Максим подумал, что Галочка тоже могла бы ему встретиться тут, с коляской, конечно. Венька ему давно сообщил, что Галина вышла замуж за лётчика. Сам Вениамин работал мастером, женился и растил сына.
От парка до улицы Октябрьской всего один квартал. Вот знакомый дом, крыльцо в пять ступенек.
На звонок открыла молодая женщина. Максим спросил Галину Владимировну, и женщина, узнав, кем он Галине доводится, сказала, что у неё рабочий день до трёх. «Заходите часа в четыре, все будут дома».
«Кто это «все?» – подумал Максим. – Может быть, и муж Галины в том числе? Хотя, что в том особенного, если знакомый со студенческих лет, хоть и без приглашения, зашёл увидеться?»
Прикинул на себе, как бы он отнёсся к знакомому мужчине своей будущей жены. За пять лет холостяцкой жизни многое в отношениях полов у Максима прояснилось. Ревновать к прошлому он бы не стал.
Было начало пятого, когда Максим, ещё сомневающийся в правильности своего решения, позвонил в знакомую дверь. Дверь открыла Людмила. Радушной улыбкой она сразу рассеяла все сомнения Максима.
– Здравствуй Макс! Молодец, что нас не забыл! И зашёл как раз вовремя: празднуем юбилей Владимира Семёновича. Все уже за столом, проходи! И никаких возражений!
Компания, видимо, уже подняла пару тостов, о чём говорили порозовевшие лица и оживлённые разговоры.
– Садись, Максим, рядом со мной. Галинка, ты что плохо старого друга встречаешь?
Максим сел на свободный стул между сестёр.
Галина, как показалось Максиму, ничуть не изменившаяся, улыбалась ему навстречу.
– Галочка, здравствуй! – назвал Максим её тем, старым именем.
– Здравствуй, Макс! Как давно мы с тобой не виделись!
Максим оглядел присутствующих. Кроме него, мужчин всего двое: виновник торжества, отец Галины, побелевший и похудевший, и молодой мужчина рядом с женщиной, какая открывала ему дверь утром. Это, наверно, Евгений, младший брат. Полная пожилая женщина, скорее всего мать, с маленькой беленькой девочкой на руках, Людмила, Галина.
Максим попал к третьему тосту – его провозгласила Людмила – как принято: «За любовь». Выпили. Какой может быть разговор в застолье? «Как живёшь? – Нормально. Работаю. Даже по субботам. Я тоже иногда по субботам работаю… У нас там ещё лето…». И далее, в том же ключе.
Девочка на руках у бабушки закапризничала. Бабушка встала, унесла малявку. Слышно было, что девочка продолжала плакать.
Встал из-за стола и вышел именинник. Евгений и Лена, так звали его жену, бурно обсуждали что-то своё.
– Максим, расскажи, как живёшь там, на юге… – Людмила за плечо развернула Максима лицом к себе.
– С Галкой потом наговоришься… Ты ведь не спешишь в гостиницу?
– Нет, не спешу. – в вопросе Людмилы слышался намёк, но Максим сделал вид, что не понял. – А живу нормально. Погода там тёплая, город большой, горластый – южный.
– Как в личном плане? Кольца на руке не вижу, но командировочные их не носят, как правило. Мой муж, например. Говорит, давит кольцо, мешает работать.
– Он в командировке сейчас?
– Работает на севере, вахтовым методом. Месяц там вкалывает, месяц здесь…
– Как у меня в личном плане? – Максим искоса глянул на Галину, – Без изменений… Пока.
Он заметил, как внимательно смотрит на него Галина. Она сидела рядом, мало в чём изменившаяся внешне, может быть чуть пополневшая. Ещё более привлекательная. Её колено случайно коснулось его ноги, и горячий ток, как в те времена, пробежал, толкнулся в сердце.
– Ладно ребята, – Людмила вздохнула. – Женщине пора на покой. Посуду, Галка, не убирай. Я завтра сделаю, всё равно на работу не иду. Бай! – и она ушла.
Евгений и Лена ушли ещё раньше. Максим и Галина остались одни сидеть за столом.
– Отойдём от пустых тарелок. Или ты ещё выпить хочешь? Присядем на диван, поговорим…
Взяв Максима за руку Галина встала и, потянув его за собой, села на диван. Мягкое нутро дивана сдвинуло их вплотную.
«Это виноват, наверно, алкоголь. Меня тянет обнять эту красивую женщину, поцеловать… Ведь тогда я её ни разу не поцеловал».
