– Срываемся через чёрный ход! Шамиль, возьми девку с собой, без неё нам кранты!
Двое верзил подняли Наташу, набросили на неё халат и поволокли к двери.
Девушка была настолько слаба, что её голова бессильно свесилась вниз. Через кухню, кладовку и заваленный барахлом коридор они протиснулись на металлическую лестницу, которая выходила в сад.
Первым стал спускаться толстый, за ним Шамиль подтолкнул Наташу, потом полез сам. Замыкал процессию фотограф, тащивший на плече сумку с аппаратурой. Когда они уже приближались к земле, послышался резкий, пронзительный свист. Толстый глянул вниз. Там среди зелёных кустов стоял Виноградов и трое его парней.
– Эй вы, ублюдки! – крикнул Виноградов. – Оставьте девушку, а сами быстро спускайтесь вниз.
Шамиль зарычал, оскалив зубы, и выхватил пистолет. Женя Жарков, что есть силы, метнул булыжник и бандит, как подбитый ястреб, свалился на землю.
Толстый отпустил Наташу и, недолго думая, прыгнул через перила на землю.
Он уже собрался бежать, когда его настиг Виноградов и ударом ноги опрокинул на землю. Пытаясь скрутить бандиту руки, он получил сильный удар в живот. Задыхаясь от боли, Александр отпустил его. Толстый рванулся к машине, стоявшей в углу сада. Наперерез ему бросился осветитель Смирнов. Высокий, длинноногий, он без труда догнал его, но задержать не смог, так как бандит был намного сильнее его. Всего несколько шагов отделяло толстого от машины, когда путь ему преградил Виноградов.
– Ну вот и всё, мразь! – выкрикнул он и нанёс два сильных удара, один в челюсть и второй по затылку.
Бандит упал как подкошенный, а затем, как в фильме ужасов, медленно поднялся и вытащил нож. Он ринулся на Виноградова как бык и нанёс ему удар в плечо. Уже падая, оператор увидел как двое омоновцев скрутили толстому руки.
В это время Кравцов и Беляев помогли Наташе спуститься с лестницы. Она всё время плакала, не в силах совладать с собой, но увидев сидящего на земле оператора с окровавленным плечом, Наташа бросилась к нему, обняла и зарыдала.
* * *
Провалявшись после операции неделю в больнице, устав от перевязок и манных каш, Виноградов уговорил старшего врача выписать его. Приехав в гостиницу, он встретился с режиссёром и директором картины. Светланов был доволен окончанием работы в экспедиции, а Семёнов озабочен отправкой людей и техники в Москву.
– Александр Михайлович, я понимаю, что ты ещё слаб, но всё-таки проследи за погрузкой операторских машин на платформы, – назидательно говорил директор. – Неровен час механики напьются и разобьют дорогую аппаратуру, а нам потом отвечать за это.
– Обязательно прослежу, – подтвердил оператор.
– Необходимо отснятый материал отправить самолётом в Москву, – постукивая карандашом по столу, указывал режиссёр. – Так он быстрее будет проявлен в лаборатории.
– Уже отправили с ассистентом Игорем Беляевым.
Указания и подтверждения продолжались ещё добрых полчаса и только к обеду Виноградов освободился. Поднявшись на пятый этаж, он постучал в номер Васильевой.
– Кто там? – спросил знакомый и взволнованный голос.
– Это я Наташа, открой.
Она открыла дверь и повисла у него на шее.
– Пусти, глупышка, мне ещё больно.
Наташа потёрлась носом об его подбородок, чмокнула в щеку и негромко спросила:
– Ну как ты? Готов к труду и обороне?
– Так точно, готов. Уже получил ценные указания от режиссёра и директора.
– Значит завершаете экспедицию, грузите технику на платформы, актёров отправляете в Москву, – Наташа подошла к столу и стала укладывать мелкие вещи. – А сам то ты куда?
– Я должен не надолго слетать в Абхазию. Надо доснять солнечную натуру. – Виноградов старался держаться бодро, но боль в плече и нервное напряжение отражались на его лице.
– Там же сейчас неспокойно, – встревожено произнесла Наташа. – Я понимаю, что для тебя главное работа и снимая, ты забываешь обо всём на свете, но я прошу тебя, будь осторожен!
– Буду, буду, – целуя её, задыхаясь говорил Виноградов.
От запаха её волос у него кружилась голова и ему совсем не хотелось уходить, но самолёт ждать не будет. Он помнил об этом. С трудом отпустив девушку, Александр сказал:
– Постарайся собраться быстрей. Внизу уже ждёт машина и я бы хотел проводить тебя в аэропорт.
На первом этаже, у выхода из гостиницы, Виноградова перехватил режиссёр.
