— Леша, знаешь что? Пойдем сегодня к Олегу!
— Вот это здорово! Только как же мы его в степи разыщем?
— Я тут все дороги знаю. Ешь быстрее, и пойдем.
В курене оставили еду для Андрейки и, взявшись за руки, пошли на восток. По предположению Марфутки, где-то там, в синем мареве, находился Олег.
Глава XXVIII
Что произошло днем
Невесело было у Андрейки на сердце. Он шел впереди сакмана, положив ярлыгу на плечо, смотрел себе под ноги, а в груди ворошилась и росла боль. Разбитое ухо и щеку он промыл, кровянившую на локте ссадину перевязал тряпкой — ранения пустяковые, и не они тревожили Андрейку. Сакманщик боялся встречи с Григорием Корчновым. Что ему сказать, как посмотреть в глаза? Изредка поглядывал на затянутую дымкой степь, ложился на землю, прислушивался, не гремит ли мотор.
До обеда никто не приезжал. Еду принес дед Евсей, и это удивило Андрейку.
— Что это, дедусь, приходится вам харчи разносить? — спросил он. — А где Марфа?
— Не желает девчушка тебя кормить, — в сердцах ответил Евсей Егорович. — Да такого сумасброда не только что кормить, а глядеть на тебя нету сил… Это Григорий меня принудил, как родича, а сам я ни за что не принес бы. Проголодаешься хорошенько, вот тогда и узнаешь, что почем.
Григорий Корчнов еще утром от деда Евсея узнал о том, что произошло в сакмане Андрейки. Рассказ старика выслушал молча, покачал головой. Возле сенцев его поджидал мотоцикл. Сказав, что побывает у Андрейки, Григорий сел в потертое седло и уехал к Снеговому. Олег видел, как дядя подъехал к Снеговому и как они, полулежа на траве, о чем-то говорили. Сворачивая цигарку, Григорий как бы между прочим спросил:
— Как тут мой племяш?
— Действует, — ответил Снеговой. — Скажу тебе, парень он башковитый. Цепко хватается за дело. И еще нравится в нем то, что послушный. Что ни скажи — сделает. Завсегда при нем записная книжечка. Чуть что — запишет. Ничто от него не укроется.
— Это хорошо. — Григорий приподнялся, посмотрел на маячившего вдали Олега. — Как, Илья Васильевич, думаешь: можно Олегу доверить сакман?
— Разве есть нужда?
— Андрей Чухнов выкидывает коленца, беда!
Григорий коротко рассказал о том, как Андрейка унес волчат, о нападении волчицы, о драке с Ленькой.
— Можно бы заменить, скажем, Ефимом, — сказал Григорий. — Но пусть встанут к сакману сверстники Андрея — Олег и Ленька. Так будет поучительнее.
— Под надзором Евсея Егоровича? — спросил Снеговой.
— Само собой.
— Тогда доверяй. Доверие, оно приподнимает.
Григорий позвал Олега. Посмотрел его тетрадь. Увидел в ней аккуратно записанные названия трав, наименования колодцев, клички собак, записи о том, как смотреть за малыми ягнятами.
— А что ты скажешь, Олег, ежели тебе доверить сакман? Сможешь?
— Смогу, — смело ответил Олег. — Только дайте в помощники Леньку. Мы с ним…
— Тогда садись, поедем.
И Григорий увез Олега.
Хорошо, что степь в этих местах как скатерть, смотри во все стороны — все видно. По горизонту разлились призрачные озера с сизыми туманами, с камышовыми зарослями. Низкие строения знакомой кошары вытянулись вверх и казались многоэтажными; они смешно выгибались, вытягивались, как резиновые, покачивались. Мотоцикл рассекал горячий воздух, рвался вперед, а миражная вода и многоэтажные, шаткие строения отступали. И вдруг среди камышовых зарослей зоркие глаза Олега приметили две точечки. Может, это утки или цапли, а может, это и в самом деле вода и камыши? Подъехали ближе, и, когда камыши и озера снова поспешно отступили, Олег крикнул:
— Дядя Гриша! Да это же Ленька и Марфутка! И куда они путь держат?
…Марфутку отец отправил на кошару. Он сказал, чтобы сегодня же выехала с дедом Евсеем в Сухую Буйволу за продуктами. Опечаленная девочка ушла. Олег и Ленька поглядывали друг на друга и не могли понять, что случилось. Спросить же постеснялись.
Через полчаса Григорий доставил их к куреню Андрейки и, не сходя с мотоцикла, сказал:
— Побудьте тут, а я съезжу к Андрейке. Мне с ним надо поговорить.
Когда Григорий скрылся в степи, Олег поправил висевший в чехле на животе нож, поддернул штаны, сбил на затылок войлочную шляпу и сказал:
— Лень, поясни хоть ты мне. Что тут произошло? Ты весь сумрачный, губа разбита. Или ты дрался?
— Было дело, — со вздохом ответил Ленька. — Пойдем попрощаемся с Чернышом. Была собака — и нету.
За куренем они приблизились к кучке свежей земли, придавленной камнем.
