— Витька Зайчиков, — с оттенком иронии повторил Андрей, — что он, инспектор? Да его самого еще придется на буксире тащить. Тоже мне рационализатор нашелся!.. От горшка два вершка и еще воображает из себя… — засмеялся Самойленко.
— Зря смеетесь, Самойленко. И прежде чем делать поспешные выводы, советую вам заглянуть в технический класс, он сейчас там. Пойдите, пойдите, это вам будет на пользу, — сказал Шумов, направляясь в свою комнату.
Зайчиков сидел за столом и что-то чертил на большом куске ватмана. Самойленко подошел к нему, из-за спины посмотрел на лист бумаги: солдат вычерчивал знакомую деталь аппаратуры. Рука работала уверенно, линии ложились четко, чертеж получался таким же, каким его не раз видел Самойленко в учебниках. Андрей сделал кривую гримасу, потом лицо его как-то само собой обрело на мгновение серьезный вид. Нарочито стараясь улыбнуться, он подмигнул стоявшему неподалеку Мухтарову:
— Америку открывает!
— Америку? — шепотом переспросил Али.
— Да, изобретает керосиновую лампу, — насмешливо бросил Андрей и снова высокомерно взглянул на чертеж. А Зайчиков, разогнув спину, положил карандаш и спокойно, будто не о нем сейчас шла речь, обратился к операторам:
— А знаете, как это здорово помогает! Чертишь, чертишь и таким образом запоминаешь устройство детали. Неплохая тренировка, прямо скажу.
— А к чему вся эта канитель? Кому она нужна? — Самойленко сел на табурет, повертел в руках чертеж и, отложив его в сторону, продолжал: — Я эту деталь как свои пять пальцев знаю. И Мухтаров тоже не хуже разбирается.
— А кто «местник» принял за цель? — едва слышно спросил Зайчиков.
Это прозвучало настолько неожиданно для Самойленко, что он невольно посмотрел на Али. «Уж не ты ли разболтал», — мелькнуло у Андрея.
— Вот вам и пять пальцев, — скатывая чертеж в трубочку, как бы между прочим заключил Зайчиков.
— А ты кто, инспектор? — шагнул к столу Андрей. — Погоди, Зайчонок, остынешь, послужишь здесь, у черта на куличках, и пыл у тебя пройдет… Ты шайтан-ветер знаешь? — повысил голос Андрей. Ему почему-то показалось, что Зайчиков рисуется.
— Шайтан-ветер? Не знаю, — просто ответил ефрейтор.
— Али, расскажи ему, — обратился Самойленко н Мухтарову.
— Ветер, правда, сильный, очень сильный, как буря, с песком… — начал Али и тут же осекся, отводя в сторону взгляд.
— Говори, говори! — заторопил его Андрей.
— Ладно тебе, «говори»! — махнул на Самойленко Мухтаров. Замолчал, подошел к окну и, словно рассуждая с самим собой, проговорил довольно громко: — Человек дело нам советует, а мы страх на него нагоняем. Нехорошо так, Андрей.
— Правильно! — наигранно воскликнул Самойленко. — Детей нельзя пугать. — Он посмотрел на Зайчикова, потом на Мухтарова, сунул руки в карманы и, посвистывая, вышел из класса.
— Видал какой! — сказал Али. — Подтянуть его надо.
— У вас стенгазета выходит? — словно ничего не произошло, поинтересовался Зайчиков, как только закрылась за Андреем дверь.
— Нет.
— Самодеятельность работает?
Мухтаров пожал плечами:
— Нас же здесь раз-два и обчелся…
— И кружков никаких нет?
Али не ответил. Он молча смотрел на Зайчикова. Ничего не было приметного в этом ефрейторе: серые глаза, редкие брови, чуть покатые плечи, только выправка действительно была какая-то особенная — стоит он, будто никогда не сгибался. А в словах, хоть и тихо он говорит, чувствуется сила, они прямо хватают за сердце, и нельзя не ответить на его вопросы.
— Комсомолец?
— Да.
— А я член партии. Приняли перед отправкой к вам. А про шайтан-ветер ты мне расскажи, пожалуйста, Али.
4
Они шли с дежурства рядом. Али то и дело посматривал на Самойленко. Андрей это заметил.
— Чего это ты, а?
— Что?
— Да смотришь на меня, будто впервые видишь.
— Так просто… — уклончиво ответил Мухтаров.
— Ну смотри, смотри… А может быть, ты надумал с Зайчиковым ходить на дежурство? Так ты скажи прямо. Ничего, остынет зайчишка…
— Нет, Андрей, такой не остынет…
— Ну и пусть, что он мне кум, сват или брат?
Они вошли в казарму. Али задержался в раздевалке. Самойленко подошел к кровати. Вдруг он увидел на противоположной стене, рядом с расписанием занятий, стенгазету.
— Али, сюда! — крикнул Андрей Мухтарову. — Посмотри, что это такое?
— Стенгазета, — ответил Али, настораживаясь.
— Черт бы взял этого Зайчикова! — Самойленко круто повернулся и, ни слова не говоря, бросился в комнату инженер-лейтенанта.
