– Это моя невеста, – нахмурился Саша.
– Ишь какую бабу отхватил, – одобрил тот, бесстыдно разглядывая девушку.
– Здравствуйте, – тихо произнесла Вика.
– Ну здравствуйте, мадам, – зафиглярничал Хриплый, – вы это слышали? Здравствуйте, – обратился он к своим спутникам, подтрунивая над манерами столичной гостьи, – позвольте Вашу ручку, – пал он в реверансе, – так у вас там это делается?
Вика неуверенно глянула на Сашу, ища в его глазах ответа, как ей себя вести.
– Ладно, мы торопимся, – оборвал гогот Алекс, – нам, правда, пора.
– Так скоро? – удивился Хриплый, – а как же посидеть, выпить за жизнь, а? Столько зим, столько лет, а ты «пора»! Не хорошо, брат, не хорошо.
– У нас важные дела, – стиснул зубы Саша.
– Ишь, какой деловой, – произнес с издевкой старый товарищ, – а мы, значит, не важные? Ну, конечно, ты же теперь питерский, да? А мы кто?
Мы просто гопота из Выселок, так ведь? Только вот послушай меня, брателло, ты такой же, как мы, в какие бы тряпки и цацки ни рядился.
Саша обогнул кучку ребят, прижимая к себе Вику, и молча пошел прочь, стараясь не слушать, что кричали ему вслед старые знакомые.
– Ничего, мы скоро уедем, – заверил свою любимую Алекс, – завтра же обменяю билеты и куплю третий для дедушки на ближайший рейс.
Только сначала сходим на могилку к бабуле… – его голос дрогнул.
– Угу, – только и смогла выдавить Вика, пытаясь справиться с застрявшим в горле комом.
– Здесь не все такие, – стал оправдываться парень, – тут есть и хорошие люди…
– Я знаю, – погладила по щеке Сашу девушка, – ты же отсюда, – улыбнулась она.
Тот кивнул, стараясь выкинуть из головы последние слова Хриплого:
– Нормальных здесь много, поверь, – словно защищая свою малую родину, уверял он невесту, – везде есть приличные люди и такие вот быдла.
– Я знаю, Саша, знаю, – успокаивала его та.
– В Питере тоже полно ушлепков… – не унимался Алекс, будто оправдываясь.
– Мне ли не знать, – согласилась Вика, – не волнуйся, ты не такой, как они, и не важно, где ты родился.
Парочка свернула в проулок через длинную темную арку, чтобы сократить путь до супермаркета, оставив позади главный проспект.
Закончив с покупками, они пошли обратно.
– Так и уедешь, не попрощавшись? – перегородил им дорогу в арке Хриплый.
Вику и Сашу обступили со всех сторон, не давая пройти.
– Отойди, – смотрел в упор Алекс.
– А что это у нас тут? – выхватил пакет из его руки какой-то обормот.
Саша тут же замахнулся, но сразу же пошатнулся, почувствовав сильный удар по затылку.
– Нет! – закричала Вика, видя, как ее жениха начали валить на асфальт гулкими ударами обрезка трубы, кулаками и ногами.
– Заткнись, шлюха! – просипел Хриплый и вырубил ее ударом в челюсть.
Когда девушка очнулась, она поняла, что лежит на земле лицом вниз, а сверху кто-то сильно давит на нее.
– Перцы из культурной столицы так не умеют, а? – послышался голос Хриплого.
Вика только захотела закричать, как тут же он закрыл ей рот рукой, продолжив свое грязное дело. Он насиловал ее, забавляясь страданиями, которые причинял ей и бывшему товарищу.
– Как ты там говорил? Пилотку не сосут? А сейчас я все правильно делаю, а, знаток? Подскажи, дружочек, – смеялся Хриплый, увеличивая силу фрикций. Он чувствовал себя королем, пока Саша из последних сил пытался подняться и защитить любимую, но был не в силах совладать с держащими его парнями, избившими его до полусмерти, – я спустил в тебя, детка, – похлопал по заднице Вику изверг и стал застегивать штаны, довольный собой.
– Сволочь! – сквозь слезы выдавила девушка, наконец, получившая «свободу слова», – Сашенька, – она попыталась приблизиться к своему жениху, но получила сильный удар ногой в живот и сжалась пополам, чувствуя, что сейчас вновь потеряет сознание.
– Тебе мало, сучка? – схватил ее за волосы Хриплый, – какая у тебя ненасытная девка, – обратился он к Саше, – кто следующий?
– Дай-ка я ей присуну, – сказал один из головорезов, уже расстегивая ширинку.
Мимо арки проходили люди, делая вид, что ничего не замечают. Все спешили по своим делам и отворачивались, по очертаниям темных фигур понимая, что там какая-то потасовка. Они не пытались вникнуть в истинное положение вещей, думая, что опять какие-то отморозки выясняют отношения. В этом городишке подобное было вовсе не редкостью, поэтому прохожие не задумывались о том, что это не две банды, а одна группка уродов насилует молодую девушку на глазах у ее полуживого жениха. А может, они просто не хотели об этом задумываться, предпочитая думать, что это не их дело. Они не хотели ввязываться, тратить свое время и рисковать здоровьем или даже жизнью. Они проходили мимо, пока рядом убивали молодого парня, на глазах которого насиловали его невесту.
