Куда ни кинь – всюду мрак. Шесть утра, а Нина с этим никак не угомонятся. Форменное издевательство! Пойти сейчас к ним, распахнуть дверь, строго показать наркоману-проходимцу на дверь: пошел вон, подлец! Нине попенять: как ты могла отца забыть, мать предать, Ваню унизить…
Это были уже мечты. А мечтая, человек засыпает. И Эмма Леонидовна забылась сначала некрепким, а потом глубоким предрассветным сном.
Они были вместе, единым телом – мама, папа и дети. Такое волшебное может повторяться, только пока они внутри мамы. И еще после рождения будут относительно долгие физические контакты с мамочкой. Если она, конечно, станет кормить их грудью. А потом – гуляйте сами.
Ауфвидерзеен, как сказал рядовой царской армии дедушка Коля, военнопленный, который в девятьсот четырнадцатом году в Германии сделал бабушку Марту немецкой баронессе бабушке Кларе. И бабушка Клара никогда в жизни не раскаялась, что отдалась на сеновале беглому русскому солдату. Во всей ее женской жизни то была по-настоящему сказочная ночь.
Живущие бабушки и дедушки, мама мамочки, папа и мама папочки, для двойняшек были, конечно, персонами особыми. Те, кто станет их нянчить, баловать, заходиться от счастья – счастья острого, потому что из последних земных радостей бытия. Но если умершие бабушки и дедушки только многотомная историческая библиотека, то живущим предкам еще нужно было понравиться. А вдруг не увидят во внучках-двойняшках последнее распрекрасное счастье? Надо как-то подготовиться. Как?
Вопросы еще ждали своих ответов, а пока Шура и Женя сладко дремали, впитывая своими каждую секунду тысячами рождавшимися клетками благодатную энергию.
Пусть бабушка Эмма поплачет, успокоится и уснет. Бабушка Ира и дедушка Рустам, папочкины родители, отдыхают спокойно. Они не ждут звонка папочки, который еще в семнадцать лет отвоевал право являться домой когда хочет.
Пусть все их умершие предки мирно покоятся в могилах или пеплом летают по Земле. Пусть процветают родственники, коим счету нет во всех долях и весях.
А они, Шура и Женя, под нежное любовное воркование папочки и мамочки будут расти быстро-быстро.
Эмма Леонидовна проснулась как от пинка, выстрела или взрыва. Ночные страхи еще четко не всплыли, но сигнал опасности (вчера случилось что-то ужасное) подбросил ее с кровати и метнул на кухню. Не выстрел и не взрыв – Ниночкин заливистый смех разбудил Эмму Леонидовну.
Она примчалась и застыла на пороге кухни, растрепанная, испуганная, в ночной рубашке. А за столом сидел давешний проходимец, совративший дочь, поедал рыбу, пюре и овощные консервы, приготовленные на зиму, до ноябрьских праздников, пока свежие овощи доступны по цене, обычно не открываемые. Консервированные салаты почему-то особенно резанули глаз Эммы Леонидовны. Кто он такой, чтобы лопать наши заготовки? И уж потом, после возгласа Нины, которая поперхнулась при виде мамы, пришло осознание того, что выглядит она сейчас не лучшим образом.
– Мама? – удивленно воскликнула Нина. – С тобой все в порядке? Доброе утро!
– Доброе ли? – развернулась и вышла Эмма Леонидовна.
Она оделась, умылась, заглянула в комнату дочери. Постель, конечно, не заправлена, простыни скомканы. Любимые Нинины мягкие игрушки свалены под окном небрежно и безжалостно. Еще одно свидетельство того, что с дочерью беда. Всех нас забросила! Эмме Леонидовне в данную минуту не показалось странным приравнивать себя к бездушным старым куклам.
Она решительно направилась на кухню.
– Мамочка! – подхватилась Нина. – Позавтракаешь? Рыба, пюре? То есть… их уже…
– Я съел, – признался Сергей. – Было очень вкусно.
– Налить тебе чаю, кофе? Сделать бутерброд? – суетилась дочь.
Эмма Леонидовна не ответила, наказала дочь молчанием. Обратилась к Сергею:
– И консервы наши понравились?
– Да, спасибо.
– Мама, это были прошлогодние, – извинилась за самоуправство Нина.
У Сергея тут же возник вопрос: «Ваши прошлогодние еще съедобные, не отравили меня?» Но дразнить гусей, то есть насупленную мамашу, он не стал. На Нину было жалко смотреть: нервничает, кружит вокруг мамы, в глаза заглядывает. Принесла нелегкая… как ее?.. собака и прораб… принесла нелегкая Эмму Леонидовну. Надо бы сгладить ситуацию, поговорить о чем-нибудь умном, произвести впечатление.
