class="p1">— Да так... Интересуются, — пожал плечами Микутский.
— Ты им что-нибудь говорил?
— Ни в коем случае. Просто чувствуют. По твоему настроению, по поведению — ты ведь нервничаешь.
— Пока ничего не говори. Все, мол, в порядке — пусть работают.
— Да понятно, — Микутский помялся, возясь с окурком. — Ребята толкуют: выпить бы тебе с мастером и с Петенковым.
— Вас послушать — так умней и нет никого, — фыркнул Бреус. — С мастерами, кстати, я уже пил, хоть из меня алкаш тот еще. Можно, конечно, и с Петенковым, но ведь с ним уже не на том уровне надо объясняться: с этим народом объясняются на языке логики. Нужна железная необходимость, которая заставит их выплатить все деньги. Иначе не отдадут — я уже все перепробовал. Иначе выход один — начинать еще один дом.
Микутский подумал.
— Не выдержат ребята такой нагрузки, — отрицательно покачал он головой.
— Проведем собрание, посоветуемся. Укоротить, скажем, сон, работать не по четырнадцать, а по пятнадцать часов. Осталось-то всего десять дней. Выдержат — молодые, здоровые. Отдыхать дома будем.
— Я первый против, — сказал Микутский. — Это сверх человеческих сил. А вдруг — несчастный случай? Тебе-то что — ты не устал. — Микутский повернул правую ладонь, узкую и неотмытую, в рваных мозолях, и принялся отковыривать и отдирать кусочки омертвелой кожи.
— Думаешь, я работать не умею? Встану и буду пахать, как все, — сказал Бреус.
Микутский поднял голову, прислушался и посмотрел в сторону дома, который был возведен до уровня окон.
— Что-то у них там случилось. Пойду-ка посмотрю, — сказал он и поднялся. Бреус тоже поднялся, и они пошли вместе.
Звено, все четыре человека, стояли и над чем-то размышляли.
— Что у вас тут? — спросил Микутский, подойдя.
— Да вот энергии опять нет, — ответил за всех Эдик, чернявый парень с красивым лицом и с черной красивой бородкой. Электромеханик по образованию, он отвечал за работу электроинструмента. — Сбегать, что ли, в дизельную. Опять, наверно, нас отключили — не хватает энергии. С мотористами я уже знаком, договорюсь.
— Не теряйте время, заготавливайте пока венцы, — строго сказал Микутский. — Я сам схожу.
В бревенчатом сарае дизельной — темно и грязно; пол залит маслом так, что разъезжаются ноги, в открытых бетонных канавах — неподвижная, как болотная топь, черная масляная отработка. Стучит, чавкает разбитыми клапанами единственный работающий агрегат, бубнит за стеной выхлопная труба. В сарае еще два агрегата, но они молчат. Один, с краю, новенький, огромный, окрашенный чистенькой светло-зеленой эмалью, вообще еще не работает. Посередине, у второго основного рабочего агрегата, стоят двое: лесоучастковый механик Коля, молодой разговорчивый парень в голубой аккуратной рубашечке, и моторист Гена, тоже в чистом.
Бреус и Микутский поздоровались, пожали руки Коле и Гене.
— Что случилось? — спросил Бреус.
— Да Генкин сменщик, скотина, напился, — ответил Коля. — Масло вытекло, подшипники застучали, Хорошо, зашел случайно, заглушил. Как сердце чуяло — запьет сегодня.
— А я тоже — дай, думаю, сводку погоды послушаю. На ночь на рыбалку собрался. А энергии нет, — сказал Гена.
Микутский обошел агрегат, покачал головой:
— Да-а, состояние — я вам доложу. Подшипники-то хоть есть?
— Есть, сейчас должны подвезти, уже говорил с главным механиком по рации. — Коля глянул на часы. Замялся. — Слушай, Боря, помогите перебрать двигатель — я знаю, вы волокете в этом деле. Заплатим — не обидитесь.
Микутский вопросительно глянул на Бреуса.
— А энергию когда на поселок дашь? — спросил Бреус.
— Только во вторую смену, — ответил Коля. — Не могу, поймите меня, пилоцех останавливать! Помогите, а? Вам же самим нужно, завтра ведь ни бруса, ни досок не будет!
— Ну что, может, Мишку? — Микутский снова взглянул на Бреуса.
— И сам тоже, — негромко сказал Бреус. — Надеюсь, осилите?
— Да-а, — махнул рукой Микутский. — Детские игрушки.
Бреус, кивнув на Микутского, повернулся к Коле:
— Вот он будет и еще один. Переберут, отрегулируют. Двести рублей платишь? — испытующе посмотрел он на Колю. — Имей в виду, мы дорого стоим. Но таких дизелистов — по Союзу поискать. Будет сделано с гарантией.
— Да ладно тебе, — перебил его Микутский смущаясь.
— Двести? — Коля, прищурившись, посмотрел на Бреуса и Микутского.
— Ты что, сомневаешься, что дорого? — рассмеялся Бреус. — А вот я тебе сейчас посчитаю: ты поставишь двух-трех человек, и они будут здесь неделю ковыряться. Плюс неделя простоя пилоцеха. Вам дороже обойдется.
— Да нет, я ничего, — пожал Коля плечами. — Найдем двести.
— Ну, гони подшипники, и начнут.
Микутский с Колей и Геной заговорили об инструменте, а Бреус прошелся по сараю. Остановился возле нового агрегата.
— А это что за зеленый крокодил? — громко спросил он.
— Да вот привезли с дефектами. Ждем с завода представителей, — ответил Коля.
— А что за дефекты?
— Черт их знает, не помню уже, — ответил Коля, подойдя к Бреусу. За ним подошли Микутский и Гена. — Вот взялись бы да исправили, раз вы лучшие в Союзе, — усмехнулся Коля.
— А что, это интересно! — сказал Бреус. — А сколько бы вы нам заплатили?
— Это надо с директором, — Коля покачал головой. — Только от себя лично я бы вам ящик водки поставил. Заколебал меня этот утиль, — кивнул он на остальные агрегаты. — Ни новый станок поставить, ни лишнюю лампу повесить...
— А мы водку не пьем, мы предпочитаем наличными, — сказал Бреус.
— Расскажи кому, что не пьете! — засмеялся Коля.
— Ладно, мы подумаем. Так где твои подшипники?
— Сейчас схожу еще раз на рацию, узнаю, — сказал Коля и побежал в контору лесоучастка.
— Ну, что скажешь? — спросил Бреус Микутского, покосившись на Гену.
— Да я уж смотрел, — ответил Микутский. — Его голыми руками не возьмешь. Ни инструмента порядочного, ни приборов.
— Врет Николай, что не помнит дефектов,