– Александр Михайлович, я надеюсь, что на съёмках в Абхазии у вас не будет проблем, – Светланов очень торопился, так как ещё не был готов к отъезду. – Мы уже обсуждали с вами, те варианты пейзажей, которые необходимо доснять, но я всё-таки вас прошу: постарайтесь найти пейзаж со всеми атрибутами юга, – режиссёр снял пиджак и перебросил его на руку. – И обязательно чтобы в кадре проходила электричка.
– Владимир Сергеевич, я не могу проложить рельсы в красивом горном месте. Придётся выбирать из того, что мне удастся найти по ходу движения поезда.
– Я верю в ваш успех, – уже на ходу прокричал режиссёр и бодрой рысью помчался к себе в номер.
Виноградов вышел на улицу, непроизвольно расстегнул рубашку и одел тёмные очки. Жара стояла страшная, на улице было пустынно, так как все кто мог, уже давно ушли на море или отлеживались в комнатах с кондиционером.
Когда подъехал автобус, из гостиницы стали выходить члены съёмочной группы, нагруженные чемоданами и дорожными сумками. По одежде чувствовалось что это столичные гости, собравшиеся домой. Все были одеты модно и красиво, но Таня Переверзева превзошла всех. Её короткая розовая юбка и белая кофточка смотрелись, сами по себе, вполне прилично, если бы не одна маленькая деталь: одежда Татьяны была почти прозрачной! Это обстоятельство шокировало даже видавшую виды киношную публику.
Рядом с Татьяной шёл Виктор Кравцов и, сгибаясь под тяжестью большого чемодана, негромко бубнил:
– Что же ты так вызывающе нарядилась? Ты же не на пляж сейчас идёшь, а летишь в Москву и совсем не думаешь о том, как тебя там в таком прикиде встретят.
Татьяна сдерживала себя и ничего не говорила, а Виктор всё продолжал:
– Была нормальная девчонка, без фокусов и вдруг, как будто, с цепи сорвалась. Что это с тобой? Или сексуальных журналов насмотрелась?
Таня резко повернулась к нему и так резко дёрнула за руку, что чемодан упал на землю. – Такты считаешь меня ненормальной и уродиной?
– Я этого не говорил! – заторопился Виктор.
– И одежда моя тебе не подходит?
– Ну нельзя же так!
– А вот кое-кому из молодых людей всё это очень даже нравится.
Не обращая внимания на оторопевшего Кравцова, Татьяна ещё выше задрала юбку и забралась в автобус. Вся группа, наконец, расселась по местам водитель закрыл двери и автобус направился к шоссе, ведущему в аэропорт.
Виноградов подошёл к микроавтобусу, который должен был отвезти Наташу в аэропорт. Крутой водитель, судя по одежде иначе и не скажешь, прохаживался вокруг, постукивая голенищем сапога по шинам. Одет он был в фирменные спортивные штаны, чёрную майку и матросскую бескозырку.
– Уж скоро самолёт поднимется в воздух, а режиссёра и актрисы всё нет и нет, – он сквозь зубы сплюнул на пыльную дорогу.
– Они вероятно рассчитывают на скорость твоей машины, – Виноградов докурил сигарету и аккуратно бросил окурок в урну. – А что, директор не поедет с нами?
Шофёр довольно улыбнулся, как человек, посвящённый в тайны руководства.
– Это вы, творцы, валяетесь допоздна в постели, а Юрий Анатольевич уже с самого утра торчит в аэропорту, выбивая билеты на самолёт.
– Понятно, – Виноградов озабоченно взглянул на осоловевшие глаза водителя и подумал о том, что пить перед дорогой вредно, но в это время из дверей гостиницы вышли Светланов и Васильева.
Наташа несла в руках небольшую спортивную сумку, так как все её костюмы были упакованы в багаж и отправлены к самолёту специальной машиной.
Режиссёр же тащил большой чемодан, поминутно отдуваясь как паровоз на подъёме. Виноградов помог уложить вещи, пассажиры удобно устроились на сидении и тут к автобусу подошёл администратор.
– Я с вами, – сказал Шурик Петров.
Водитель завёл мотор и быстро вывел микроавтобус на шоссе, ведущее в Симферополь. В начале, увлечённые беседой, они не обращали внимания на движение машины, но когда на первом же крутом повороте машину резко занесло в сторону, Наташа тихонько ойкнула.
– Остановите машину! – громко сказал администратор Петров, но водитель взглянув на него пьяными глазами, ответил:
– Слушай, Шурик, ты ещё был ребёнком и сосал у мамки грудь, а я уже, даже поддав, мог довести автобус до любой точки.
– До ручки ты его мог довести, а не до точки, – сказал оператор, сидевший на заднем сидении, – а вот по поводу пьянки перед поездкой, ты не прав, старик.
Водитель, лихо заломив бескозырку, продолжал всё быстрее гнать машину.
Виноградов держался за поручни, Наташа со страхом прижала руки к груди, а режиссёр, с побледневшим лицом, смотрел в окно.
