Я, наверное потому, что еще не пришла в себя от всего пережитого, а он – от того, что испытывал угрызения совести за все, что натворил. Мы просто лежали и наслаждались тем, что принадлежим друг другу теперь уже действительно навечно… навсегда.
– А как ты решился приехать к Розалии? – спросила я его.
– Не решился бы, – тихо ответил он. – От отчаяния ей позвонил, чтобы получить совет, что мне делать, а она сказала: «Приезжай, мириться будете». Вот я и рванул. Розалия – отличная тетка, оказывается!
– Да, отличная! – повторила я. – Если бы ты еще знал, что она пережила в своей жизни! Потом расскажу. Знаешь, а мы с ней стали настоящими подругами. Она мне очень помогла.
– И мне тоже, – поспешно сказал Ефим. – Давай купим ей какой-нибудь хороший подарок.
– Нет, я вот что думаю, она опять начинает новую семейную жизнь, так лучше подарим ей приличную сумму, пусть потратит на всё, что захочет, по своему усмотрению.
– Хорошо, – согласился муж, потом посмотрел на меня и спросил: – А ты действительно хотела развестись? Вот так бы и оставила меня?
«Странный вопрос, – подумала я, – а что мне оставалось делать, если у тебя появились другая женщина и ребенок?»
Я помолчала, потом сказала:
– Фимочка, давай уже забудем все, что было. Ничего не хочу вспоминать! Просто пусть будет, как прежде, и помирись с Алешкой, а то всё так некрасиво получилось.
– А у тебя с ним и вправду ничего тогда не было? – спросил он, глядя мне прямо в глаза.
– Конечно, не было, – уверенно соврала я, не отводя взгляда.
Он облегченно вздохнул:
– Завтра же позвоню… обязательно!
Крепко обнявшись, мы заснули. И только теперь в моей душе наступило относительное спокойствие. Как же это чудесно и замечательно засыпать и просыпаться вместе с любимым человеком. Как здорово!
Мне снилось, что мы занимаемся с Фимой любовью. Наслаждение уже находилось на самом пороге реальности. Ласки усиливались, и я, приоткрыв глаза, увидела склонившуюся над моей грудью голову Фимы. Его виртуозный язык ни на минуту не останавливался. Одновременно одна рука нежно массировала мою грудь, а другая ласкала все самые заветные и запретные части моего тела. Я почувствовала невероятное возбуждение. Таких чувств, как с ним, не испытывала ни с кем и никогда! Фима оставил мою грудь и, целуя все мое тело, стал перемещаться вниз. Наконец, достиг желанной цели и виртуозными пассажами неутомимого языка отправил меня в иное измерение. Боже! Что это было?! Невероятно!
Невозможно описать ощущения, которые я испытывала в его руках. Да, действительно, чтобы возродить былые чувства и страсть, надо на время расстаться. Было такое чувство, что я приняла дозу, наверное, такой же кайф испытывает только наркоман. Вынырнув из небытия этого мира, я тоже решила отправить моего любимого на планету неземного удовольствия. Так соскучилась по нему, по каждой клеточке его тела! Череда моих изобретательных па была исполнена почти в том же порядке, в каком несколько минут назад проделал их со мной он. Его сильное тело от получаемого наслаждения каждую минуту вздрагивало в моих руках. И вот мы слились в единое целое и растворились друг в друге. Нам невозможно было жить, существовать, не ощущая присутствия наших тел и душ. Безумие продолжалось почти до обеда…
Накинув халат, я вышла из комнаты и почти сразу же наткнулась на Анечку, которая, взвизгнув от радости, бросилась мне на шею.
– Олечка Рафаиловна, вы уже здесь?! Как я рада!
– И я, дорогая, а теперь приготовь-ка нам что-нибудь поесть, умираем с голоду!
Она, засуетившись, мгновенно кинулась вниз, чтобы приготовить стол для своих любимых работодателей. Вернувшись обратно в комнату любовных утех, я остановилась на пороге. Прислонившись спиной к двери, смотрела на своего любимого человека, который, раскинувшись, лежал на кровати. Его обнаженное тело манило к себе своей мужественностью и излучало такую сексуальную энергию, что противиться ей у меня просто не было сил. Почувствовав мой взгляд, Фима открыл глаза и, сверкнув своей очаровательной улыбкой, сказал:
– Иди сюда, я опять тебя хочу!
Я тоже этого желала, но решительно произнесла:
– Чуть позже, дорогой, а сейчас за стол – будем пировать. Анюта уже все приготовила.
– А шампанское? – спросил он.
– И шампанское тоже, как же без него. Мы опять вместе, а это… это такое грандиозное событие!
