– Мать Янкиляйкиса сказала, что он погиб, потому что не хотел делиться доходами. С кем? Резеда это знает. Она ведь лишилась всего имущества. Вдова прикрыла глаза в знак согласия, когда назвали фамилию Зубарева.
– Класс! – Я больше не нашла слов – горло стиснуло от волнения.
– Я предполагаю, что Летка-Енька была убита Гальцевым во время передела доходов. Они просто продолжали прерванный многодневный базар. Это пока не доказано, но любовный конфликт не станет. Оба была в деловых костюмах. Никаких следов романтического ужина. Постели тоже не тронуты. В ванную никто не заходил. Даже букета цветов нет, что было бы вполне уместно.
– Факт. Они делили деньги, – согласилась я. – Коноплёв тоже, как выяснилось, имел свои претензии.
– Предварительная версия такова. Зубаревы ставили на счётчик людей, чей бизнес был, мягко говоря, непрозрачным. И потому были уверены, что шума не будет. По данным Талибана, так поступал и Аргент-Серебровский. Его «крестника» Зубарева и Летку-Еньку смело можно назвать «инкассаторами». Для себя они старались или для кого-то – там видно будет.
– Клёво! Так и будем их называть. Вот бы выяснить, в какой банк они своё «бабло» возят…
– Много сразу хочешь! – остудил мой пыл дядя. – Пока и этого хватит. Может, Старик нам поможет – через своего младшего сына. Тут ведь можно заподозрить и террористический след. «Контрабас» и наркота налицо. Тем более что его подопечный Печенин оказался из той же компании. Я с ним пообщаюсь по приезде. Возможно, что и дочь в Лондоне попробует навести справки…
Я знала, что Максим и Зоя – близнецы; им по тридцать лет. Это – дети Ерухимовича от его четвёртой жены, врача-педиатра Дарьи Рыбкиной. Она была много моложе своего супруга, и уже давно умерла от рака. Чтобы вырастить двойню, Старик женился в пятый раз. В этом и следующем браках детей у него не было.
Я опустила руку в прохладную воду, зачерпнула её в горсть. Когда смотрела в глубину, казалось, там, внизу, светятся рыбы и водоросли, медузы и прочая живность. Дядя оглядывался по сторонам, будто искал чего-то.
– А нас точно сейчас не слышит никто? – еле прошелестела я. – Ведь техника позволяет.
– Не бойся, всё под контролем. В Питере этим занимается Подводник. А здесь, видишь, лодки над водой. – Дядя мотнул головой в сторону, потом назад, но я ничего не заметила. – Да, кстати, чуть не забыл. Помнишь, Черединова произнесла слово «дроп»?
– Да, разумеется. Только мы не поняли, что это такое.
– Видимо, брат произносил ещё одно слово – «карж». Это – товар, купленный по копии чужих дебетовых и кредитных карт. Он продаётся в он-лайн магазине по смешным ценам – как всё краденое. Например, модный гаджет, который в сетевом магазине тянет на тридцать семь тысяч рублей, там можно сторговать за десять и даже за пять.
– Вау! Дядь Сева, дай мне адресок, пожалуйста! – Я так дёрнулась, что лодка резко качнулась вправо. – Странный какой-то магазин. Но очень заманчиво… И товар новый?
– Даже в упаковке. Только этот интернет-форум не для всех, а для посвящённых. Известен большей частью в криминальной среде.
– А «дроп» что значит?
– Это курьер, который доставляет оплаченный товар заказчику. Получается, что именно этим занимались наши мальчики. Между нами говоря, торгуют там не только техникой. Можно, например, сделать липовый паспорт.
– Как? Просто заказать на сайте?
– Вот именно. Паспорт стоит двадцать-тридцать тонн «рябчиков». Умельцы под ламинат суют реальное фото. «Ксивы» любых ведомств – пять-десять тысяч.
– Моя «ксива» дешевле стоила, – припомнила я.
– Вот тебя даже полоумная старуха и расколола! – не удержался дядя. – А здесь всё по-настоящему. Даже третейским судьёй можно стать. Ещё они там обналичивают деньги сомнительного происхождения – да десять-двадцать процентов от суммы. «Чистят» кредитные истории, продают оффшорные компании. И по мелочи – детализация звонков, SMS с посторонних мобильников. Вот такой примерно ассортимент. Вычислить и закрыть их трудно. Они используют самые изощрённые анонимные сети. Супермаркет на любой вкус! Часто бизнес ведётся из зоны. Для этого нужна только «труба» с выходом в Интернет. В колониях они запрещены, но всё равно проносят. Дают разные консультации определённому контингенту. Например, сколько стоит вытащить зэка из колонии и как обмануть тест на марихуану. Взлом электронной почты вообще две тысячи стоит…
В это время недалеко от нас плеснула вода. И стало светлее, потому что в другой лодке вспыхнул огонёк. Дядя моментально схватил меня в охапку, прижал головой к своим коленям. Закрыл меня собой и сам согнулся в три погибели. Мне послышалось, что рядом тонко свистнуло два раза, и по воде скользнул луч прожектора.
