Вздохнув, с досадой выключила телевизор, так и не поняв, что за фильм смотрела, и пошла спать.
Месяц прошел, как в тумане. Ася летела на работу как на крыльях, а возвращалась усталая и опустошенная. И дело было не в трудностях, поджидавших ее каждую смену, их-то она как раз не боялась, а в отношении к ней Виталия. Он ее попросту не видел. То есть он видел в ней компетентную коллегу, но не видел симпатичную девушку. Да и куда ей было тягаться с Олей!
Но как-то она заметила, что после работы Оля разговаривает с очень интересным незнакомцем. Правда, разговор был явно неприятным, и он смотрел на нее как-то странно – со страстью и презрением, но Оля после этого разговора просто искрилась. Ася решила, что от возмущения так не пылают, и решила при случае осторожно выведать, что случилось.
Улучив момент, когда они с Олей остались одни, между делом спросила:
– Оля, а кто такой интересный мужчина, с которым ты вчера говорила?
Ольга как-то уж слишком небрежно взмахнула рукой.
– А, это Глеб! – будто это односложное определение все объясняло.
Но Василиса не собиралась отступать.
– А кто он такой?
Оля сердито объяснила, будто этот самый Глеб стоял перед ней:
– Отвратительный тип! Считает, что он самый умный!
Это Василисе ничего не сказало, и она упрямо продолжила свои расспросы:
– А почему он самый умный?
Оля с упреком посмотрела на нее.
– Потому что он считает меня шлюшкой.
Ася поразилась.
– Как это?
– А он как-то встретил меня ночью на дороге и решил, что я клиентов поджидаю. С той поры так и считает.
– Но это же чушь!
– Конечно.
Ася подозрительно посмотрела на Ольгу. Лицо той неожиданно приняло горделивое выражение, и Ася догадалась.
– Ты наверняка его не разубедила!
Оля ехидно подтвердила:
– Ага. Не разубедила. Он не желает разубеждаться. Я попыталась это сделать, но он меня не слушает. Так что я бросила это гиблое дело. Пусть думает, что хочет.
Она как-то чересчур уж разгорячилась, глаза засверкали, руки сжались в кулаки, и Василиса поняла, что в этой истории все не так просто. Глеб Оле нравится, но упрямство пересиливает здравый смысл. Или обида? Интересно, как бы в подобной ситуации повела себя она, Ася? Ей казалось, что она бы все-таки заставила себя выслушать. Но Ольга, в отличие от нее, Василисы, человек мягкий и уступчивый.
Виталий же все больше и больше мрачнел и как-то заявил, что слишком устал работать на два фронта и ему пора увольняться.
Асе стало страшно. Пусть он и не обращает на нее внимания, но видеть его так отрадно! Если он уволится, жизнь покажется вовсе унылой. Если только устроиться в его больницу? Но кто ее туда возьмет с подмоченной репутацией?
Наблюдая изо дня в день унылую физиономию золовки, Галя не выдержала и предложила ей идти ва-банк.
– Аська, не кисни, скоро в простоквашу превратишься! Позови Виталия куда-нибудь и намекни, что он тебе нравится.
Ася меланхолично пожала плечами.
– И что это даст?
– Многое. Или он наконец увидит в тебе женщину, или ты поймешь, что он не тот, кто тебе нужен. Как говорится, – не судьба.
Сначала Асе этот вариант не понравился, но, поняв, что Виталий и в самом деле может уволиться, она решилась.
Долго думала, как пригласить его на свидание. Говорить, глядя в глаза, бессмысленно, под его холодным взглядом она начнет заикаться и забудет все, что хотела сказать.
Писать, воображая себя Татьяной из «Евгения Онегина», старомодно, да и не по ней. В голову приходили разные варианты, один нелепее другого, и все они отвергались. Может быть, как-нибудь вскользь позвать его в кафе? Но он тут же откажется. Нет, это нужно сделать так, чтоб отказаться он не смог.
В результате записку написала Галина. На взгляд Аси, записка была на редкость идиотской, но, поскольку в ее собственную голову никакие умные мысли не приходили, пришлось удовлетвориться этим сомнительным вариантом. Ей оставалось только подсунуть записку в бумаги Виталию.
…И вот смена подходила к концу, а она так и не смогла сделать такой пустяк. И не потому, что возможности не было, наоборот, возможностей была уйма, просто руки у нее в благоприятные моменты коченели от страха. Ася не могла понять, что это с ней такое. Она всегда была решительной и настойчивой. И вот в такой ответственный момент выясняется, что она отчаянная трусиха!
