В кафе она пришла на полчаса раньше условленного времени и шлепнулась на стол под самым кондиционером, дующим ледяной струей, но этого не заметила. Жутко хотелось пить. Казалось, еще немного, и она от жажды растечется по полу маленькой мутной лужицей.
Призывно помахала официанту. Парень южной наружности подошел неохотно, правильно полагая, что никакого навара ему здесь не светит.
– Холодная газировка есть?
– Нет.
– Квас?
– Нет.
– Чай холодный?
Он посмотрел на нее, как на ненормальную.
– Нет. Чай только горячий.
– А что есть холодного?
– Пиво.
Ася не любила пиво, но выбора не было. Или иссохнуть от неистовой жажды, вызванной волнением, или выпить пиво.
– Мне самое слабое. Кружку.
Она потянулась за кошельком. Услышав ответ, поразилась. Никогда не думала, что столько может стоить обыкновенное пиво. С сожалением отдала сотню. Официант принес маленькую кружку пива и соленые кириешки. Ася одним махом выпила пиво и машинально схрумкала кириешки. Жажда от такого подношения стала только сильнее. Пришлось повторить. Вторую кружку она пила уже медленно, отодвинув пакетик кириешек. Но лучше не стало.
Ася пожалела, что выбрала такую отвратительную забегаловку. Хотя откуда ей было знать, что она отвратительная? Она ни в одной из них ни разу не была, и выбрала эту только потому, что Виталию от больницы до нее пара минут.
Ей казалось, она сидит тут несколько лет, когда наконец открылась дверь и появился смурной Виталий. Оглядевшись, прошел к ней.
– Привет! Просто чудом час назад увидел твою записку. А то сидела бы тут почем зря. Ну, зачем звала?
Ася вздохнула. Она была вовсе не прочь просидеть тут хоть весь день, лишь бы не объясняться под его мрачным взглядом. Как обычные человеческие глаза могут быть такими холодными?
Похоже, он ее предупреждал, чтоб не молола чего не надо. Но Ася уже не могла перестроиться. Она столько раз проговаривала про себя заготовленную заранее речь, что сейчас язык сам по себе принялся лепетать какую-то ересь.
– Привет! Я все хочу спросить у тебя – нравлюсь ли я тебе хоть чуть-чуть?
Виталий еще больше построжел, и ответил с льдинками в голосе:
– Конечно, ты мне нравишься. Ты прекрасный специалист и ответственный человек. Это редкое сочетание.
Ася упорно лезла напролом, видимо, решив наказать собственное сердце по полной программе.
– Это я знаю. А как женщина я тебе нравлюсь?
Виталий неодобрительно поднял брови.
– Извини, но я никогда не думал о тебе как о женщине.
– А подумать не хочешь?
Виталий потерял терпение.
– Ты мне что, в любви признаешься?
Немного оторопев от такой прямоты, Ася с сомнением ответила:
– Ну да. А что, это неправильно?
Виталий едко заметил:
– Однозначно. Извини, но я предпочитаю классическую схему взаимоотношения полов. Я понимаю, равноправие и все такое прочее, но я сам хочу признаваться любимой женщине в любви. И вряд ли когда-нибудь это будешь ты. Ну что, мы пришли к взаимопониманию?
Ася замедленно кивнула головой.
Виталий безжалостно продолжил:
– И мой тебе совет на будущее: если вздумаешь еще кому-нибудь признаваться в любви, то не пей перед этим пиво. От тебя разит, как из пивной бочки. И не зови в подобные забегаловки, в них только гастарбайтеры ходят.
Он встал и ушел, а Ася впервые посмотрела вокруг. В кафешке и в самом деле сидели выходцы из стран ближнего зарубежья, главным образом молодые парни. Все они многозначительно смотрели на нее и весело переговаривались. Она как ошпаренная вылетела на улицу.
Куда идти? Домой просто ноги не шли. Галя, конечно, хороший человек, но сейчас Асе ни с кем говорить не хотелось.
К трамвайной остановке подошел симпатичный новенький трамвайчик, приглашающе распахнул двери. Ася заскочила в салон, села на последнее сиденье и поехала по городу, тупо глядя в окно. Колеса на стыках успокаивающе постукивали, вагон слегка покачивало, жара расслабляла, и Ася уже не понимала, дремлет она или бодрствует.
На конечной остановке кондукторша предложила оставшимся пассажирам покинуть вагон, и Ася послушно вышла. Возле остановки плотной стеной стоял заманчиво шумевший лес, и ей захотелось побродить по опушке. Спасительное отупение, охватившее ее в кафе, потихоньку проходило, и сердце сжимали острая печаль и досада.
Что, получила? Алкоголичка! – от этой мысли ей вдруг стало смешно, и она принялась хохотать во все горло. Через десять минут неумолчного хохота поняла, что у нее истерика, и постаралась прекратить смех. Но он упрямо прорывался сквозь сжатые зубы.
