Читая и военные, и «мирные», и детские произведения Нагибина, вы, очевидно, подметили одну их особенность: в его произведениях нет ни остро занимательной фабулы, ни захватывающих сюжетов. Не описываются в них и какие-либо выдающиеся события, привлекательные уже одним тем, что они выдающиеся. Как правило, в основу своих рассказов Нагибин кладет подчеркнуто будничные происшествия — столкновение людей на том или ином жизненно важном деле («Бой за высоту»), случай на охоте («Последняя охота», «Ночной гость» и др.), дорожные встречи («Ранней весной», «Костыли» и др.) и прочее.
Однако писатель так внимательно вглядывается и вдумывается в эти повседневные происшествия, а затем так правдиво и задушевно рассказывает маленькие истории о своих негромких героях, что по мере течения рассказа «будничность» как бы отступает на задний план, и перед читателем возникает в своих твердых очертаниях подлинная жизнь людей во всей ее реальной многоликости и пестроте — одновременно большая и малая, сложная и простая.
Припомните хотя бы такие рассказы, как «Человек и дорога», «Ранней весной» или «Последняя охота». На первый взгляд все в них выглядит самым обычным — и лица, и обстановка, и ситуация. Вам даже кажется вначале, что вы уже что-то такое читали или слышали о первоклассном шофере с незадавшейся личной судьбой, о старике охотнике, застигнутом предсмертной немощью прямо на охоте, или о чувстве товарищества, объединившем людей, случайно оказавшихся во время войны в одной и той же теплушке. Однако это предубеждение очень скоро исчезает. Рассказы Нагибина увлекают вас именно свежестью и новизной красок и мотивов, богатством сложных человеческих характеристик.
Да, и охотник Дедок, и шофер Бычков, и обитатели теплушки — это удивительно интересные и своеобразные индивидуальности, колоритные характеры, духовно богатые личности. Они ничего особенного не совершили в жизни и не совершают в рассказе. Но в том-то и дело, в том-то и прелесть рассказов Нагибина, что это обычное и повседневное наполнено у него глубоким жизненным содержанием. Вы, например, неотрывно следите за тем, как складываются и развертываются взаимоотношения попутчиков в теплушке, ползущей от Сталинграда. Вас и радуют, и трогают, и печалят, и смешат те переливы чувств и настроений, те нравственные колебания, падения и взлеты, которые переживают пассажиры теплушки.
И в итоге вы выносите из чтения рассказа одно сильное и цельное впечатление: эта дорожная картинка так обрисована писателем, что в ней, как в маленьком зеркальце, отражается наш большой мир с его чистыми и глубоко человечными устоями, с его действенной нетерпимостью к частнособственнической корысти и грязи.
Нагибин не льстит своим героям, он не умалчивает об их недостатках. И Дедок, и некоторые из обитателей теплушки, и особенно шофер Бычков даже и отталкивают вас минутами. Однако в наиболее острые и кризисные моменты, когда встает вопрос: а на что же действительно способен этот человек? — лучшие чувства его души берут верх, и эти простые сердцем люди как раз и оказываются способными без красивой позы и громких слов на благородные дела и прекрасные поступки. И что примечательно: сами-то герои иногда как будто впервые по-настоящему узнают и понимают себя в эти минуты. И такое духовное прозрение человека, осознание им себя полноценной личностью глубоко драматично и поистине прекрасно.
На мой взгляд, это и есть самая сильная сторона таланта Нагибина — его умение, описывая как будто будни и прозу жизни, подметить и поэтично выразить нравственную красоту советского человека, его жизненную стойкость и неугасимую жизнерадостность, его бескорыстное, пытливое и деятельное отношение к миру, к людям. Найдена эта высокая точка зрения — и «будничность» на месте, рассказ получается сильный, цельный, поэтичный. Тогда и любые острые разоблачения уместны, как, например, в рассказе «Ночной гость». Не найдено это, — а случается и такое, — и «будничность» обертывается безжизненной серостью, лица утрачивают психологическую характерность, стремление писателя к поэтичности приводит его к искусственности и натурализму. И поэтому самое важное для Нагибина — чтобы талант его всегда был верно направлен, не впадал в искусственность в погоне за призрачной живописностью.
Иногда говорят, что особую ценность в рассказах Нагибина составляют мастерские описания русской природы. То, что Нагибин остро, как говорится, до слез, чувствует неяркую красоту родной стороны, то, что он задушевно и тепло изображает ее леса, поля, озера и реки — это бесспорно. Чувство природы составляет как бы неотъемлемую часть его художнического мироощущения. Этим чувством овеяно все, что описывает Нагибин. Но оно входит как одно из «слагаемых» в изображение им человека. Попробуйте хотя бы из такого прелестного рассказа, как «В апрельском лесу», мысленно удалить драматизм переживаний влюбленного солдата, его твердость, и его слезы, и его битву до последнего за свое нелегкое счастье — и вы сразу почувствуете, как осиротеет повествование, как одиноко, глухо, пустынно станет и в этом весеннем лесу, и в этом поэтичном рассказе. И это оттого, что описания природы играют в рассказах Нагибина, хоть и важную, но все же подчиненную роль. А центральное место принадлежит в них главному источнику поэзии — человеку, «простому и прекрасному современнику» (Нагибин).
Юрий Нагибин в поре художнической зрелости. И читатель вправе ожидать многого от его своеобразного и сильного таланта.
В. Дорофеев
Классик финской литературы.