– Думаешь, ты лучше нас, а? – не унимался Хриплый, довольно наблюдая, как теперь его товарищ оприходует Вику, тоже зажав ей рот рукой, – ты не мог уделить времени старым знакомым. А мы сегодня выбрались из Выселок покутить по барам, а тут судьба свела нас с тобою. Но, видимо, мы для тебя такое днище, что ты не мог уделить нам сраных пару часов, а?! Кто мы такие для столичного франта, чтобы он проявил к нам свою благосклонность и выпил пивка, не так ли? Сударь, мать твою! – он пнул Сашу ногой в челюсть, разошедшись не на шутку.
Голова Алекса безвольно повисла, а изо рта хлынула кровь.
– Ну, чего молчишь, сволочь? – поднял мыском ботинка его голову Хриплый.
Саша пытался сфокусировать взгляд, но плохо соображал, что происходит.
– Так кто теперь лучше, а? – не унимался щербатый товарищ, ликуя оттого, что творит, – кто теперь на коне? Ну скажи же мне! Я отымел всю твою семейку: и сестра твоя у меня сосала за опохмел, и девку твою я насадил, а теперь и тебя сделаю своей сучкой.
С этими словами Хриплый обошел Сашу сзади и вновь приспустил штаны.
– Ну что, как тебе теперь это нравится, а, Златовласка? – потрепал по окровавленным светлым кудрям Алекса извращенец.
Остальные парни гоготали, видя, что творит их предводитель, поддерживая его в столь отважном начинании. Один же отступил, промямлив, что это уже слишком, но никак не помешал происходящему, боясь оказаться на месте жертвы.
– Тварь! – возопил второй насильник, насевший на Вику, – она меня укусила, – возмущенно поделился он с остальными, – сука! – он ударил ее кулаком по голове, потом еще раз. И еще раз. Затем со всей силы стукнул лицом об асфальт и, решив, что этого достаточно, вернулся к своему нехитрому делу.
– Валим отсюда, – отойдя от обмякшего тела бывшего друга, сказал Хриплый.
Банда покинула арку, чувствуя себя, ни больше – ни меньше, героями, оставив Сашу с Викой валяться на асфальте.
– Сашенька, – на последнем издыхании пыталась подползти к любимому девушка, – Са… – она уронила разбитую голову и отключилась.
Дедушка Петр сидел в номере отеля, поглядывая на свои старые наручные часы, волнуясь, что внук с невестой не идут так долго. Вот уже и ночь опустилась на город, а их все нет и нет.
Под утро было найдено два трупа в арке неподалеку от отеля, в котором старичок так и не дождался своего любимого внука.
Елена вывела для себя такую аксиому: мужчины, как зима – при знакомстве строят из себя суровых мачо с холодным сердцем, но с приходом весны из-под тающего снега всплывает говно, которое было им укрыто.
Рассорившись с очередным ухажером, чьи снега растаяли, начхав на календарную зиму, Лена стояла у билетной кассы на вокзале, надеясь побыстрее покинуть Москву, полную чванливых и зажравшихся аборигенов и лиц неопределенных национальностей, смешавшихся в этом огромном плавильном котле, породившем на свет кучу ублюдков. Она мечтала оказаться поскорее дома со своими провинциальными родителями, которые предостерегали ее от поездки в столицу, говоря, что та ее либо развратит, либо раздавит. Подобные утверждения казались ей преувеличением и сейчас. Лена прекрасно понимала, что просто наткнулась не на тех людей, с которыми теперь у нее и ассоциировалась Златоглавая. В ее жизни встречались проходимцы и похуже, несмотря на то, что не бывали ни разу в Москве. Но так уж сложились обстоятельства, что теперь главный город России вызывал у нее лишь отвращение и оставил неприятный осадок от годовалого пребывания в нем.
С самого утра Лена ничего не ела, и теперь настал момент, когда желудок возвестил о своих потребностях. Надеясь, что стоящие рядом люди не слышат ее утробных позывов, она силилась выстоять очередь, чтобы уже быть уверенной в том, что сегодня же сядет на поезд, который умчит ее в родные края.
До Нового Года оставалось всего три дня, не считая сегодняшнего вечера, большая часть которых должна будет уйти на дорогу. Самым обидным в этой ссоре с уже бывшим молодым человеком был как раз этот момент. Они собирались встречать Новый Год вместе, планировали, что будут есть, что пить и в каких позах ублажать друг друга после застолья и «Голубого огонька». Но буквально несколько часов назад доброжелатели поставили Лену в известность о том, что не только с ней Сармат устраивал подобные утехи. Тот сначала пытался все отрицать, но ставшие известными Лене факты сыграли не в его пользу, и он был вынужден признаться в наличие любовницы. Попытавшись остановить подругу от поспешных решений, Сармат получил в челюсть и оказался брошенным за трое суток до главного праздника. А сама девушка осталась на улице, так как последние пол года жила у своего бой-френда, не имя собственного угла. Обзавестись друзьями, способными приютить ее, она не успела, будучи занятой работой и вечной готовкой-уборкой для Сармата, который задерживался на своей «работе». Снимать номер в гостинице показалось Лене бессмысленным, она четко для себя решила, что больше не будет жить в Москве, а раз так, какой смысл встречать Новый Год здесь? К тому же в полном одиночестве. Ведь большинство ее знакомых было и знакомыми бывшего парня. Ей вовсе не нужны были их расспросы и жалость. А уж подумав о том, что, вполне возможно, часть из них знала о похождениях общего друга, Лена решила порвать все связи окончательно и исчезнуть, не предупредив никого.
