Андрей Иванов - Славное море. Первая волна

В коридоре слышны чьи-то шаги. Все ближе. Вот они остановились у каюты. Кто-то переступил порог. Уверен­ная рука стала шарить, ища выключатель. Брызнул свет. Лампочка качалась, и яркий круг от нее метался от одной кровати к другой. Разбуженный светом, засто­нал Антон Сахно.

Геннадий свесил голову. В дверях стоял боцман.

— Вставай, парень, па вахту надо.

— Моя вахта еще не скоро, — отозвался Геннадий. Он еще думал хоть немного уснуть.

— Точно, не твоя. Теперь   твоя вахта   у штурвала.

— Я, — изумился Геннадий, — у штурвала? Что-ни­будь случилось?

Боцман подошел ближе, зашептал:

— Тонет шхуна «Заря», идем на помощь. Из штур­вальных остался один Юсуп, вызывают тебя. Приказ ка­питана.

Геннадий забыл о вахте. В мозгу одно слово: «То­нут!» Он сам мог утонуть в любую минуту. Это трево­жит. Но люди уже тонут, и это страшно.

— Тонет шхуна «Заря»! — почти кричит он на всю каюту.

Когда эти слова проникают в него еще глубже, он кричит еще громче:

— Это где радистом Зоя?

— Там не только Зоя, там большая команда, — все еще шепотом говорит боцман. — Бегом в рубку!

Боцман ушел. Геннадий увидел, как поднялась внизу взлохмаченная голова Антона. Голубые глаза белоруса глядели ясно, словно никогда и не были замутнены мор­ской болезнью.

— Значит, тонет «Заря»? — переспрашивает он Ген­надия и, не дожидаясь ответа, кричит на него:

— Да иди же ты на вахту, чертова головешка!

В мечущемся свете качающейся лампы видно, как подымаются от подушки головы и встревоженно смот­рят на Геннадия, потом начинают вставать. Сергей оделся одновременно с Серовым.

— Схожу в машину. Может, нужно чего.— II пер­вым вышел из каюты.

Когда уходил Геннадий, Антон крикнул ему вдо­гонку:

— Тебя сменять приду я.

III

Шхуна «Заря», ходившая в каботажном плавании, возвращалась с востока. Ветер дул небольшой, попут­ный. К вечеру он увеличился, резко переменился, стал задувать в борт. Команде прибавилось хлопот, но боль­шой тревоги это не вызвало. Капитан Лазукин усилил вахты и ушел спать.

А ночью налетел шторм. Внезапность шторма и его сила встревожили вахтенного помощника, он решил раз­будить капитана.

Человек еще не старый, но выросший в море, капитан Арсен Данилович Лазукин во сне почувствовал что-то неладное, быстро оделся и сам пришел в рубку.

— Что такое? — глухо спросил он, ни к кому прямо не обращаясь.

— Шторм свалился, и сильный! — немного поспешно и громко доложил вахтенный помощник.

Капитан не отозвался. Он смотрел, как рулевой, чуть сутулясь, стоял у штурвала и напряженно старался не сбиваться с курса.

Шторм был неожиданный. О нем не предупредили. Взглянув в растревоженное море, Арсен Данилович по­нял, что это надолго и шхуне будет трудно.

Он тут же распорядился сменить курс, чтобы уйти глубже в море.

Берег был и без того далек, совсем невидим. Но в шторм он опасен, и всякий порядочный моряк уйдет от него подальше. Идти теперь было труднее. Судну бы при­бавить скорость—капитан промедлил до второй поло­вины дня. Вскоре он убедился в своей ошибке, которую почти нельзя было поправить.

На шхуну надвигалась огромная волна, похожая на высокую гору из мутно-серого живого стекла. Она под­няла «Зарю» и вознесла над морем. На гребне волны корпус шхуны подозрительно затрещал. За первой вол­ной шла вторая, едва ли не большей высоты. Скаты­ваясь с нее, «Заря» внезапно ударилась о грунт. В рубке, в машинном отделении, в кубрике остановились часы. Скрипнув, замолкла и машина.

Моря Восточной Арктики от берега на много верст мелководны. Медлительность капитана Лазукина при­вела к беде. Через несколько минут в рубку поступили сообщения: шхуна получила три пробоины, в корпус по­ступает вода.

— Пластыри! Заделать! — приказал капитан. — Пу­стить машину!

Сам стал у руля, отослав всех вниз.

Через полчаса боцман доложил, что пробоины заде­ланы, но механики еще возятся с машиной. Капитан скрипнул зубами. Поврежденный корабль, в шторм, без собственного хода — игрушка волн. Только после штор­ма шхуна может поставить паруса.

Пока возились с машиной, пришло то, чего боялся и капитан Лазукин, и бывалые матросы. «Зарю» снова стремительно подняло вверх и с еще большей силой уда­рило о грунт.

Убедившись в размерах новых повреждений, капи­тан отдал   необходимые распоряжения.   Потом вышел на палубу, оглядел посеревшее, все в водной пыли море, опустил голову и пошел, но не на мостик, а к ра­дисту.

