– Унитаз-то зачем? – удивился Серёга.
– Так остановиться не мог. Она воет, когтями по кафелю скребёт – я её за загривок да об унитаз. Челюсть ей слегка вывихнул. Да хрен с ней, зажило как на собаке. А вот унитаз менять пришлось. Зато потом Дося стала как шёлковая. Ни разу на меня косо с тех пор не смотрела. Вот и с бабами так надо.
– Челюстью – об унитаз?
– Не-е-е, я же образно. С женщинами аккуратнее надо, чтобы не повредить ничего. Бить нужно… как там Папанов говорил?
– Аккуратно, но сильно.
– Во-во, примерно так. Но Никса у меня всё же дурнее Доси. Той одного раза хватило, а этой неймётся. Знаешь, что учудила? Мне с поставщиком рассчитываться, а она со счёта деньги втихаря сняла. Спрашиваю: «Ты чё, совсем рехнулась?» А она мне: «Ой, Андрюсик, там такой гарнитурчик инкрустированный, я в Эмиратах точно такой же видела, так здесь я тебе на нём тыщ писят сэкономила». Представляешь? Сто пятьдесят истратила – «писят» сэкономила!
– А ты чё?
– Вломил ей.
– А она?
– На развод подала.
– И чё теперь?
– Да ничё. Первый раз, что ли? Мы теперь по пять раз в год разводимся.
От развода брак Коптюхиных уберегло рождение второго ребёнка. Ко времени рождения Алинки Гришке исполнилось семнадцать лет. Родители не были довольны своим отпрыском: парень не проявлял ни малейших способностей к учёбе, зато проявлял огромный интерес к дворовым авантюрами криминального пошиба. Невинные шалости наподобие разбитых стёкол и подожжённых почтовых ящиков сменились пьяными драками и участием в угоне автотранспортных средств. Андрею пару раз приходилось тратить немалые суммы для того, чтобы избавить сына от серьёзных неприятностей. Отеческие наставления, сопровождаемые крепкими оплеухами, не помогали. Вероника и Андрей чувствовали свою вину в том, что упустили мальчика, он рос как сорная трава: учился как придётся, дружил с дворовой шпаной, единственное, что сделал для его воспитания отец, – приучил к рыбалке. Поэтому Алинке родители уделяли внимание в двойном объёме.
Разочарование Андрея, который ждал второго сына, прошло довольно быстро. Девочка оказалась чудесным ребёнком – милым, солнечным. Янтарного цвета глаза, очаровательные кудряшки отливают золотом, смех – как хрустальные колокольчики звенят. Кроме того, дочка в отличие от сына-балбеса получилась умненькой, старательной, послушной. Отец, глядя на неё, просто таял, Алинка могла вить из него верёвки. Исполнялось любое её желание: в три года дочурка получила дорогущий микроскоп, в пять лет половину немаленькой кухни Коптюхиных заняли просторные клетки, в которых обитали Алинкины любимцы, серебристые кролики редкостной чилийской породы. Их вывели, используя генный материал горных шиншилл. Единственное, чего Андрей не мог сделать для своей любимицы, – защитить её от матери. Та воспитывала дочь со строгостью рьяного фельдфебеля прусской армии времён Фридриха Великого. Алинка чуть ли не с младенчества была обременена массой обязанностей: художественные кружки, спортивные секции, домашние дела. За малейшие провинности мать строго наказывала малышку, та бежала жаловаться к отцу, а он только ласково гладил её по головке и утешал очередными подарками. Отношения Андрея к супруге переменились совершенно. Самое главное – он перестал с ней спорить. Для того чтобы причуды Никсы не разорили семью, Андрей ежемесячно выделял ей фиксированную сумму, из которой она могла «экономить» сколько её душе угодно. Пользуясь тем, что жена была в декретном отпуске, он нанял бухгалтершу, которая отчитывалась только перед ним. Но бюджет, выделяемый Веронике, был весьма щедрым. К тому времени Андрей хорошо поднялся: он закупил несколько импортных линий по производству тары и занял в своём сегменте рынка доминирующее положение. Ему удалось выиграть несколько тендеров с крупными предприятиями, пришлось существенно увеличить штат сотрудников. Маринке взяли перспективную помощницу, которая, беря пример с начальницы, тоже отказалась удовлетворять сексуальные потребности шефа.
А ещё Коптюхин перестал использовать боевые приёмы для того, чтобы принудить Веронику к исполнению супружеских обязанностей. Если жена отказывала ему под каким-нибудь предлогом – Андрей молча собирался и уходил на пару дней из дома. Состав своего гарема он регулярно обновлял, с каждым разом его любовницы становились всё моложе. После того как он после отлучки появлялся дома, Вероника закатывала ему скандал средней тяжести, тщательно перестирывала одежду мужа и ночью милостиво изображала вялые оргазмы. В целом Андрея такая жизнь устраивала.