— Тут лежит, — сказал Ленька грустно. — Как мы думали, так и получилось. Погиб Черныш.
— Как?
Леньке так было жалко песика, что он посмотрел на Олега тоскливыми, полными горя глазами и сказал:
— Геройски… Спасал овец, кинулся на волчицу, а она его зубами, как ножом. Злости в нем было много, а вот силенки маловато.
Друзья присели возле камня, и Ленька рассказал Олегу, что случилось на стойле в прошедшую ночь.
— Дурак! — сказал Олег. — Настоящий дурак!
— Кто?
— Ты! Зачем связался с этим бесчестным Андрейкой? Зачем потакал ему? И почему сразу не рассказал деду Евсею или дяде Грише? И я просто удивляюсь, как ты мог пойти в волчиное гнездо?
— Потянуло, — тихо ответил Ленька. — Все же интересно.
— Потянуло? — Олег усмехнулся. — Не мог себя удержать. А еще комсомолец! Да где же твоя сила воли? Где выдержка? — Олегу стало жалко Леньку, и он обнял его за плечи. — Ну ничего, не горюй. Черныша, конечно, не вернешь, жалко. Я так и думал, что он кинется на волка. Смелый же был песик! — Олег помолчал, поправил шляпу, посмотрел в ту сторону, куда уехал Григорий. — А теперь, Лень, слушай, что я тебе поведаю. Как думаешь, почему я здесь, возле этого куренька?
— Просто приехал. Надо ж нам с тобой повидаться. — Ленька улыбнулся. — Я так соскучился, что сам к тебе шел.
— Повидаться — это хорошо, только ты не угадал. Чудак! Просто удивительно, какой ты недогадливый! Разве мог я бросить дело и приехать сюда! Теперь точно вижу, что тут я, Леня, через твои и Андрейкины проделки. Вы такое, оказывается, натворили, что дядя Гриша решил отстранить Андрейку от должности. А кого поставить к сакману? Кому доверить овец? Вот он думал-думал, а потом и говорит: поедем, Олег! Только тебе могу вручить сакман.
— А ты что?
— Согласился. Только сказал, чтобы с тобой. Правильно я решил, Лень?
— Вдвоем, конечно, лучше, — согласился Ленька. — А сможем?
— Боишься?
— И ничуть. С тобой, Олег, мне ничего не страшно, — чистосердечно признался Ленька. — Только еще надо и уметь.
— Сумеем! — уверенно заявил Олег. — У Ильи Васильевича за эти дни я многое узнал. Полная тетрадь разных важных записей. Так что, Лень, не журись! Но заранее скажу: главное у нас будет — дисциплина.
— Понятно. — Ленька с корнем вырвал кустик чебреца, сжал в кулаке, понюхал. — Знаешь что, Олег? Давай устроим Андрейке веселые проводы, проучим, чтобы в другой раз не сильно возносился.
— Это ты о чем? Драться?
— Слегка. Возьмем на кулаки. Хоть попугаем!
— Несерьезный, Лень, разговор, — рассудительно ответил Олег. — Если драться, так по-настоящему, а пугать его нечего. Только руки марать. Что такое на кулачки? Да я один могу пойти! Это он тебя так поцарапал?
— Угу…
— Ну, а ты? Дал сдачи?
— Немного. Дед Евсей помешал.
— Ну ничего, Лень! — решительно сказал Олег. — Нам дед Евсей не помешает. Мы ему подбавим, так что свое получит сполна. И за твои царапины, и за гибель Черныша. За все сразу!
В это время в степи, вблизи сакмана, мотоцикл отдыхал на подпорках, а Григорий, заложив руки за спину, прохаживался, хмурил брови и косился на Андрейку. Тот стоял, потупив глаза, и видел только ноги Григория, обутые в рыжие, побитые ботинки. Андрейка боялся поднять голову. Всякий раз, когда рыжие ботинки Григория приближались, он хотел посмотреть ему в глаза и что-то сказать, но не мог, не находил слов.
И вот ботинки остановились совсем близко, тяжелая ладонь придавила голову. Андрейка приподнял плечи и закрыл, как от боли, глаза.
— Стыдно, парень? Как я верил тебе, Андрей Чухнов!..
— Григорий Афанасьевич, — охрипшим голосом заговорил Андрейка, — скажите, какое мне будет наказание?
— Вот хожу и думаю. Да придумать не могу.
И опять рыжие ботинки шумно топтали траву. Грело солнце, день был без ветра. Над головой неумолчно пел жаворонок.
— Скажи, герой, зачем тебе понадобились волчата? — Григорий спрашивал издали, голос у него был грубый, строгий. — Решил получить деньги? Ну, что ж молчишь!
— Хотел радио купить.
— Ах, вот что! — Григорий подошел к Андрейке, и снова широкая ладонь легла на голову. — В сакмане радио не полагается. Что ты с ним будешь делать? За плечами приемник носить станешь? Вот тронемся всей отарой кочевать, будет там и радио, пожалуйста, пользуйся. А ведь ты этим своим поступком всю нашу слежку за зверем испортил. После этого волчица может бросить гнездо и уйти.