Она еще раз развернула записку и прочла:
«Виталий! Мне очень нужно поговорить с тобой во внерабочее время. Очень прошу, приди в кафе «Дружба». Оно как раз рядом с хирургией. Я буду тебя ждать в среду во время обеда, с часу до трех. Надеюсь, ты сможешь подойти. Ася»
Записка жгла Асе руки, и она решила ее выбросить. Пусть будет все, как будет. Ни к чему навязываться мужчине. Да и не пара они.
Ее рассеянный взгляд упал на записную книжку Виталия, лежащую на столе. Он частенько записывал в нее интересные случаи из практики. Как во сне, подрагивающими руками открыла ее на первой странице и засунула записку. Покраснев, будто совершила что-то крайне неприличное, положила книжку обратно на стол и села на диван, нервно барабаня пальцами по обивке.
Но через минуту передумала и вскочила, чтобы забрать записку. И тут, заставив ее обреченно замереть, в комнату вошли Виталий с Пал Палычем.
Пал Палыч был изрядно озабочен.
– Виталий, я понимаю, ты устал, но, может быть, продержишься месяц?
– А что даст месяц?
Пал Палыч развел руками.
– А кто его знает? Вдруг повезет? Повезло же с Василисой.
Виталий усмехнулся.
– То есть ты хочешь сказать, что еще кто-нибудь с кем-нибудь поссорится, и ты примешь его под крылышко?
Пал Палыч оптимистично подтвердил:
– Ну да. Надо же в жизни на что-то надеяться.
Виталий туманно посмотрел в окно.
– Ладно. Останусь. Как ты сказал – надо же в жизни на что-то надеяться.
От безнадежности, явственно слышимой в его голосе, Асе захотелось плакать. Она посмотрела на записную книжку, не достать. Виталий сел рядом со столом, заметил книжку и молча сунул в карман. У Аси оборвалось сердце. Ну зачем, зачем она это затеяла? Позору ей только не хватало. Ведь ясно, что Виталий никогда на ее чувство не ответит.
Ну да ладно, что сделано, то сделано. Она вдруг почувствовала себя пьяной. На улице жара, голову ей напекло, что ли? Но на солнце она сегодня не бывала. Решив, что это от волнения, постаралась взять себя в руки.
Подъехали другие бригады, и Ася вышла из комнаты, решив подождать в тенечке на улице. Возле станции росли огромные старые липы, под ними стояли не менее старые скамейки. Ася села на одну из них, предварительно отметив, что неплохо было бы скамейки покрасить.
В кроне дерева щебетали какие-то пташки, вокруг было так тихо и умиротворенно, что Ася с внезапным спокойствием подумала: пусть будет, как будет. В самом деле, Галка права, надо поставить все точки над i. Надеяться ей не на что, но ее глупое сердце этого не понимает. Вот пусть и получит наглядный урок. Сообразив, что думает о себе как о совершенно незнакомом и даже неприятном ей человеке, ухмыльнулась. Похоже, так и начинается паранойя. Пора к психиатру.
До конца смены они съездили еще на два вызова, и Ася тряслась, боясь, что Виталий вздумает открыть записную книжку и прочитает ее записку. Представив его недоумение, Ася покрывалась мурашками от волнения. Сейчас, в спешке, ей ничего объяснять не хотелось. Уж лучше в кафе, в непринужденной обстановке прозрачно намекнуть ему на свою любовь.
На ее удачу, смена закончилась, и они разошлись. Ася шла домой, не замечая окружающего. Ее волновало лишь одно – придет ли Виталий на свидание? То ей хотелось, чтобы пришел, то хотелось, чтоб он никогда не нашел ее дурацкую записку.
Выходной у Василисы прошел в походах по салонам красоты, поскольку Галина считала, что красота, пусть и искусственная, придает девушке уверенность в себе. Но Ася, глядя на красиво причесанную и ухоженную девицу в зеркале, никакой уверенности не ощущала.
Да уж, ее хоть в золото одень, она все равно останется все той же Василисой из глухой деревеньки. Внутри все мелко дрожало, и даже зубы выбивали противную дробь. Она приказывала себе не мандражить, но организм существовал сам по себе и приказов разума не слышал.
Под чутким руководством невестки надела свое самое красивое платье из легкого веселенького крепдешина, как раз по погоде. И белые босоножки с небольшим каблучком.
Галина признала, что она чудо как хороша. И если Виталий этого не оценит, то он круглый дурак и ее недостоин. В ответ на эти благостные утешения Ася только вздыхала, кривовато улыбаясь.
Наступило время выходить. Под напутственные пожелания Галины Ася вышла на улицу и побрела к кафе, стараясь идти как можно медленнее. Вспомнив уроки медитации, глубоко дышала и слушала свое дыхание, но все равно с каждым шагом сердце билось все сильнее, и на лбу выступила холодная испарина.
