– Куда фотку засунула? Мы точно знаем, что она была! Ты ведь бабке в доме показывала, и она подтвердила. Баба в норке и платке!
– Никакую фотку я ей не показывала. Человек пожилой, да ещё перепуганный. У них в головах кавардак. Может, кто-то другой спрашивал. Менты, например. А хозяйка время не различает, людей путает. Знала бы – не потащилась к ней с лекарством!..
– Не боись – лекарство тебе пропишут, – зловеще-ласково пообещал рыжий. И я почувствовала, что он не шутит. – Не гони. Я сам видел через окно, как ты «трубу» бабке показывала, а она кивала. Всё, коза, садись в свою «тачку», назад. И грабки сюда давай – под браслеты.
– Вот ещё! – Я дёрнула плечом, подалась назад. – Ты чо, в натуре? Спятил, что ли? Отпусти сейчас же, урод! Я тебе тоже двинуть могу – ласточкой улетишь…
– Твои угрозы, словно розы, а позы, словно туберозы! – Рыжий улыбался, но щека его дёргалась всё сильнее. – И ты эти позы примешь. Выбора у тебя всё равно нет. Кроме как из себя, тебе выйти некуда. Это я про душу твою бессмертную…
Положение становилось критическим. У этого веснушчатого юноши были глаза убийцы. Кроме того, он оказался очень исполнительным. Раз получил приказ доставить меня или убить, то так и сделает. Это могло случиться раньше – на Петроградке, за компанию с Печениным. Ерухимович подарил мне четыре дня отсрочки…
Здесь, на лесной тропинке, меня никто спасать не станет. Если позову на помощь, люди разбегутся, как тараканы. Этих амбалов двое, потом ещё трое примчатся. Куда там мирным обывателям!.. А менты, что у пепелища стоят, сто пудов, этих ещё и крышуют. Так что надо выбираться в Зелик. Там народу много, можно попытаться сбежать. Это будет побег на рывок, но другого не дано. Заедаться больше не стану, чтобы ещё троих дружков не свистнули.
– «Ладно, чёрт с вами, банкуйте!», – сказала я вяло, словами Горбатого из «Места встречи».
– Так-то оно лучше! – Рыжий откровенно радовался своей моральной победе. – Жаль губить такую красоту. Давай-ка, крошка, повернись немножко. – Этот парень явно сгубил в себе поэта. Но браслеты защёлкнул весьма профессионально, завернув мои руки за спину. Значит, опасается, а то бы сковал спереди. – Теперь сиди и не рыпайся. Я тебе всё серьёзно говорил. Вот он, – рыжий ткнул пальцем в курносого, – сядет за руль. А я поеду впереди, как эскорт. Если дрыгнешься, по меньшей мере авто своё утратишь. Ясно или повторить?
– Всё, всё, поехали! Мне некогда уже.
Я поудобнее устроилась на заднем сидении. Боялась только одного – что рыжий пристегнёт меня к дверной ручке. Тогда гаси свет. Но прокатило – мальчики тоже торопились.
– Гляди, командует, как извозчиком! – хохотнул курносый. – Девушка без комплексов, молодчина. С такой, наверное, и сговориться можно.
Пользуясь моим беспомощным положением, курносый потрепал меня по щеке, провёл большим пальцем по губам. Пощупал грудь – как коровье вымя. Я демонстративно сплюнула в окно. Потом откинулась назад, отчаянно борясь с желанием немедленно двинуть ногой ему в челюсть. Ладно, погодим немного. Всему своё время.
– Пускай сперва Батя с ней поговорит, – процедил рыжий и быстро пошёл к своему «Крайслеру». – Смотри в оба, дуся…
Мы выехали на шоссе, разминувшись с детским автобусом – рядом помещался лагерь. Того ещё не хватало, чтобы мелкие попали в разборку! Эти урки, чего доброго, в заложники их возьмут. А те трое, похоже, с ними не работали – просто шли вместе. По крайней мере, больше они не возникали. Из-за того, что машин было две, похитителям пришлось разделиться. Это тоже было мне на руку. Больше всего боялась, что меня запихнут в «Крайслер», и кто-то из них сядет рядом. Тогда точно кирдык.
Очень не понравилось другое. Парни не прятали свои лица, не надевали мне на голову мешок, не завязывали глаза. То ли были уверены в своей безнаказанности, то ли не собирались отпускать. Могла быть, конечно, и другая причина. Вокруг ходили люди, которые на маски-шоу непременно обратили бы внимание. Да и человек с завязанными глазами на заднем сидении выглядел слишком уж подозрительно.
Стараясь придавить в душе вполне объяснимую панику, я смотрела в окно, на мелькающие таблички с названиями посёлков. И прикидывала, когда именно осуществить свой план. Только бы в Зелик въехали! Лучше всего – в центр, где публики побольше. И гаишники там обязательно должны быть.
