– А…а… я с мамой разговаривала, смотрю ты звонишь…
– С «мамой»?! Смотри у меня там, я завтра выезжаю, буду во вторник в обед, сразу в кардиоцентре. Я позвоню – ты сразу выезжай ко мне в офис с вещами, мы оттуда рванем. На моря!
– Ты приедешь? – недоверчиво спросила она.
– Как договаривались, ты что, забыла?
– Хочешь поехать со мной на море?
– Блин, что с тобой? У тебя кто-то появился?
– Просто спрашиваю.
– Это не просто. Говори: «да» или «нет»?
– А если я скажу «да»?
– Я не верю, – сказал он упавшим голосом.
– Это твои проблемы, – отрезала она.
– Я не верю. Я приеду и ты мне скажешь это в лицо.
– Ну давай, приезжай. А то одни разговоры.
– Таня!
– Что?
– Ты это серьезно?
– Приезжай, поговорим.
– Нет, скажи сейчас, я не переживу эту ночь и дорогу – скажи: это правда? У тебя кто-то есть?
Она почувствовала мольбу в его голосе, представила его, как он страдает.
– Я буду тебя ждать.
– Нет, ты скажи, ответь, пожалуйста, Танюш. Да что с тобой!?
Она молчала, ей захотелось его позлить. Он принялся упрашивать – так, как он один умел растапливать сердца.
– Танюша, мне всё равно, кто он, я пойду на все твои условия, сделаю всё, что ты скажешь.
– Тебе всё равно на мои капризы?
– Я пойду на все твои условия, чтобы ты осталась со мной!
– Когда ты приедешь?
– Во вторник, в обед.
– Как появишься в городе, сразу набери меня.
– Таня… – он хотел еще что-то сказать, но она отключилась.
Поговорив, она долго ходила по квартире, задумавшись. Мама уже два раза позвала на ужин, но Таня ничего не слышала. Наконец, Арина подошла к ней, легонько встряхнула:
– Что с тобой!?
Поужинав без аппетита, оставив на тарелке половину порции, Таня пошла в свою комнату, уселась за пианино. Раскрыла крышку, пробежала по клавишам. После ряда романтических реминисценций музыка обрела форму плавнотекущего звукового потока: монотонная динамика движения время от времени образовывала экспрессивные ритмические завихрения. Мелодия следовала за Таниной мыслью – в сонатном аллегро явственно ощущались главная и побочная темы вариаций, в тональной композиции чувствовалась эмоциональная непосредственность и мечтательная медитативность.
Тут она вспомнила про Рената и бросилась ему набирать. Когда он ответил, стала извиняться: мол, выходила на улицу встречать маму с братом, таскали вещи из машины в квартиру.
– Приехала мама с братом!? – переспросил Ренат, и в его голосе она отчетливо уловила смесь иронии с издёвкой.
– Ну да.
– Откуда?
Всё та же издёвка – да как он смеет, что он о себе возомнил!
– С дачи, – спокойно ответила она. – Я помогала ей таскать вещи из машины.
Они помолчали – ей следовало что-нибудь приплести насчет того, что там такое мама привезла с дачи, чего так долго, в течение получаса, перетаскивали из машины в квартиру, но Таня, учитывая наглый тон Рената, решила помолчать.
Наконец, он сказал:
– Ну ладно, общайся с мамой – раз она приехала.
И отключился.
«Да и хрен с тобой, тоже мне гусь», – Таня зашвырнула телефон на кровать и тут же позабыла про Рената – её мыслями всецело завладел Андрей.
Сколько уже – минуту, две – Артур, Алексей и Олеся стояли на улице перед «шестеркой» и ждали, пока Андрей договорит. Он не думал, что они уйдут из Марко Поло так быстро, и отчаянно жестикулировал, показывая на трубку: мол, подождите, я сейчас! Они терпеливо ждали. Алексей о чем-то переговаривался с Владимиром, Игорь направился к своей машине.
Наконец, Владимир нажал брелок и уселся в свой Мерседес, который оставил прямо на тротуаре. Алексей вернулся к брату.
Когда Таня оборвала разговор, Андрей хотел было перенабрать, но как в такой ситуации разговаривать? Тем более, что они как будто обо всём договорились, что тут ещё прибавить? И он открыл дверь «шестерки».
– Сдается мне, АндрейСаныч – ты не с женой так интенсивно общался! – Артур, как всегда зрил в корень.
Андрей передал ему ключи:
– Да ей там делать нечего в поезде, вот едет болтает.
От Марко Поло поехали в кафе СССР, находящееся на углу Невского проспекта и Садовой улицы, на втором этаже над кафе «Жили-Были». Там поужинали, после чего отправились на Лиговский проспект в ночной клуб «Метро» – пораньше, чтобы занять удобные столики на третьем этаже. Опасения оказались напрасными – воскресенье не тусовочный день, аншлаг обычно по пятницам и субботам.
