я прибыл как чистокровный еврей. У меня мать еврейка и отец еврей. Кто может усомниться в чистоте моей крови?
Дима свернул с забитой машинами скоростной трассы на пустынную дорогу, окаймленную густо посаженными хвойными деревьями, и вскоре они уперлись в тупик, где стоял часовой. Дима вышел из машины и поднял руку в знак приветствия.
– Нельзя дальше, – хмуро скомандовал солдат, поправив автомат на плече. В его произношении можно было безошибочно распознать русский акцент.
– Мы не надолго, – сказал Дима по-русски. – Проведем пару часов, и обратно.
– Смотри, не задерживайся до темноты, – разрешил часовой, тоже переходя на русский. – Если патруль найдет вас после захода солнца, могут быть неприятности тебе и мне.
– Не беспокойся, – заверил его Дима. – Я сам здесь одно время проходил службу, все знаю. – Солдат утвердительно кивнул, после чего Дима достал из багажника палатку и рюкзак с вещами, и направился с Ривой к пляжу. Берег, насколько хватал глаз, был пустынный. Только шагах в ста от них на песке лежали две обнаженные женщины и дремали под палящим солнцем.
– Мы здесь, оказывается, не одни, – заметила Рива. – Солдаты, видно, не относятся с большим подозрением к голым женщинам.
– Эти наверняка из Северной Европы, – определил Дима, расставляя палатку. – Их много приезжает к нам на пляжи в поисках приключений. Солдаты охотно их пропускают, они украшают службу.
– Я вот думаю, что мне делать, – в нерешительности произнесла Рива. – Я не взяла с собой купальник, ты ведь меня заранее не предупредил.
– Объявим этот пляж нудистским на сегодня, – решил Дима. – Вот этим можно, а нам нельзя? И вообще, здесь никого нет, кто мог бы запретить нам делать то, что мы хотим.
– Хорошая идея, – согласилась Рива. – Ни разу в жизни не была на нудистском пляже. – Она быстро разделась, постелила полотенце на раскаленный солнцем песок, села и закурила сигарету, с любопытством поглядывая на необычных соседей. Дима сел рядом с ней и она прильнула к нему, с наслаждением затягиваясь дымом.
– Эти девки, я гляжу, тебя заинтересовали. – Дима нежно погладил ее.
– Да, в какой-то мере, – призналась Рива. Она встала и хотела было направится к воде, но тут заметила, что одна из женщин поднялась и направилась к ним.
– К нам идет Ева, которая объелась райскими яблоками, – не удержалась от язвительного комментария Рива.
– И по пьянке потеряла, или пропила фиговый листок, – в том же тоне поддержал разговор Дима. – Сейчас подойдет, и спросит: «Не находили ли вы на пляже маленький фиговый листок с булавкой? И надкушенное яблоко». – Обнаженная женщина остановилась в нескольких метрах от Ривы и робко спросила: – May I ask you to give me a cigarette? Sorry to bother you.
– Certainly, certainly. My pleasure, – ответила Рива на беглом английском. – Take a few for your friend as well. Она протянула пришелице пачку сигарет, с любопытством ее разглядывая. Женщина выглядела лет на двадцать, не больше. Хорошо сложена, почти коричневая от загара, с длинными, неопрятно свисающими волосами, белеющими на темных плечах. На лице ее уже появились ранние морщины – свидетели долгого воздействия немилосердного израильского солнца, злоупотребления сексом и наркотиками.
– Where are you from? – спросила ее Рива.
– From Denmark, – с вежливой улыбкой ответила женщина, вытащила из пачки четыре сигареты, поблагодарила и отправилась к своей подруге. Она шла с гордо поднятой головой, свободно и уверенно, как будто облаченная в лучшие одежды. Рива посмотрела ей вслед, потом торопливо пересекла полосу раскаленного песка и с наслаждением погрузилась в теплые волны Средиземного Моря. Проплыв несколько метров она оглянулась. Дима, без плавок, уже заходил в воду. На нем почти не было загара: светлая полоска вокруг его бедер в форме плавок почти не отличалась цветом от остального тела. Дима плюхнулся в волны, подплыл к ней, схватил в свои могучие объятия и Рива, податливая и покорная, обвила его руками и ногами.
– Вот так мы будем плавать? – спросила она с явным одобрением. Дима ничего не ответил.
– Ты слышал, эта девушка из Дании.
– Нет, я не понял. Я только увидел, что она натуральная блондинка. – Рива хихикнула.
– Внимание к деталям, – похвалила она. – Как они здесь живут? На какие деньги?
– Приспосабливаются по-всякому. Некоторые попадают в отчаянное положение, вплоть до того, что отдаются солдатам за еду. А ведь в израильской армии до черта еды, можно прокормить всех датских девушек.
– Ты пользовался их отчаянным положением? – ревниво спросила Рива.
– Нет. Я предпочитаю женщин, которые отдаются бескорыстно. Как ты. – Получив легкую оплеуху, Дима непринужденно продолжал.
– Они являются большим развлечением, когда стоишь на посту. Смотришь на них в бинокль и время проходит быстро. Раз террористов нет, так смотришь на то, что есть. Они иногда к бедуинам идут в жены, а потом не знают, как выпутаться. Многие из них попадают в беду. Шлюхи, да и только.
– Я не уверенна, что ты прав, – возразила Рива, выскальзывая из его объятий. – Когда люди попадают в обстоятельства, где обычные мерки устоявшегося жизненного уклада неприменимы, перед ними часто стоит дилемма: мораль, или самосохранение? А мораль с собой на тот свет не возьмешь. Если, конечно, не верующий.
– Откуда такой опыт? – поинтересовался Дима.
– Я много насмотрелась в тот период, когда началась эмиграция из Союза. Были люди, для которых честь была важнее их благополучия. А были и такие, что проявляли самое худшее, что в них есть, и что даже отдаленно нельзя было в них предполагать. И это ведь в большой среде, где ты имеешь поддержку единомышленников. Гораздо тяжелее найти правильное решение, когда ты один, и предоставлен самому себе, и никому дела нет до твоей судьбы. Заблудится человек в обстоятельствах, и одно неправильное решение влечет за собой другое, пока он не скатится на дно, где безразлично, как человек поступает.
– Ты философски настроена сегодня. – Дима снова обнял ее. – Тебе то что за дело?
– Я тоже заблудшая овца. Я никогда никого не обманывала. А тут вот обманываю своего мужа. Кручу тайную любовь с красивым мальчиком. Нехорошо это, а отказаться нет сил. Влюбилась, как гимназистка, и все по сравнению с этим кажется незначительным.
– Этот вопрос просто решить. Уйди от мужа и мы начнем жить вместе, открыто. Никого не нужно будет обманывать.
– Сумасшедший, – ласково шепнула она ему на ухо, очень довольная. Потом, заметив, что он ее выносит из воды, наивно спросила: – Куда это ты меня несешь?
– В палатку, – ответил Дима. – Там у тебя будет гораздо меньше возможностей философствовать.
Дима сдержал слово. Он был ненасытен, но она ему не уступала ни в страсти,