– Мы тут обсуждали десять библейских заповедей, – пригласил он к разговору Эмму Леонидовну.
Она выразительно посмотрела на Нину: столь веселая тема, если ты хохотала несколько минут назад? Упрека во взгляде не поняли ни Нина, ни парень.
– Вы, молодой человек…
– Сергей, – подсказала Нина.
– У вас, Сергей, какие-то претензии к христианским заповедям?
– Весьма существенные.
Эмма Леонидовна замерла с чашкой в руке. Она еще не встречала людей, отрицавших христианскую нравственность. Такие и водятся, наверное, только в тюрьме. С кем ее дочь связалась?
«Сергей хочет произвести хорошее впечатление, – догадалась Нина. – И, похоже, перестарался».
– Запишем! – Нина с излишним энтузиазмом схватила с подоконника блокнот и ручку. – Мамочка, представляешь, я вспомнила только четыре заповеди! Итак. Не убий, не укради, не прелюбодействуй, не создай себе кумира, – записывала Нина.
– Почитай мать и отца, – не без осуждения подсказала Эмма Леонидовна.
– Верно, уже пять. А пять остальных? Кошмар! Не помним!
– Большинство не помнит, – сказал Сергей, – потому что от жизни современного человека они весьма далеки.
– Молодой человек!
– Сережа, – снова подсказала Нина.
Но мама не обратила внимания:
– Вы много на себя берете!
– Нина, у тебя Интернет подключен? – спросил Сергей и, получив подтверждающий кивок, поднялся. – Я сейчас, распечатаю текст заповедей.
Он вышел из кухни. Эмма Леонидовна повернулась к дочери:
– Что это! Кто это! Почему это!
В «это» она вложила максимум недоуменного отвращения.
– Мамочка! Сережа хороший! Очень, очень хороший! Ты увидишь.
– Увидишь? Он здесь собирается часто бывать?
– Не думаешь же ты, – нахмурилась дочь, – что я с кем попало вступаю в близкие отношения…
– Именно так я и думаю! – перебила и повысила голос Эмма Леонидовна. – Твое поведение заслуживает…
Что заслуживает, Нине услышать не довелось, потому что вернулся Сергей с листочком бумаги в руках.
– Вот, – объявил радостно, – слушайте. Текст десяти заповедей по Синодальному переводу Библии, который был опубликован в тысяча восемьсот семьдесят шестом году. Свежее не нашел, но ведь и не меняли с тех пор? Пункт первый «Я Господь, Бог твой, который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства. Да не будет у тебя других богов перед лицом моим».
– Точно! – кивнула Нина. – Имеется в виду: не создай себе кумира.
– Нет, – покачал головой Сергей. – Про кумира пункт второй. Читаю: «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли, не поклоняйся им и не служи им, ибо я Господь Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих меня, и творящий милость до тысячи родов любящим меня и соблюдающим заповеди мои». Вот так по-божески наказать за вину отцов до четвертого рода! Далее, третья заповедь. «Не произноси имени Господа Бога твоего напрасно, ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя его напрасно». Ну, здесь миллионы проштрафились, у нас на любой стройке, на заводе или в поле и Бога, и его матушку поминают на каждом шагу…
Эмма Леонидовна покраснела, открыла рот, чтобы выразить свое негодование. Но так и осталась с открытым ртом, потому что Сергей не замечал ее возмущения.
– А теперь про субботу. Чисто еврейские дела. «Помни день субботний, чтобы святить его; шесть дней работай и делай всякие дела, а день седьмой – суббота Господу, Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни вол твой, ни осел твой, ни всякий скот твой, ни пришелец, который в жилищах твоих; ибо в шесть дней создал Господь небо и землю, море и все, что в них, а в день седьмой почил; посему благословил Господь день субботний и освятил его». В нашей семье, например, никакого скота, кроме кошки, не имеется, а мама и папа с весны по осень на даче все выходные с рассвета до заката спины ломают.
– Есть такая поговорка, – Нина просительно-извинительно посмотрела на маму, которая также была подвижницей шести соток. – Бог тружеников не карает.
– Ага! – ухмыльнулся Сергей. – Народная мудрость противоречит библейским постулатам. Что и требуется доказать. Хотя далее мы еще имеем вами упомянутое: «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы тебе было хорошо и чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе». Не поспоришь. Конспективно: «Не убивай», «Не прелюбодействуй», «Не кради», «Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего». Последняя десятая заповедь: «Не желай дома ближнего твоего; не желай жены ближнего твоего, ни поля его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его, – ничего, что у ближнего твоего». Все, список закрыт.