…Шумов готовился к очередным занятиям. Перед ним на подставке возвышался учебный макет радиолокационной станции.
— Слушаю вас, товарищ Самойленко.
— Что ему надо? — запальчиво начал Андрей. — Он что, инспектор?
— О ком вы говорите? — произнес Шумов и слегка улыбнулся. Он вращал антенну. — А ну-ка садитесь вот на это место, — добавил лейтенант, — и нажмите эту кнопку.
Макет начал действовать. В нем было все просто, понятно, и не требовалось особых навыков, чтобы управлять им. Вся работа станции была на виду.
— Здорово! — невольно вырвалось у Самойленко.
— Да, вещь необходимая для тренировок, — ответил Шумов и, продолжая наблюдать за работой станции, спросил: — Так о ком вы говорите?
— О Зайчикове, о ком же! Кто ему разрешил боевой листок выпускать и всякую всячину помещать обо мне?
— Я разрешил, товарищ Самойленко, — сказал Шумов. — Разве это плохо? — Лейтенант повернул рычажок, и свет на экране погас. — Ну рассказывайте, рассказывайте, я слушаю вас.
— Что ж рассказывать?.. — замялся Самойленко. — Разрешите идти? Мне все ясно.
— Пожалуйста, если у вас нет вопросов.
Андрей захлопнул дверь. Когда он вошел к себе в комнату, Мухтаров еще стоял у стенгазеты.
— Ну что, командир? — хитровато глядя на Андрея, спросил Мухтаров.
— Али, скажи по-честному — твоя работа? — Андрей кивнул на стенгазету.
— Но это же правда, Андрюша. — Мухтаров пригладил пятерней свои смоляные волосы и положил руку на плечо товарища. — Круговой поиск хорошего порядка, как говорит наш командир. Понял, что это значит?
Вошел Зайчиков. Он порылся в шкафу, взял какую-то книжку и сказал:
— Есть предложение: давайте вот эту одноактную пьесу поставим. Инженер-лейтенант советует. Надо поддержать командира.
— Театр задумал организовать?! — вспыхнул Самойленко.
— Почему же театр? Ясно, что он не под силу нам. А для души мы можем кое-что разучить. И будет интересно, вот посмотрите! — настаивал Зайчиков.
— Гля… пришел, увидел, победил? — неестественно засмеялся Самойленко. — С кем же вы это будете организовывать самодеятельность, хотелось бы знать? Людей-то у нас меньше, чем на руках пальцев…
— Ничего, можно!
— Чепуха! — оборвал Андрей Зайчикова. — Это тебе не город, а отдельная точка. Вообще ты соображаешь, куда попал? А театр — вот он!.. — И Андрей ткнул рукой в стенгазету.
Мухтаров шагнул к Самойленко:
— Зря, Андрей, обижаешься, ведь сам, наверное, чувствуешь, что не прав… Ты Программу партии изучал? Изучал. Моральный кодекс знаешь? Должен знать. А что в нем говорится? А там сказано, что каждый советский человек должен добросовестно трудиться на благо общества, проявлять высокое сознание общественного долга. Какой же ты комсомолец, если не хочешь со всеми вместе вперед идти?! Нет, сейчас немыслимо стоять на одном месте. Страна коммунизм строит, а ты тихой жизни ищешь. Солдатское ли это дело… Подумай, Андрей.
Самойленко не ожидал таких слов от Мухтарова. Не зная, что ответить, он вдруг махнул рукой и выбежал из помещения, столкнувшись в дверях с Шумовым. В руках инженер-лейтенанта была газета. Он развернул ее и спокойно сказал:
— Вот пишут здесь, что на горе установили радиотелепередаточную башню высотой сто метров. А гора эта находится в зоне действия нашей станции. Понимаете, что это значит?
Андрей не сразу ответил. Он не понимал, о чем говорит инженер-лейтенант. В его ушах еще звучали слова Мухтарова, и ему было безразлично, кто и где установил башню.
— Отражение именно этой башни, — продолжал инженер-лейтенант, — вы и приняли с Мухтаровым за цель. Вот причина вашей ошибки. Понял?
— Возможно… — краснея, ответил нехотя Самойленко.
— Теперь слушайте, что мне рассказал ефрейтор Зайчиков.
— Зайчиков? Опять Зайчиков…
— Да, Зайчиков… И слушайте, товарищ Самойленко, внимательно. Было это давно, года два назад, тогда Зайчиков только осваивал специальность оператора. Как-то на экране он заметил светящийся предмет, похожий на звездочку. О том, что она представляла собой определенную местность, ефрейтор не знал. Возможно, это была вышка или прожекторная башня. Спустя некоторое время Зайчиков к ней привык… А позднее ему пришла мысль: использовать «местник» для включения масштабной отметки. Он уже хорошо знал расстояние до отражающегося на экране предмета. Включив локатор, он тут же начинал искать звездочку. Если она светилась четко, значит, все в порядке, аппаратура работала хорошо, чувствительность приемника достаточная, стало быть, можно уверенно приступать к поиску цели. Это была его звездочка, она никогда не подводила оператора в работе. Мне кажется, что теперь и мы можем поступать так. Вот подумайте сами над этим предложением, а потом поговорим.
