…
Русские обыватели в начале 900-х усвоили ужасную привычку ближе к лету вместо пикников семьями ходить на политические манифестации.
Году в 32-м кончилась в России Европа, скорее всего, навсегда.
Но мир и на этот раз устоял.
Нельзя сказать, чтобы Нина была этому рада.
Шел уже второй год, как Нина с девочками уехала от сестры, устроилась в районную школу преподавать немецкий язык. Уехать пришлось потому, что нужны были на всех троих продуктовые карточки: сидеть на шее у родных в такие трудные военные годы было невозможно, а свои деньги иссякли.
У них больше ничего не было, все продали: шубы, золото, украшения, посуду. Сохранила Нина лишь содержимое флорентийского саквояжа, из кожи которого местный скорняк и сапожник соорудил каждой из троих по паре чего-то вроде бот – купить новую обувь было негде и не на что.
Из предметов личной роскоши выжил лишь один ореховый гребень, что подарил Нине муж давным-давно, в другой жизни, еще до первой войны. Гребень этот один и свидетельствовал, что другая жизнь некогда действительно была.
Плакать в те годы никто себе не позволял. Последний раз Нина расплакалась в тридцать седьмом, когда глядела в полные слез глаза Дукса, который оставался в деревне на попечении молочницы.
– Я скоро вернусь, – сказала ему тогда Нина, но оба знали, что она никогда в Немчиновку не вернется и что друг друга они, собака и хозяйка, больше никогда не увидят.
Из книг она взяла с собой лишь учебники и дореволюционный еще том Федора Тютчева – стихи и письма… Удивительно, но том этот выжил, пережил бабушку, он сейчас передо мной.
Годы в Ворсме полны были лишений и унижений. В школе ученики швыряли во время уроков в нее грязными валенками – как в носителя языка врага. Они никогда не видели ни одного немца, но, оглушенные пропагандой, ненавидели их. Так некоторые антисемиты в жизни не видели ни одного еврея…
Юра еще до войны женился на сокурснице из семьи подмосковных крестьян, у него родились дочери-погодки. Его забрали на фронт из аспирантуры, он погиб в сорок втором, о чем родным не было известно, был похоронен в общей могиле.
В сорок третьем Ёлочка ходила в десятый класс, Светлана – в седьмой. Всех старшеклассников в обязательном порядке весной выгоняли на прополку свеклы, в сентябре – на сбор картошки. Теплого пальто у Ёлочки не было, она мерзла и простужалась, закончилось все двусторонним воспалением легких при полном отсутствии лекарств…
Тем не менее Нина со страхом видела, что ее дочь подвержена самой оголтелой романтике. Конечно, отчасти это было объяснимо возрастом и книжным воспитанием. Но, думала Нина, еще в этом и невольная попытка защититься от уродливой нечеловеческой жизни.
Вот стихи из тетради Ёлочки осени сорок третьего года под названием
Дыханье дневное бури,Оазис среди песков,Серебряный рой облаковВ сияющей вечной лазури…Ночи, полные чар,Розы любовь молодая,Юности дивный дар,Прекрасная жизнь земная. Под стихами приписка рукой Нины: 29 сентября 1943 года. Сегодня в полдень Йола умерла.
В той же тетрадке дочери Нина продолжала делать дневниковые записи.
«18 ноября 43 г. Умерла моя девочка. Жизнь моя потеряла весь свет, всю радость, весь смысл. В предутренней муке она сказала: «Меня уже нет, я уже умерла». И я умерла вместе с ней, душа моя умерла для жизни, для горя и радости. Только (нрзб) мука боли за Йолочку и тоска по ней, нестерпимая тоска по ней наполняет душу. Я обязана жить и работать, я не смею оставить Светлану: лечь с Йолочкой в родную мою могилу – единственное, чего бы я хотела, единственное, что утешило бы мою боль…
13 декабря. Йола моя, дитя мое любимое, как жить мне без тебя. Нужно уехать в Москву – для Светланы. А для меня это значит – оставить одинокий, неустроенный, этот проникновенный голос… Как можно скорее нужно уехать к моим друзьям, к Юриным девочкам. Я умру здесь с горя. Светлана тоже все больше и больше беспокоит меня. То, что с ней происходит, очень напоминает начало Йолиной болезни… К тоске по Йоле присоединилась тоска по Юре. О, как он мне нужен сейчас! Неужели нет такого учреждения, чрез которое можно было бы узнать о его судьбе?»…
Учреждения не оказалось. Нина узнала о гибели сына только в Москве. Вторую дочь ей удалось спасти.
3 января – 19 августа 2013, Подмосковье
Опубликовано в «Октябре» №№ 8 и 11, 2013
Священное Писание (англ.).
Хирург (англ.).
Именно так, конечно (польск.).
Начало католической молитвы: «Радуйся, Мария, полная благодати» (лат.).
Даниил, 6—23.
Прохиндей, прощелыга (англ.).
Рыбного рынка (англ.).
Домашняя распродажа (англ.).
У него созрела одна мыслишка (англ.).
Исп., переводу не подлежит.
Нужно верить, чтобы чего-то достичь (итал.).
«Бедное дитя, что с тобой сделали» (Гете, нем.).
Жажда путешествий (англ.).
По важному делу (нем.).
Мне нравится, как ты пахнешь (итал.).
Можно пригласить пана (польск.).
Добрый день. – Добрый вечер. – Как дела? – Спасибо. А у тебя? – Спасибо, очень хорошо (итал.).
Это южно-русское словцо был знакомо Иозефу: так некогда в его партизанском отряде называли перестоявшее негодное вино.
Осужден он на особый лад! / Его пытали и питьем и едой, негодными для жителей земли!/ Его воображение гонит его вдаль… (нем.) (16).
Пунктуация оригинала сохранена.
Со льдом, буквально – на скалах (амер.).
Буквально: кукурузный сок (амер. сленг).
Я идиот! Это моя вина! (англ.)
Буквально: вечеринка самцов оленей или козлов (анг.).
Бюро по обслуживанию иностранцев, предшественник послевоенного Управления по обслуживанию дипло-матического корпуса (УПДК МИД).