Около Ушково дорогу перегородил красный даблдекер с туристами. Рядом стоял толстяк в форме и в жёлтом жилете. Это были финны, жаждущие расслабона. И, видно, не простые, раз их сопровождала патрульная машина. Может, сейчас рвануть? Я закусила губу – на раздумья оставалась секунда. Нет, не решилась. Рядом остановка, на ней народ. А эти гамадрилы ещё стрелять начнут…
Нет, на шоссе ничего не светит. Как всегда, людей куча, а толку ноль. Они не помогут, но помешают. Мы двигались по узкому извилистому шоссе, вслед за финским автобусом. Совсем рядом сверкал залив – словно усыпанный жемчугом. Солнце светило в спину, золотился вечерний воздух. Такая прелесть кругом, а я в плену! Скорее всего, надолго или навсегда. Если проскочим Зелик, дело труба. Вот кретинка, не позвонила Лёльке, а ведь могла! Она бы всех спасателей на ноги подняла, а те – ментов. И Дрону сообщила бы обязательно. Теперь вот они, бедные, ничего не знают. А мне даже телефон не включить.
«Memento mori!» – подумала я, холодея. На трассах об этом вспоминаешь особенно часто. То тут, то там мелькают кенотафы. Чаще встречаются просто венки, но попадаются и таблички, колонки. А вот у меня ничего такого, скорее всего, не будет. Повезёт ещё, если тело найдут… Стоп, перестань, всё кончится нормально! Подохнуть всегда успеешь, а пока лучше помучиться.
Пока события развивались спокойно, но Зелик неумолимо приближался. Курносый молчал, сопел. Успел перекурить два раза. Сейчас он выглядел скорее растерянным, чем наглым. Без рыжего лидера перец сразу стушевался, и это радовало. Автомобили проносились мимо, не оставляя никакой надежды на помощь извне. Вжикнул слева белый ПАЗик маршрутки. Стыдоба, конечно, душная. Тоже мне, агент Постумия! Накрыли, как бабочку сачком. Но ведь и бабочка улететь может…
Эх, жаль кончаться таким лучезарным вечером! Лучше в темноте, в непогоду. И чтобы сразу… Опять машина ДПС, и рядом гаишник. У кого-то документы проверяет. Нет бы этих субчиков остановить! Так ведь они едут аккуратно. Скоро Лёлька сменится, вернётся в Зелик. Дрон ей позвонит, спросит обо мне. Я ведь собиралась там ночевать. Должна уже вернуться. Может, в кафе пошли бы посидеть, погуляли по Золотому пляжу.
Теперь-то всё счастье в прошлом. Завезут в какой-нибудь подвал, и затрахают там до полусмерти. Ещё пытать начнут – с них станется. Дядя предупреждал об этом сразу. Сначала я боялась, а после ошалела от своих успехов. А теперь выяснилось, что я – не настоящий сталевар. Так, балуюсь.
Мы проскочили «Президент-Отель», потом «Гелиос». Там часто бывали с «папиком», катались на квадрациклах, принимали SPA-процедуры. Ещё стреляли шариками с краской друг по другу и по тарелкам. В «Гелиосе» и Лёльке банкет заказали. Я хотела развлечь подругу. А то она всё работает, а потом ревёт в подушку. Боюсь, что ей теперь и меня оплакать придётся. Больше женщин рядом со мной нет, кроме бабули, но она уже неадекватна. Что касается невестки, она только перекрестится. А я уже и платье присмотрела, хотела напрокат взять. А у Лёльки своих полно, из Парижа. Только она не носит…
Мы въехали в Зелик, и я мысленно возблагодарила Создателя. Вот тут мы катались в «Роллс-ройсе» прошлой осенью. У «папика» был друг. Прямо скажем, очень успешный. По документам, торговал бытовой химией и удобрениями. Но Рахмон намекал, что его дружок ввозит соли в громадных количествах, и многих подростков уже угробил.
Кончил он тем, что утонул в бассейне. У него случился крутой запой – как раз в «Гелиосе». Ночью «поймал белочку», зачем-то полез в воду и захлебнулся. Он вообще-то и раньше странный был. В последнее время ходил с чёрной курицей под мышкой. Купил её за несколько тысяч баксов. Такие курицы только в Инодонезии водятся, с древних времён. Порода называется «Аям Цемани».
У них не только перья чёрные, но и всё остальное, включая кожу, мясо, внутренности. Как будто из смолы их слепили и высекли из чёрного камня. Сразу портится аппетит, и потому их не едят. Держат для выпендрёжа. У этого дядьки идея возникла – разводить таких кур у нас. Всё искал петушка для своей королевы, да не нашёл. Куда курица потом подевалась, неизвестно. А выглядела очень стрёмно…
Мимо мелькали зеленогорские улицы, щиты с рекламой всяких санаториев, домов отдыха, яхт-клубов, ночных заведений, разнообразных магазинов. Из-за отличной погоды весь городок высыпал на солнышко. Люди лениво фланировали по тротуарам, глазея по сторонам. Они лизали мороженое, пили пиво. А я, возможно, жила последние минуты. Если похитители не убьют, так со столбом поцелуемся. Тогда больница мне обеспечена, а то и инвалидность. С машиноя уже мысленно простилась – она вряд ли уцелеет.
