Прошли темным коридором. Подошли к лестнице вниз, во двор. Пахнуло уличной свежестью.
Неожиданно направо раскрылась дверь и на пороге показалась знакомая Борину фигура.
— А, Иванов, — вспомнил Борин, и хотел отвернуться, но встретившийся человек уже узнал его и изумление на его лице сменилось выражением злобы.
Иванов быстро скрылся за дверьми.
— Бежим вниз, — крикнул Борин. — После узнаем в чем дело.
Они бросились стремительно вниз по лестница… Вот уже улица… вот сад. Амо впереди между деревьями.
— Стой, — кричат Борину сбоку несколько голосов. Он быстро бежит, но его хватают за плечи и ведут обратно.
* * *
В квартире Григория Петровича шел спор.
— Пусти, пусти меня! — кричал Амо. — Это позорно!
— Замолчи, сумасшедший. Ну, какая польза? Ну, что мы можем сделать?
— Нет, я с этим не могу примиряться.
— Но Борина повесят.
Григорий Петрович сел около него. Глаза его были затуманены слезами. Но что же делать?
Несколько минут в комнате стояло тягостное молчание.
— Нет! — наконец, воскликнул Амо. Темное лицо его еще более потемнело, а у висков вздулись прыгающие жилы. — Нет, надо сделать все возможное, чтобы освободить его… Умру, но сделаю.
— Ну, что же ты, голубчик, сделаешь? Ну, что ты можешь сделать? Ну, что мы можем сделать?
— Что сможем? — лицо Амо горело решимостью. — Все сможем. Мы должны будем устроить побег.
— Каким образом?
— Каким образом освободим — это мы найдем. Лишь бы его сегодня не убили. В этом отношении у нас, старых дашнаков, большой опыт. Можно сделать так. Проследить, где он в заточении, и сделать налет… Или если его будут вести по улице, то совершить нападение.
— Ерунда. Детская вещь!
— Не ерунда. Только нужно будет обмозговать это дело. Надо так сделать, чтобы его в первую очередь не убила стража. Во всяком случае, нам нужно будет человек двадцать — тридцать. Сумеет ли их выделить городская организация?
— Нет, не сумеет. Этого нельзя сделать. Это будет равносильно провалу организации и ни к чему не поведет.
— А оружие достать можно?
— Это сумеем. Но…
— Никаких не должно быть «но». Жизнь Борина — драгоценная жизнь. Вы ложитесь, Григорий Петрович, а я еще посижу и хорошенько обдумаю все возможные пути действия… Уверяю вас, что у нас есть шансы на успех.
* * *
Ранним утром Амо уже распоряжался.
— Вот что нужно достать, Григорий Петрович. Все это должно быть у нас в доме к двенадцати часам. — Амо передал записку. Григорий Петрович прочел:
Хорошо оседланных лошадей с плетками…………………………………………2 шт.
Ручных бомб……………………………………………………………………10 —''—
Револьверов……………………………………………………………………12 —''—
Хорошо вооруженных людей…………………………………………..………3–5 чел.
Деревенских костюмов…………………………………………………………2
Пролеток с хорошими лошадьми……………………………….………………5
Бумаги, нужные для передачи в отряд.
Продовольствие на дорогу.
Григорий Петрович прочитал, покачал головою.
— Людей не достанем. Но все остальное достанем. Я пойду. А ты будешь здесь?
— Нет, я пойду к Железкину: пусть скажет рабочим. Охотники найдутся.
Уходя, Григорий Петрович сказал:
— Не могу я одобрить эту пинкертоновщину. Ничего не выйдет. Только себя и других погубишь. Не по-нашему ты действуешь, Амо.
— Ничего, ничего, отмахнулся обеими руками Амо. — После поговорим.
* * *
Григорий Петрович и Амо стояли на углу улицы возле комиссариата.
— Говорят, повели судить. Лицемеры. Плохо то, что белошапочников сменили казаки… Видишь, те ушли. Хотя ничего. Ну, я пойду расставлять людей. Ведь моя правда. Целых десять человек оказалось желающих. Я еще раз разъясню всем, расскажу, как действовать. С извозчиков пусть не встают. Один управляет лошадьми, другой угрожает бомбами. Затем нужно еще раз сказать, чтобы погромче кричали: «смерть большевикам». «Давайте нам большевиков, нечего с ними возжаться.» Понятно?
— Конечно, понятно. Только…
— И пусть следят за офицерами. Они могут догадаться убить Борина раньше, чем мы его освободим. Одобряете?
— Да, но…
— А когда Борин будет в наших руках, все ребята быстро разъедутся во все стороны. Одобряете план?
— Нет, не одобряю.
— Ничего, после одобрите. Ну, я пойду предупреждать. А сами вы, Григорий Петрович, уходите поскорее отсюда. А то взаправду провалите организацию. Скажите всей организации, чтобы была настороже.
