звучало по-узбекски и по-киргизски по-разному. Дунгане, уйгуры дали кишлакам свои имена.
К турецкому паспорту Махмуд-бека полицейский отнесся почтительно. В своей каморке он достал
карту, развернул ее и, сверкая улыбкой, предложил гостям найти нужный им населенный пункт. Махмуд-
бек грустно вздохнул: карта была японская.
Еще один адрес имелся у Махмуд-бека. Но селение, упомянутое в нем, лежало в стороне от горных
кишлаков.
Маленький городок, кажется, весь состоял из харчевен и крошечных лавочек. Рядом с лавочками
сидели скучающие хозяева. Городок только торговал.
Под вечер Махмуд-бек и Салим уже валились с ног, когда в одной темной харчевне с длинным, грубо
сколоченным столом их встретил худой уйгур. Он долго щурился и щипал жиденькую бородку, потом
усадил гостей за стол. Доски часто скоблили, но жир въелся в дерево, и оно мутно лоснилось при свете
коптилки.
Лагман был приправлен острым перцем, обжигал губы. Проголодавшись, Салим не стал ожидать
начала разговора, а со свистом втягивал тонкую лапшу. Тесто, пропитанное хорошо прокаленным
маслом, успело впитать и запах мяса. Салим отодвигал в сторону жирные кусочки баранины: на закуску!
Был поздний час. Никто не заглянет сюда. В крайнем случае хозяин разведет руками и откажет гостю:
выставил на стол все, что оставалось.
Уйгур еще раз расспросил Махмуд-бека о приметах Фузаила Максума, потом твердо сказал:
- Он.
- Как нам найти его?
- Вы были почти рядом. Запомните. - Он несколько раз повторил название по-уйгурски. - Живет он в
горах вместе с хозяином дома. Хозяин - узбек.
- Как его зовут?
- Здесь его стали звать Джура, - сказал уйгур, давая понять, что сказал все.
- Значит, Джура, - спокойно повторил Махмуд-бек. - Ну, хорошо...
- Вам надо отдохнуть, - посоветовал хозяин.
Это было разумное предложение. Предстояла опасная встреча.
Джура устроил неожиданным гостям целый допрос. Убедившись, что это те люди, которых он ждет
третий месяц, Джура обнялся с Махмуд-беком и Салимом.
- В кишлаке были? - спросил он.
- Нет, друг, миновали.
- Правильно. Люди Фузаила следят за каждым человеком. Он спокойно спит только здесь.
- А его люди бывают в горах?
- Очень редко.
Махмуд-бек не опасался встречи с Фузаилом и его людьми. На этот случай была заготовлена вторая
версия: он приехал по заданию муфтия Садретдин-хана.
Джура увел гостей выше в горы, оставил им бурдюк воды, сыр и хлеб.
Вернувшись к юрте, Джура навел порядок: след копыт на влажной траве мог спугнуть опытного
бандита.
Фузаил приехал на второй день. Он привез продукты и курпачу - стеганое одеяло. В горах
становилось прохладно. Осень давала о себе знать. Арчовник поблескивал золотистыми листочками,
порыжел дикий виноград, и каждое утро трава покрывалась росой.
Фузаил сам готовил ужин, но, когда он отошел к роднику, Джура развел такой огонь, что его могли
увидеть за несколько километров. Фузаил, боясь показаться трусом, лишь недовольно проворчал:
- Мясо сгорит.
Они долго, с аппетитом грызли куски баранины, запивали крепким чаем. Фузаил не знал, о чем
говорить с Джурой. Чабан тоже любил помолчать
Курбаши долго не мог заснуть, думал о своей судьбе, мечтал о новых днях. Снились ему пышные
дастарханы в кишлаках, которые он покорял, и оборванные полицейские со своими дурацкими
вопросами. И в эту холодную полночь он долго не мог понять: во сне или на самом деле ему связывают
руки, ноги, завертывают в пропахшую потом кошму. Он хотел крикнуть, порвать веревки. Но впервые
почувствовал себя бессильным, жалким.
61
Ночью два всадника с тяжелой ношей бешено скакали к советской границе.
На рассвете усталые кони и люди уже на обратном пути остановились в маленьком кишлаке. Они
едва справились со скудным завтраком, потом спали весь день.
Ночью Махмуд-бек и Салим двинулись другой, длинной дорогой в город, чтобы выполнить поручения
муфтия Садретдин-хана и турецкого консула Эсандола.
В кривых, грязных улочках разноязыкого города нужный дом удалось найти сравнительно быстро.