– Ты, наверное, уже понял, что это моя дочь? Беленькая? В отца. Год с ним прожила и уже три года в разводе. Лётчик гражданской авиации. Жили в Казахстане. Сейчас здесь живу. Заведую аптекой. Это коротко о себе. О муже стараюсь не вспоминать. Как дурной сон… А наши с тобой встречи вспоминаются …
Максим молча глядел, как жалко кривятся губы Галины. «Слов сочувствия и утешения она ждёт. Может быть, большего, воскрешения моих чувств? Нет, тех чувств не воскресить… Остальное понятно. Три года одна, без мужчины, ворошит в себе старое. Обнять её, приголубить, поцеловать и она – чем она отличается от тех женщин, с какими встречался за эти пять лет? – предложит ему остаться с ней сегодня же. И будет то же, что было с другими. А чистое высокое чувство, какое заставляло трепетать сердце студента, исчезнет».
– Уже поздно. Я, наверно, пойду Галочка. Завтра с утра дела.
Максим встал, подал Галине руку, помогая подняться.
В полутёмном коридоре, не открывая входной двери, Галина остановилась перед Максимом, и он её слегка приобнял. Снизу она смотрела ему в глаза.
– Ты ещё придёшь? – голос её был глуховат и тих.
– Приду! Конечно, приду!
Наклонившись и словно не заметив тянувшихся к нему губ Галины, Максим поцеловал её в щёку.
«Первый раз соврал женщине. Так ей легче будет».
Сойдя со ступенек крыльца, Максим облегчённо вздохнул. Теперь в памяти останется только светлая мелодия юности.
Алексей Суров возлежал на топчане, с улыбкой глядя на щелястый потолок и, не раскрывая рта, что-то напевал, то есть гудел в нос. Второй топчан стоял по другую сторону грубо сколоченного из досок стола. Обстановку деревянного домика для руководства студенческого отряда дополняли прикроватные тумбочки и два табурета.
Настроение у Лёши было отличное. Во-первых, его бригада досрочно выполнила дневное задание по уборке помидоров, и он мог поваляться до ужина; во-вторых, Юрий Михайлович Шнурков, ассистент по прозвищу Шнурок, уезжает домой на «помывку», в-третьих, пообещала прийти Таня. И ещё был один момент, доставлявший Лешке удовольствие: в его тумбочке стояла литровая ёмкость с водкой.
Конечно, со Шнурком надо будет обязательно поделиться, иначе грядут неприятности. Шнурок может исключить завлаба из «посредников» с двоечниками, и это лишит Лешку приличного гонорара. Может пустить на кафедре слушок о близости его со студентками. Нет, с ассистентом ссориться опасно!
Суров спустил ноги с топчана и сладко потянулся, предвкушая свидание с Татьяной. В тот же момент дверь домика распахнулась и вошёл Юрий Михайлович. Перешагнув через порог, он стал в излюбленную позу коротышек – расставив толстые ноги и выпятив грудь. Выпуклые голубые шарики глаз грозно уставились на Сурова.
– Ты, Суров, почему отпустил группу с работы до конца рабочего дня!
– Но, Михалыч, группа задание выполнила!
– А ты что, не видел, что моя группа не успевает? Не мог перебросить на помощь?
– Но, Михалыч!
– Юрий Михайлович, ассистент!
– Но, Юрий Михайлович, группы соревнуются, должен быть стимул!
– А товарищеская помощь, солидарность?
– Да они усекут и начнут волынить. Никакая солидарность не поможет…
Шнурков махнул на Сурова рукой и рухнул на свой топчан с видом страшно усталого человека:
– Сколько времени до автобуса из Тельманового, Алексей?
– Через час примерно пройдёт на город. У вас ещё есть время… по пять капель принять, – Суров достал из тумбочки и поставил на стол литровую бутылку.
– Откуда это у тебя? – Шнурок резво поднялся и стал рассматривать этикетку посудины. – «Шустов»! Фирма приличная! Что, в забегаловке это продаётся?
«Рассказать ему как дело было, или наврать?» – раздумывал Суров, но опять вспомнил о способностях ассистента допытываться до истины, и сказал:
– Тут за одной студенткой папа прикатил на «мерсе». Попросил отпустить её на сутки домой. День рождения у матери…
– И ты её отпустил? Без моего ведома? – Шнурок опять грозно выпучил глазки. – Я, как старший, отвечать буду, если что случится!
– Да что случится? Папаша солидный… И вот пузырёк этот преподнёс…
Лешка сорвал акциз и отвинтил пробку.
– На дорожку вам не помешает, Юрий Михайлович…
Шнурок сглотнул слюну:
– Давай по-быстрому. По одной – и я поеду. Я своей Люське заказал ванну подготовить… Тара у тебя есть?
– Тара на месте. – Лешка достал из тумбочки два гранёных стакана. – Вам как налить, полстакана?
Ассистент Шнурков метнул на Лешку негодующий взгляд, но ничего не ответил, наблюдая, как светлая жидкость цедится сквозь дозатор. Уровень перешёл половину и приближался к верхнему краю.
– Я один стаканчик выпью – и на автобус. – Шнурок вновь сглотнул слюну. – Чем загрызть?
Лешка поспешно выложил на стол помидоры. Себе Лешка налил полстакана.
