В виде особого поощрения Карацупе разрешили съездить с Ингусом в город, отдохнуть, сходить в кино, рассеяться немного. Следопыт походил по улицам пограничного городка, но с собакой его не пустили в кино, в столовой пришлось выдержать скандал — не хотели вместе со всеми кормить и овчарку. И тогда, сделав нужные покупки для себя и товарищей, он забрался на попутную телегу и уехал с Ингусом обратно на заставу. А через неделю его вызвали в отряд и в клубе под оркестр торжественно вручили именные часы.
И опять начались, как всегда, засады, тревоги, тяжелые переходы по таежным тропам…
…В то утро, которое так запомнилось Карацупе, серым пологом висел над рекой и сопками туман. Устроившись в засаде за прибрежными камнями в тринадцатом квадрате, пограничник часто вдыхал влажный предутренний воздух. Вдруг густо запахло свежей смолой. Это насторожило следопыта. Ни душный туман, ни тальники, ни замшелые камни, ни старый разбитый челнок, выброшенный в камыши, — ничто, кроме где-то рядом плывшей лодки, не могло издавать такой сильный запах. Но можно ли допустить, чтобы нарушители выбрали для перехода через водный рубеж только что смоленую лодку? Конечно, это мог быть и рыбак, и турист, и пограничник с чужой стороны. Карацупа решительно отбросил все эти предположения: на рассвете, в тумане, кто поедет по горной реке?
Следопыт перебрался поближе к воде, лег щекой на прохладную гальку и по привычке посмотрел на реку снизу. Пепельный туман висел легкой, но достаточно плотной массой, и в нем, словно тень от облака, показалась кажущаяся бесформенной лодка. Расплывчатым был к силуэт человека. Между тем туман опустился еще ниже, и вскоре силуэт исчез. Скрылась и лодка. Карацупа, однако, заметил, что человек, сидевший на корме, не выгребал к берегу, а держался на одном месте против течения. «Зачем это ему нужно?» — подумал пограничник и занялся сопоставлением своих наблюдений: слишком открыто и сильно пахло смолой, лодочник как будто и не собирается плыть через реку, а держится в нейтральных водах. Что все это значит?.. Не для приманки ли разводят сильные запахи или специально привлекают внимание пограничников? А тем временем… Странно! Очень странно!..
Карацупа подполз к своему напарнику и приказал ему осторожно добраться до старого дуба, стоявшего чуть дальше от границы, и позвонить из его дупла по спрятанному там телефону на заставу. Боец шмыгнул к кустам, засел на минуту в них, потом юркнул в камыши, и только дрогнувшая метелка выдала его движение.
Карацупа со всеми предосторожностями перебрался на новую позицию. Он залег с Ингусом в камнях и лежал там до тех пор, пока не стал подниматься туман. Лодочник не покинул своего места — он лениво загребал веслами и держался в центре реки, не нарушая водной границы. Но едва заколебался и, дрогнув, пополз кверху туман, как сидевший в лодке сделал едва заметное движение веслом — снизу вверх и сверху вниз. Условный знак!
Кому адресован он? Напрягая зрение, следопыт рассматривал лодочника, но ничего примечательного в нем не нашел. Странный кормчий продолжал хладнокровно вертеться на середине реки и кому-то сигналить. Временами он доставал бинокль и осматривал наш берег.
Карацупа выбрался из камней и пополз к тому месту, где, по его расчетам, мог находиться человек, принимавший сигналы с лодки. Ни в камышовой чаще, ни на берегу не было ни одного живого существа.
Лодочник между тем продолжал загребать веслами и временами смотрел в бинокль.
«Может быть, он отвлекает на себя внимание? — обдумывал происходящее Карацупа. — Я слежу за ним, ищу того, кому этот дьявол посылает сигналы, а в это время втихую действует другой гад».
Карацупа пополз по берегу. Ингус стал опасливо прижиматься к нему, часто задирал морду и тревожно нюхал воздух.
Перед самым восходом подул ветер. Он будто смыл запах смолы и заглушил звуки. Карацупа вновь добрался до воды, лег, посмотрел снизу на реку. Лодочник бросил якорь и делал вид, будто занят сетью.
Наконец прибыла ударная группа во главе с Усановым. Начальник заставы внимательно рассмотрел в бинокль лодочника, выслушал Карацупу и приказал прочесать весь тринадцатый и соседние с ним квадраты. Ни малейшего следа постороннего человека не было обнаружено. В полдень лодочник собрал сеть, взмахнул веслами и исчез в заливчике на противоположной стороне.
На другой день он снова появился на реке и опять кому-то сигналил веслами. И на этот раз в результате прочесывания кустов, валунов и камышовых зарослей не было обнаружено ничего подозрительного.