Испуганная Зоя сидела в рубке, готовая ко всему. Она боялась. А когда вошел капитан, ей стало легче.

— Давай сигналы бедствия! — приказал он и уселся рядом у стола на раздвижном матерчатом стуле.

Чтобы не показать своего волнения, она стала мед­ленно готовиться к передаче.

— Зоя, не медлите, как промедлил я!

В скупых, сквозь зубы сказанных словах Зоя услы­шала, как больно сейчас капитану. Она не знала, не ве­рила в его вину. Но раз он сам пришел к ней, значит, это очень нужно.

Зоя включилась в эфир. Это был ее мир, простой и веселый. Как шумно, как тесно в нем всегда!

Множество радиостанций расположено вдоль Вели­кого Северного морского пути: с юга — береговые, с се­вера — радиостанции зимовок на островах. В этом хаосе позывных сигналов и торопливых телеграфных радио-речей она всегда быстро умела находить знакомые голо­са ее корреспондентов.

А сейчас ей нужно обратиться сразу ко всем, чтобы замерли па ключах руки далеких знакомых и незнако­мых друзей-радистов и чтобы все стали слушать только ее.

Ей очень надо. Но... в эфире сейчас роковая тишина. Только монотонно, тихо и неясно пульсируют две дале­кие, наверно чужие, станции.

И все же в эту радиотишину Зоя кинула свой тре­вожный призыв:

«SOS! SOS! Я шхуна «Заря»! Я шхуна «Заря»! Тер­плю бедствие, нуждаюсь в немедленной помощи».

Капитан на бланках радиограмм написал подроб­ности и координаты, и Зоя передала все это в эфир.

«SOS! SOS! Я шхуна «Зари». Прием, прием...»— нес­лось в эфире над штормовым ветром, над бушующим морем.

Но по-прежнему тихо в эфире, отдыхают раднсгы. Неужто никто не услышит?

Она готова была заплакать от обиды. Еще недаявно так шумно было в эфире. А вот теперь, когдч нужно, когда беда, — нет никого.

II снова Зоя посылала свой призыв о помощи:

«SOS! SOS! Я шхуна «Заря»! Я шхуна «Заря»! При­ем, прием!..»

Наконец в немых наушниках громко раздались пер­вые точки и тире.

Ей показалось, что она ослышалась, что это от иа-пряжеиия ей просто кажется. Она сняла наушник" — никаких точек и тире, только грохот моря да треск пе­реборок.

Зоя снова надела их. Опять радиосигналы для нее: «Я остров Русский! Я остров Русский! Я слышу. понял все. Сейчас буду связываться с берегом. Найду вас через десять минут».

— Арсен Данилович! Остров Русский слушает нас!— сдвинув набок наушники, крикнула Зоя. — Будет вызы­вать берег.

Осунувшееся якутское, сильно растянутое у крупных скул лицо капитана прояснилось, но он не проявил осо­бой радости.

— Остров Русский нам много не поможет, Зоенька. Ищи судовые рации.

Зоя снова застучала ключом. Почему же они так долго молчат? Ведь не пусто в море. Где-то недалеко идут суда «Балхаш», «Мироныч», «Якутия», «Поляр­ный». А может быть, им еще хуже?

Снова отозвался остров   Русский.   Радист   острова сообщил, что Северный порт не ответил, но ему удалось связаться с Якутском и Леногорском.

Зоя поблагодарила радиста и попросила его поискать суда в море.

IV

Пока молчал Северный порт, Леногорск связался с Москвой. И вот эфир ожил.

Из Москвы через Диксон, через Северный порт по­неслось распоряжение руководства Главсевморпути:

«Всем судам, находящимся в восточном секторе Арк­тики, выйти на спасение шхуны «Заря».

«Заря»! «Заря»! Говорит теплоход «Полярный». Я слышу, понял вас. Ждите меня через три минуты».

Зоя в изнеможении откинулась на спинку вращаю­щегося кресла. «Теперь найдут!» И перед нею, как ная­ву, появились взволнованное лицо курчавого радиста Саши, который не раз пытался за нею ухаживать, и большеглазый молодой матрос, подаривший ей на берегу цветы...

Один за другим откликались ей «Балхаш», «Миро­ныч» и другие корабли. Принял ее сигналы и запросил координаты находившийся у Ляховских островов паро­ход «Енисей». Суда сворачивали со своих курсов и, бо­рясь с разъяренным морем, шли на помощь.

Капитан тяжело поднялся и вышел. В рубку во­рвался ветер, взвихрив на столе бланки старых радио­грамм. Зоя только недовольно крутнула головой.

Теперь она одна вела разговор со всеми судами и ее одну слушали все судовые и береговые рации от Берин­гова пролива до порта Диксона. Сейчас весь берег, и острова, и суда в море жили бедами шхуны «Заря». Ко­рабли шли на помощь, и судовые радисты   передавали скорость, с какой они шли, и возможный срок их при­хода.

Зоя вздохнула. Суда были еще далеко. Она пони­мала, как долго и трудно им идти по бушующим вол­нам. Но они придут и отбуксируют их в, порт. Конечно, неприятно приходить в порт на буксире, но что делать! В море бывает по-всякому.