Я присела рядом с ним на кровать и погладила его вьющиеся волосы. Для меня он был самым красивым, самым прекрасным мужчиной на свете! Я с ужасом подумала, что чуть не потеряла его. Теперь уже к нему не осталось никаких обид и претензий. Все в жизни бывает, зато после таких жизненных потрясений, уверена, мы будем относиться друг к другу и нашим чувствам бережно и ответственно. Он прижал мою правую руку к своим губам и спросил:
– А где твое обручальное кольцо? – и со страхом добавил: – Ты его потеряла?
– К счастью, нет! Оба подаренных тобой кольца лежат в шкатулке. Вернемся домой в Германию, обязательно надену, вернее, это сделаешь ты, как тогда, десять лет назад.
Фима притянул меня к себе, и наши губы соединились…
– Давай, родной, идем! Умираю с голоду, а потом секс, секс и еще раз секс. Я люблю тебя и больше не хочу, чтобы ты исчез из моей жизни даже на время, а не то что навсегда!
– А уж как я не хочу, ты себе и представить не можешь! – согласился он.
И мы, дружно взявшись за руки, пошли на торжественный завтрак-обед.
Внизу в гостиной уже был накрыт шикарный стол. Аннушка постаралась. Сама, деликатно удалившись, оставила нас наедине. На столе шампанское и фужеры. Фима открыл бутылку, разлил пенящийся напиток и, подняв свой бокал, произнес тост:
– За нас! Чтобы никогда больше не расставались. Только смерть сможет разлучить нас!
«Дай бог, – подумала я, – но я не хочу, чтобы между нами встала смерть, хочу жить с ним долго-предолго и умереть в один день и в один час». Опустошив свои фужеры, мы обнялись и простояли бы так неизвестно сколько, если бы Фима жалобно и робко не заметил, что «кушать сильно хоцца». С голодухи оба буквально накинулись на еду. Не отрываясь от завтрака, плавно перешедшего в обед, я вернулась к «больной» теме.
– Фима, а как ты решил вопрос с ребенком? – спросила осторожно, заметив, как при упоминании о грехе у него сразу же упало настроение.
– А что с ним решать? Пусть живет с матерью. Алименты платить буду. Это единственное, что я могу для него сделать.
Вот и замечательно, облегченно вздохнула я про себя. Слава богу, что этот мальчишка никогда не войдет в мою семью! Мы замолчали и вновь уткнулись в свои тарелки, каждый думая о своем.
– Позвони Алексею и обязательно извинись, а то неудобно получилось. Я бы не хотела, чтобы вот так глупо и нелепо закончилась ваша многолетняя дружба.
– Прямо сейчас и позвоню, дай-ка телефон, – попросил он.
Не повезло Лешке, сейчас услышит очень «радостную» для себя новость!
Фима набрал номер.
– Привет, старик! – бодро и весело произнес он, слушая, что говорит ему друг. – Ты извини меня, наговорил всякой ерунды, не бери в голову, давай забудем… ну и прекрасно!.. Нет-нет, у нас все хорошо, мы опять с моей любимой женушкой вместе, можешь поздравить…
«Да уж, у Алешки как раз такое настроение, чтобы поздравлять нас с новым началом нашей совместной жизни», – посочувствовала я приятелю. Он, наверное, молился, чтобы случилось обратное, но… ничего не поделаешь, не повезло, дружок.
Беседа продолжалась.
– Когда к нам приедешь? – Фима внимательно слушал Алешку. – …Только летом? А раньше… никак? Съездили бы куда-нибудь, можешь и ребят с собой взять… жалко, – на лице мужа отразилось разочарование, – хорошо, братишка, не пропадай. На днях уезжаем в Германию, дети ждут. Оттуда и позвоним. Обнимаем тебя, пока.
– Расстроился Лешка, – сказал он после окончания разговора, обращаясь ко мне, – до сих пор тебя любит! Надеялся, наверное, что разведемся и ты опять будешь с ним!
«Проницательный дяденька», – подумала я, а Фимка пропел слова из песни «Алешкина любовь», популярной в семидесятые:
– Говорят, что некрасиво, некрасиво, некрасиво отбивать девчонок у друзей своих. Это так, но ты с Алешкой несчастлива, несчастлива, а судьба связала крепко нас троих…
Такое впечатление, что автор слов, поэт Онегин Гаджикасимов, написал эти строчки о нас. Надо же, как удивительно, может, он был ясновидящим?!
– Нет, моя родная, – произнес Ефим твердо, – никому я тебя не отдам, ты мне и самому нужна! Боже мой, как же я люблю тебя, никогда и никого в своей жизни так не любил! – он обнял меня.
Я стояла, крепко прижавшись к нему. Очень этого хотела, но безграничного доверия, как прежде, уже не было. Правильно сказала Розалия, мне еще надо заново научиться верить мужчинам.
А потом был сумасшедший секс во всех его видах, умопомрачительное действие! Марафон продолжался всю ночь. Под утро, вконец обессиленные, мы лежали обнявшись.