Григорий Петрович покачал головой, поцеловал улыбающегося Амо и, вытирая слезу рукою, ушел за угол.
* * *
Борина втолкнули в ту боковую комнату над черным ходом, где он только что видел Иванова. Кто-то с силой бил его в спину.
Перед ним находилась маленькая комната, наполненная облаками табачного дыма. В дыму Борин увидел три фигуры. Ближе всех к нему стоял офицер, с растрепанной прической, зазвавший их на бал. На его лице был разлит неподдельный ужас. Одной рукою он держался за рукоятку браунинга, покоящегося в кобуре.
— Так это Предчека? — спрашивал он у соседа, выпучив глаза. Сосед спрятался за его спиной.
— Он, я хорошо знаю, — отвечал последний.
Иванов — предатель, — подумал Борин, — сотрудник Губчека и предатель.
— Он, в этом не сомневайтесь, я хорошо его знаю… вместе работали.
— То есть как вместе работали? — бестолково спрашивал офицер, судя по лицу, совершенно сбитый с толку.
Борин посмотрел вокруг. Сзади и с боков у него стояли шесть вооруженных. Судя по лицам и форме, это были не то казаки, не то горцы.
Они внимательно смотрели за ним.
— Не уйти, — решил Борин. — Жаль, сплоховал.
Между тем офицер все еще продолжал задавать недоуменные вопросы.
— То есть, как ты вместе с ним служил? А? Ты что врешь, а? Ты думаешь, что я пьян, а?
— Хорошо, что Амо не попался, — думал Борин. — А, может быть, и попался. Может быть, уже убит. Если бы не этот подлец Иванов, все обошлось бы хорошо.
— Чего же тут не понять? — Объяснял Иванов. — Я служил не за совесть, а за деньги… за паек и сводки посылал нашим. Надо понимать, как следует. Три раза на этого самого чорта нападение устраивал. Иванов показал пальцем на Борина. — Все выкручивался. Ну, а теперь не выкрутишься!
Офицер постучал себя по лбу пальцами. Несколько раз скорчил гримасу, силясь прогнать гнетущие мозг винные пары. Потом он зашел сбоку — посмотреть на Борина.
— Предчека. Гм! Вот что! Вот он какой! Не пойму, никак не пойму. Какого чорта ему здесь нужно?
— Какого чорта? — передразнил его Иванов. — Может быть, он где-нибудь адскую машину поставил в доме. Может быть, через минуту все мы на воздух вспорхнем.
— А-а-а. — Засуетился офицер. — Нужно пойти доложить.
Офицер уже взялся рукою за скобку двери, но остановился. — Кой чорт… Они все пьяны, как винная бочка. Нет, итти не за чем.
— А ты спроси у него, — помог ему Иванов. — Он скажет, есть ли адская машина.
— Ребята, смотрите за ним в оба, — приказал офицер, — я буду допрашивать.
Один из стражи что-то передал другим на гортанном наречии. Стража подошла вплотную к Борину.
— Отвечай, есть адская машина? — закричал офицер тоненькой фистулой. — А то…
Он быстро поднес кулаки в уровень лица Борина. Борин быстрым ударом отбросил офицера к стенке, где тот шлепнулся на пол.
— Держите его, — закричал исступленным голосом офицер. — Я его сейчас расстреляю.
Офицер вскочил на ноги, подбежал с револьвером в руке к побледневшему Борину, взвел курок, но его одернул за руку Иванов.
— Убить успеем, успеем.
— Пусти! — кричал красный, как кровь, офицер.
— Этого нельзя допустить. — Иванов встал между Бориным и офицером. — Этого нельзя. Пойми. За это тебя завтра генерал самого расстреляет… Ты пойми, может быть, здесь у них заговор. Ведь не спроста же он здесь. Успокойтесь. Это ничего, что он вас ударил. Зато завтра генерал вас непременно наградит…
Офицер поморщился и неохотно спрятал браунинг в кобур.
— Обыщите его, — крикнул он караульным. — А потом уведите в караульное помещение. Свяжите по рукам и ногам. Ты, Али, отвечаешь мне за него головою. Понял?
— Так точно, — отвечал тот солдат, что переводил другим приказания на гортанной речи. Борина обыскали. Из карманов брюк извлекли маленький браунинг. Передали его офицеру. Офицер погрозил Борину — Постой, негодяй.
Борин молча искривил губы в насмешку. Это окончательно взбесило офицера.
— Уведите этого негодяя. Уведите этого разбойника. Я не могу на него смотреть. Я застрелю его!
Борина быстро вытолкали назад в коридор. Почти на руках снесли по лестнице вниз. У выхода помещалась караульная рота. Провели по узкому коридору через два ряда коек с сонными фигурами солдат. Мимо стоек с винтовками… ввели в полуподвал, где раньше содержались арестованные белогвардейцы.