Их ждало разочарование – третий уровень, куда хотели попасть, был закрыт. (в «Метро» три этажа: на первом крутят русскую попсу, на втором забойное техно, так называемый колбасный цех, на третьем – евродэнс. На последнем как раз собираются самые понятные девчонки, кроме того, там удобнее всего их цеплять – как на танцполе, так и в двух барах, где между стойками и столиками узкий проход, и хватать их можно, где бы ты ни находился. На первом же и втором этажах обстановка в этом плане менее грамотная).
Едва устроились за столиком, Олеся попросилась танцевать, и Артур отправил её вместе с Алексеем и Андреем, как с самыми молодыми, на танцпол. Народу было мало – человек десять дергались на танцполе, и еще около двадцати стояли по стенкам. Не сравнить с тем, что творится в пятницу-субботу, когда уже начиная с десяти вечера здесь трудно протиснуться и приходиться продираться сквозь толпу, усиленно работая локтями.
А в этот день даже и к одиннадцати не набралось и половины зала. Быстровы были недовольны. Игорь, как обычно, испарился по-английски, ни с кем не попрощавшись. Алексей пошёл в клуб за компанию и не собирался никого снимать – в последнее время он если с кем-то знакомился, то просто ради спортивного интереса, чтобы тут же передать кому-нибудь из друзей. У него была невеста, на которой он планировал жениться этим летом, поэтому он, что называется, немного витал в облаках. Андрею этот поход был вообще не в дугу – нужно было выспаться перед дальней поездкой. Но соскочить ему не удалось даже когда Ансимовы вместе с Олесей удалились – Владимир настаивал на продолжении банкета.
И они, безрезультатно прождав до часу ночи хоть какое-то движение, отправились в Магриб. Отъехав от «Метро», Владимир остановился:
– Хочешь порулить?
Он уже предлагал купить свой Мерседес S-класса за $60,000, но Андрею только таких покупок не хватало.
– Да я в курсе, Вовок, что эска – оæ¥ительная тачка!
Но Владимир настоял, чтобы потенциальный покупатель совершил тест-драйв. Андрей никогда не сидел за рулём таких дорогих машин, и управление лимузином его впечатлило. Действительно чувствуешь себя барином. К тому же, можно ехать как угодно – медленно плестись в крайне левом ряду, или ехать между рядами, и никто тебя не будет доставать сигналами, а когда показываешь поворотник, все почтительно уступают дорогу.
– Оæ¥еть! – только и смог сказать Андрей, когда, подъехав к Магрибу, заехал на тротуар, как это обычно делал Владимир.
– Ещё ни одна тёлка, которая садилась в эту машину, не выходила из неё невы€δанной! – самодовольно сказал Владимир.
В «Магрибе» было совсем не то, что в «Метро» – здешние гости не знают будних дней, поэтому здесь каждую ночь праздник. Владимир, как обычно, прошёл без билета и провёл Андрея за собой. Им удалось пройти мимо охранника бесплатно – якобы они только что из расположенного в этом же помещении кафе, куда (и откуда) посетители сновали туда сюда.
Пройдя в клуб, они оказались в центре невообразимого дебоша. В алкоголическом чаду носились экспансивные, полные витаминов ритмы. Шлюх и иностранцев было в избытке, но также полным полно было «приличных» девушек. Официантки виртуозно лавировали в танцующей толпе, держа подносы с пирамидами из кружек и бутылок в одной руке. Владимир довольно быстро сориентировался. Он не стал выходить на танцпол и угощать халявщиц возле барной стойки, просто провёл блиц-опрос, кто хочет поехать с ним прокатиться до гостиницы, и через несколько минут набрал пул из четырёх потенциальных кандидаток.
В какой-то момент Андрею показалось, что по залу бродит орангутанг, но это оказался арт-директор клуба – фактурный негр, голый, босиком, в набедедренной повязке, весь на перьях, амулетах и кольцах, и с копьём. При виде него женщины пронзительно визжали, заглушая криками музыку, хватали его руками, пытаясь оседлать этого жеребца прямо здесь и сейчас.
Андрей, Владимир и четверо захваченных им девушек заняли столик, расселись на диванах, усыпанных подушками (бывало в темных углах среди этих подушек, упившись или укурившись кто-нибудь совокуплялся), и стали общаться, насколько это возможно было в этой электронной мясорубке; грязное разнузданное электро с сырым басом, злыми колючими синтезаторными пассажами и вызывающим кричащим вокалом – таким запалом можно заглушить всю рыбу в отдельно взятом водоёме.
Андрей заметно нервничал – девицы попались конкретные, а поскольку в его сегодняшние планы не входило кого-то приходовать, то предстояло совершить какой-нибудь невежливый акт отфутболивания благожелательно настроенных девушек. Вот дерьмо! Почему именно сегодня?!