– ХПБЕ! – Дядя в последнее время полюбил новомодное ругательство, из-за чего вообще перестал материться. – Быстро к берегу! Впрочем, стой… – Он поднёс к глазам инфракрасный бинокль, пригляделся. – Отбой, всё в порядке. Но домой все равно нужно. Мне завтра, то есть сегодня, рано вставать.
То и дело оглядываясь, я развернулась к рулю. Те лодки так и стояли на месте. Кажется, там были два человека, и разговаривали они жестами. Кроме всего прочего, эти люди багром подцепили ещё одну шлюпку, в которой никого не было.
– А ведь ты была права, Марьяна. – Лицо генерала побледнело под загаром, и правая щека дёрнулась. – Обязательно поставлю Талибану на вид. Он гарантировал нашу безопасность.
– А что это было? Или кто?
Мои руки тряслись, губы пересохли. Вот бы, блин, поплавали!
– Кто – не знаю. Наверное, наши противники. А что, могу сказать. Две пули, выпущенные из оружия с глушителем. Гостинец нам с тобой, Марьяна. Стареет Талибан, стареет. Прежде он никогда такого не допустил бы…
– А вдруг этот, который стрелял, вернётся и ещё раз попробует? – Я старательно рулила, пытаясь подальше отплыть от опасного места.
– Он не вернётся. – Дядя оскалился, оглянулся. А той лодке опять вспыхнул огонёк. Через мгновение плеснула вода – будто в море бросили тело.
И вот тут я испугалась по-настоящему. Гораздо сильнее, чем при выстрелах. Каждая жилка во мне трепетала. И я подумала, что совсем не знаю генерала Грачёва – милого дядю Севу.
– Он не вернётся, – повторил тот уже совсем спокойно, по-домашнему. Потом, как и я, зачерпнул воды в горсть, вымыл себе лицо. Подмигнул мне, сверкнув во мраке белками глаз. И я со страхом заметила крохотные красные точки в глубине его фантастических зрачков…
10 апреля (вечер). Солнце уже падало в море, когда за нами прислали белый кросссовер «BMW X1», и мы рванули куда-то по горам. Через прозрачную крышу я любовалась нерукотворным узором южного заката. Долго сидела, закинув голову, на мягкой коже цвета крем-брюле в просторном салон «бэхи». Причём синева неба была невероятная – как на другой планете. Облачка в вышине сейчас напоминали перья павлина.
Вообще-то я ожидала, что Талибан направит к нам свой «Порше-Кайенн», а то и «Роллс-Ройс». Но «авторитет» поступил мудро – как человек, который давно уже стал богатым. Да, видимо, и не хотел он демонстрировать свою связь с нами. А «бэха» цвета «альпийский белый» не бросалась в глаза и не вызывала подозрений.
Жизнь в Америке и в Европе сильно сказалась на манерах Талибана. Он проявил себя с самой лучшей стороны. К примеру, вышколил своего водителя так, что тот слушал музыку только через наушники. А когда я захотела посмотреть DVD, дал другие наушники мне. Дядя в это время наслаждался тишиной и покоем, изучал окрестности. Мимо проносились кустарники, виноградники, бурлящие среди камней ручьи – и все были довольны.
С Родоса мы утром отплыли на яхте. Там с нами обращались, как с королями. Потом высадили неподалёку от Афин. И уже оттуда нас забрал этот кросссовер, с молчаливым смуглым мужчиной за рулём. По сравнению с болтливыми греками, водитель выглядел очень респектабельно. Ещё с нами ехал охранник, который был очень кстати. В отличие от нас, он знал и язык, и местность, А потому мог быть очень полезен.
Меня, горбатую, только могила исправит. Несмотря на реальную опасность, что бродила совсем рядом, утром я не смогла обойтись без пробежки и заплыва. Закончив гимнастику, сменила топик и шорты на полупрозрачную тунику «Солнечный пляж», затканную пальмовыми листьями. Взяла свою расписную сумку и отправилась к синему морю.
Дядюшки уже не было в соседней спальне. Он мне оставил записку с требованием собраться к десяти часам. Я взглянула на телефон – там было семь с копейками. После купания пришлось потрудиться. Я перепробовала не менее десяти цветов лака – от «Молочного Перламутра» и «Атласного Розового» до «Благородного Бордо». В итоге выбрала «Розовый Пион». Потом долго искала подходящую помаду, наклейки для дизайна ногтей. Что уж ненавижу, так это чёрные, синие и зелёные лаки – будто молотком ударили по пальцам.