Всю неделю маячил на реке странный лодочник, в разное время суток появлявшийся в нейтральных водах. Пограничники его возненавидели и ругали самыми последними словами. Запретить «рыбаку» выезжать на лодке было нельзя — он держался своей стороны и там мог делать все, что ему угодно.
Шла вторая, полная напряжения неделя. Карацупа снова оказался в тринадцатом квадрате. Лодочник занял свою позицию и по-прежнему занимался причудливой сигнализацией. Следопыт уже привык к тому, что происходило на реке, но он, как и в то туманное утро, когда впервые увидел на долбленке черную куртку лодочника, испытывал то скрытое волнение, которое заставляет быть особенно внимательным. Впервые за все эти дни был насторожен и обеспокоен Ингус.
Карацупа решил доползти до укрытия, до большого валуна, и из-за него осмотреть весь береговой участок. Достав маузер, он взвел курок и сунул за пояс кинжал. Заметив все эти приготовления, Ингус совсем разнервничался. Он взволнованно поднимал морду — начавшийся ветер и плотный туман словно оглушили, ослабили его обоняние и слух. Карацупа ласково потрепал любимца и выглянул из-за валуна, сделав при этом, очевидно, какое-то неосторожное движение. Во всяком случае, лодочник мгновенно заметил его и тотчас поднял весла, скрестил их и опустил в воду. Это был особый знак. Желая разобраться, в чем дело, Карацупа выглянул из-за валуна, осмотрел береговую линию и, осторожно передвигаясь, двинулся к камышам — что-то уж очень странно колыхнулись там высокие стебли.
Ингус остановился, поднял морду и понюхал воздух. Оглянувшись на проводника, он мелкими шагами двинулся вперед. Следопыт не чувствовал запахов камышовой чащи, ветер дул ему в спину, но поведение четвероногого друга его обеспокоило. Вполне возможно, что там, в камышах, притаился нарушитель.
Подняв маузер, Карацупа пригнулся и вошел в камыши. Впереди послышался крик птицы; Ингус рванулся вперед; мелькнула тень; кто-то, ломая камыши, бросился к реке и пырнул в воду.
— Стой! — крикнул Карацупа и кинулся за нарушителем.
В то же мгновение над его головой свистнул аркан и упал на плечи пограничника. Остановленный на бегу, следопыт, задыхаясь, упал в тину, но, падая, успел выстрелить. Затем, выхватив из-за пояса кинжал, он чиркнул им ременную петлю. Что-то мелькнуло в кустах. Там кто-то притаился. В следующее мгновение Ингус бросился на сухопарого смуглого человека и сбил его с ног.
— Уберит собака!.. — ломая русские слова, отчаянно взмолился ковбой, выписанный, видно, откуда-то для охоты за советскими пограничниками.
Карацупа сорвал с шеи лассо, поднялся на ноги, обтер о брюки маузер и вскинул его.
— Встать! Руки на затылок! Стоять! Так… Ингус, — приказал следопыт овчарке, — бери! Вперед! Там… — Он показал на реку.
— Охотник уважает охотника, — прерывающимся голосом торопливо заговорил ковбой в узких кожаных брюках, темной рубахе, с платочком на шее. — Нам не повезло. Получайте деньги и расстанемся, как джентльмены.
— Молчать! — рассвирепел Карацупа. — Где второй? Ингус, вперед!
Овчарка уже мчалась по камышам к месту, где пырнул второй нарушитель, заманивавший Карацупу под взмах лассо. Но тот уже был далеко, и к нему спешил лодочник по нейтральной зоне реки.
— А-а!.. Гад! Ушел!.. — вскипел Карацупа. — Упустил гада!.. Ну, иди! — сурово обратился он к ковбою. — Вперед! Руки! Руки выше!
Шли годы. Карацупа день за днем выходил на границу. То пешком, то верхом совершал он далекие и короткие маршруты. На пограничной заставе шла обычная повседневная жизнь — жизнь, наполненная событиями. Засады, секреты, погони за нарушителями, поиски диверсантов и шпионов…
Операция, о которой пойдет речь, обозначена в записной книжке Никиты Федоровича Карацупы коротко: «Парашютный десант». Но за этой записью скрывается вот что…
Ночью следопыта вызвали к начальнику заставы.
— Собирайтесь в отряд, оттуда звонили. Срочное дело. Совершенно секретное!
Забежав в казарму, Карацупа захватил приготовленный для поездок чемоданчик и выскочил с ним во двор заставы. Его ждал небольшой грузовик. Ингус влетел в кузов могучим прыжком. Карацупа забрался за ним, сел спиной к кабине, прикрыл овчарку полой шинели и стукнул рукой по борту: «Поехали!»