В борьбе с хохотом дошла до сплошного прозрачного забора из пестрого поликарбоната. За забором высились элитные, в несколько этажей, дачи с башенками и портиками. Участки были большими, с круглыми или квадратными деревянными беседками, просторными детскими площадками, гаражами, широкими подъездными дорогами.
Спохватившись, Ася пошла обратно. Внезапно от дачи, оставшейся позади, раздался громкий детский крик, полный боли. Следом за ним испуганный женский возглас и вопль «помогите»!
Ася рефлекторно повернулась и побежала. Крик повторился снова, с детской площадки около большой трехэтажной дачи. Она рванула на себя калитку, та неожиданно легко распахнулась. Ася заскочила внутрь и бросилась к площадке. Там на земле сидела и плакала от боли маленькая светловолосая девочка. Из ее подвернутой ноги лилась кровь. Рядом нелепо топталась женщина в шортах и широкополой шляпе.
Малышка побледнела, чувствовалось, еще немного, и она потеряет сознание. На ноге была обширная рана, и Ася испугалась. Кровь не просто бежала, она хлестала, и было понятно, что задет сосуд. Ася присела рядом с девочкой и пережала бедро. Кровь побежала тише.
Ася подняла голову.
– У вас нет резинового жгута? Он должен быть во всех автомобильных аптечках. – Она говорила нарочито спокойным тоном, чтобы женщина не испугалась еще больше.
Та кивнула и неровными спотыкающимися прыжками побежала к дому. И тут Ася ее узнала. Это была та самая Сгущенка, из-за которой ее уволили с работы. Ася чертыхнулась. Вот уж с кем ей совершенно не хотелось встречаться. Хотя, похоже, Сгущенка ее не узнала. Понятно, она видела ее только в стандартном белом халате и с убранными под шапочку волосами.
Через пару минут Сгущенка вернулась не одна, а сыном. Тем самым мерзким сыночком, который и раздул весь конфликт.
«Интересно, а та красотка тоже здесь, или ее уже отправили восвояси?» – почему-то Асе в голову пришла эта саркастичная мысль.
Он нес в руках пластиковую коробку с надписью «аптечка». Посмотрел на девочку, увидел кровь, мгновенно побледнел и пошатнулся.
Ася сердито прикрикнула на него:
– Падать в обморок будете потом! А сейчас давайте мне жгут!
Он встряхнулся, оторвал глаза от раны и вытащил из аптечки жгут. Ася уверенными движениями перетянула бедро и скомандовала:
– Вы скорую вызвали?
Парочка вопросительно посмотрела друг на друга.
– Нет! – прозвучало в унисон.
– Ну так вызывайте! Срочно! Телефоны, я думаю, у вас есть.
Сыночек повернулся и побежал в дом. Вернулся почти сразу.
– Скорую вызвал. Сказали, подъедут минут через пять-десять.
– Идите встречайте ее на краю поселка. На заборах ведь не написано, к какой даче ехать.
Он молча умчался.
Остановив кровь, Ася принялась быстрыми профессиональными движениями ощупывать ногу.
– Перелом. Но вот какой, сказать не берусь. Но где это она так?
Ася осмотрелась. Никаких острых предметов не было видно.
Сгущенка всхлипнула.
– Она упала с качели. Не понимаю, как, качели-то совсем небольшие. О боже мой, что я скажу брату! Это его дочь, поздний обожаемый ребенок! Он меня просто убьет!
Ася догадалась, что речь идет о губернаторе. Утешать даму ей не хотелось, но она все-таки сказала:
– Это могло случиться везде. Судьба.
Вбежал сын и распахнул большие ворота. К даче подъехал белый фургон с надписью «медицина катастроф». Из него выскочило двое врачей в синей униформе. Они быстро осмотрели девочку и уложили ее внутри машины, оборудованной как хорошая амбулатория.
– Когда поставлен жгут? – врач обратился сразу к Асе, видимо, с первого взгляда признав в ней профессионала.
– В восемнадцать часов пятнадцать минут. К сожалению, не на чем было записать.
– Не надо, мы запомним. Хорошо сделанная работа!
Они захлопнули дверцу, оставшись внутри, и водитель уже хотел трогать, когда Ася запрыгнула к нему в кабину.
– Подождите! – спохватившийся сын побежал рядом. – Как вас зовут?
Ася махнула рукой.
– Это неважно!
Машина рванула, и он остался позади, растерянно глядя вслед.
Водитель покосился на пассажирку одним глазом.
– Ты вся в крови, знаешь это?
Ася кивнула.
– Что делать? Не привыкать.
– А ты кто?
– Медсестра на скорой.
– Понятно. А район какой?