Ремесленники и торговцы звали соседей по национальности.
- А, турки... Это здесь, рядом.
Из плотно закрытых калиток доносился запах свежевыпеченного хлеба, жареного мяса, лука и анаши.
В кирпичном одноэтажном доме жил полковник Ахмад Сурайя Бек. Пришлось долго стучать, пока
заспанный слуга не приоткрыл дверь. Потом он ее захлопнул и пошел докладывать господину о гостях.
Махмуд-бек предполагал увидеть в доме оживление, рабочий накал, какой обычно царит в штабах. Но
Ахмед Сурайя Бек лежал на ковре в старой феске и потертом парчовом халате.
О былой роскоши напоминала и мебель. Впрочем, шелковая обивка вытерлась. Упрямые стальные
пружины рвались наружу.
Полковник долго смотрел на Махмуд-бека и Салима. Смотрел тупо, не узнавая. Затем взял гибкий,
змеевидный мундштук кальяна и затянулся. Заклокотала вода, сладковатый дым колечками поднялся
вверх.
«Этот тоже... - подумал Махмуд-бек. - С ним, наверное, даже не поговоришь толком». - Он передал
приветы от Эсандола и Садретдин-хана.
Полковник отшвырнул мундштук и резко поднялся. Он одернул халат, словно то был офицерский
мундир.
- Кажется...
- Я секретарь муфтия, Махмуд-бек.
- Узнаю, узнаю.
Полковник еще не успел накуриться. С ним можно было разговаривать. Он вскрыл пакет небрежно,
будто ежедневно получал десятки секретных посланий.
- Хорошо. Я подготовлю ответ сейчас же. Вы пока отдохните, дорогой Махмуд-бек.
Салим был всего лишь сопровождающим. Полковник на него даже не взглянул.
- Какая нужна помощь?
- Нам необходимо разыскать Фузаила Максума.
- Славный воин скрывается, - сказал полковник. - Он ждет своего времени. Что ж, возможно, я сам
проеду с вами. Это - в пограничном районе. - Он решительно двинулся к письменному столу. - Я сажусь
за ответ, а вы отдыхайте. До утра...
На другой день свежий, подтянутый Сурайя Бек сопровождал гостей в горный кишлак. Здесь их ждало
известие о неожиданном исчезновении Фузаила Максума. По словам хозяина, славные джигиты, верные
спутники курбаши, узнав о случившемся, немедленно скрылись.
Сурайя Бек лично пожелал сообщить Эсандолу и муфтию о беде. Он подготовил второе письмо,
которое вручил Махмуд-беку.
Еще долго не было ничего известно о судьбе Фузаила Максума. Пожалуй, только Аскарали и Махмуд-
бек знали, что советский суд приговорил Фузаила к высшей мере наказания и что приговор приведен в
исполнение.
Исчезновение хваленого курбаши ошеломило Асакуру. В своих донесениях он уже расписал его как
главаря боевой армии, способной двинуться по первому же приказу в глубь Средней Азии. Асакура
понимал, что сейчас, после очередной неудачи, нужно поскорее представить в Токио сообщение о какой-
либо успешной операции, надо заслать хорошего агента для сбора сведений о новостройках Узбекистана
и Таджикистана. Агент должен разобраться в происшедших изменениях, правильно оценить
экономические и военные возможности каждой стройки, составить краткие характеристики на некоторых
партийных и советских руководителей.
Асакура несколько раз встречался с новым кандидатом - Салимом. Грамотный, физически сильный
парень произвел хорошее впечатление на японского разведчика.
Махмуд-бек подготовил для Салима дополнительное задание. Как человек, побывавший в Кашгаре,
Салим должен был рассказывать людям об исчезновении или, лучше, о бегстве Фузаила Максума.
Мысль о том, что курбаши больше не верил в свои силы, боялся бороться с Советами, могла произвести
впечатление на самых озлобленных врагов. Однако обстановка изменилась.
После тщательной подготовки Салим перешел границу и отсутствовал четыре месяца. По его словам,
он побывал в Ферганской долине, в Ташкенте, на строительстве электростанции в Таджикистане.
Асакура был доволен полученными сведениями и выдал Махмуд-беку щедрое вознаграждение.
Муфтий Садретдин-хан ликовал: началась настоящая работа. Сведения, подготовленные советской
разведкой, Асакура передал в Токио.
62
В становище, где недавно хозяйничал Фузаил Максум, стало намного тише. Обитатели становища
вызвали подозрение местных властей. Порой появлялись полицейские. Они будто случайно проезжали