Шло время. Гришка стал совсем взрослым, но перспектив никаких у него не было. То, что он человек необучаемый, стало окончательно ясно уже после того, как этот разгильдяй вылетел с первого курса кулинарного техникума. И это при том, что у парня был талант к приготовлению пищи. Но соблюдать рецептуру, изучать полезные свойства тех или иных продуктов питания было выше его сил. Родители задумались над трудоустройством своего непутёвого отпрыска.
– Итак, Андрюшкас, решено. Ты его возьмёшь к себе на работу. Наследник бизнеса должен начать с нижних ступеней карьерной лестницы. Берёшь его разнорабочим.
– Да ты что, Никса! На фига он нужен? Только коллектив разлагать. Пьянки на работе – оно мне надо?
– Я сказала, ты делаешь. Кто у нас в семье умный? А, колхозник?
В последнее время Вероника разговаривала с мужем только в повелительном тоне, в её голосе всё чаще проскальзывали презрительные интонации. Она постоянно напоминала мужу о том, кому пришла в голову идея заняться семейным бизнесом.
– Ты по природе – лузер. Без меня так бы и остался шестёркой, как папочка твой ненаглядный. Битая «восьмёрка», огородик и панельная двушка – вот предел твоих естественных возможностей. Тебе ни один банк кредит не выдаст: только посмотрят на рожу твою пролетарскую – и сразу на дверь укажут. Забыл, как я для тебя кредиты выбивала? Вот то-то же. А сколько раз я тебя в налоговой отмазывала! Да тебе ни одна баба просто так не даст, тебе бы по жизни – только с дешёвыми бл…ми трахаться. Сама не знаю, как тебя терплю. И Гришка тоже тебя ни в грош не ставит. Ты – только для Алинки авторитет. И то пока не выросла. Потом кроликами командовать станешь.
Андрей отмалчивался, думая про себя: «Завтра на рыбалку махну, потом банька, водочка, пульку распишем с ребятами».
На следующий день Гришка приступил к выполнению трудовых обязанностей в фирме отца.
Вопреки опасениям Коптюхина из Гришки вышел отличный работник. Он не пил, не дебоширил, не прогуливал. Вовремя приходил на работу, добросовестно трудился, постепенно осваивал всё новые направления. За несколько месяцев он познакомился со всеми нехитрыми секретами производства картонной тары, научился настраивать станки и даже читать чертежи. Андрей доверил ему место мастера смены – и не прогадал. Гришка (для работяг теперь – Григорий Андреевич) поддерживал трудовую дисциплину и производительность труда на высоком уровне. Хозяин всё-таки, наследник.
Причиной столь чудесной трансформации стало влияние матери. Вероника старалась подчинить своему влиянию не только мужа, но и сына. Но здесь она использовала другие приёмы. Жёсткая деспотичная стерва, меняя роль жены на материнское амплуа, превращалась в ласковую, добрую, внимательную родительницу, Вероника, словно клуша, обихаживала «роднулечку-сыночка». Гришка в свою очередь души в матери не чаял. Они общались регулярно, мать кормила сына вкусным ужином, а затем они подолгу тихонько о чём-то беседовали. Если поблизости оказывался Андрей – разговор тут же прекращался.
– Чего уши развесил, иди с кроликами Алинкиными поболтай. Ты на них похож, такой же тупой, лопоухий и бл…витый! – прикрикивала на мужа Никса.
Прошло два года. Ясное летнее утро на реке. Тихая протока между двумя островами, поросшими камышом. Посередине протоки покачивается на волнах катер, на бортах которого установлены рыбацкие снасти. На корме в шезлонге, удобно вытянув ноги, сидит Коптюхин, его голову украшает настоящая ковбойская шляпа, которую он купил во время одного из своих путешествий в район Великих озёр, где ему удалось славно порыбачить. Периодически Андрей прикладывается к серебряной фляжке, которую извлекает из ведёрка, набитого колотым льдом. На небольшом столике стоит блюдечко, на нём разложены кусочки аппетитно пахнущего копчёного сала вперемежку с аккуратно нарезанными пупырчатыми огурчиками и большими ломтями ржаного хлеба. В то же время Коптюхин внимательно наблюдает за тем, что происходит на реке. Любая поклёвка не остаётся незамеченной. Рядом в такой же позе сидит приятель Коптюхина Серёга. Мужчины ведут неторопливую беседу.
– Везёт тебе, Андрюха, ты сам себе хозяин. Посреди рабочей недели смотался на реку, утром выпил – день свободен. А вот мне приходится начальству в ножки кланяться, хорошо, что директор у нас сам рыбак заядлый, понимает родственную душу. И всё равно как подумаешь, что завтра надо подрываться с самого ранья и в город, на галеры. А ты тут ещё надолго зависнешь?
