Андрей Иванов - Славное море. Первая волна

— Ты не думай, Геннадий, что я стремлюсь в даль­нее плавание потому, что другие страны посмотреть хо­чется. Это, брат, правда только на одну треть. Я хочу, чтобы у меня дела на весь год хватило.

— Ты же механик, на ремонте работать станешь, — сказал Геннадий.

— Жадный я. Мало мне этого. Я хочу, чтобы рукам постоянное дело было, а глазам всегда новое видеть. И чтобы солнце надо мной. А если нет солнца, то ветер. Со всех сторон чтобы дул.

Помолчал и, немного остывая, спросил:

— Может, и не хорошо быть таким, а? И сам же ответил:

— Может, и не хорошо, а такой.

Позже, когда они уже лежали в постелях и возбуж­денные ночным разговором не могли уснуть, Геннадий подумал: «Да, Сергей такой же одержимый, захвачен­ный морем, как Носков Арктикой. Только Сергей ум­ный, любит дело и хозяин своей мечты».

II

На следующий день Геннадий встретился у межпа­лубного трапа с Кривошеиным.

— Иди переоденься в выходное, — вместо ответа на приветствие сказал старший помощник.

— Я на вахту.

— На вахте тебя заменят. Разве ты ничего не зна­ешь?

Удивленный Геннадий отрицательно покачал головой.

— Приезжала Зоя Карпова с отцом. Мы приглаше­ны в гости. Видно, тебя не стали будить. Капитан пору­чился, что привезет тебя.

Геннадий стеснялся, не хотел ехать в гости. Но ему очень хотелось увидеть Зою. Потом, за него ведь пору­чился капитан. Надо ехать.

Он вернулся, надел новые брюки, фланельку и вышел из каюты, но в коридоре раздумал, вернулся, надел буш­лат и фуражку, словно боялся, что без этого его не при­знают настоящим моряком.

Приглашенными оказались помимо старшего помощ­ника и Геннадия, капитан, радист и боцман.

«Чайка» быстро перевезла их на берег. Они шли не спеша по широкой улице, мимо невысоких на фоне Сто­ловой горы, но веселых домиков. Дорога из плиточной щебенки вела в гору. Там, в одном из коротких и тихих переулков, они нашли маленький с резным крылечком домик капитана портового буксира Василия Лукьянови-ча Карпова.

Вся семья встретила их на крыльце. Зоя стала зна­комить отца с гостями, начав с капитана.

— Знаю, знаю, — басовито гудел маленький Васи­лий Лукьянович, проворно поворачиваясь среди рослых моряков с «Полярного» и крепко пожимая им руки.— Разве вот только этих молодых людей не припоминаю.

— Это радист «Полярного», — представила Зоя Са­шу Торопова.

— Первый год плаваете? — спросил хозяин, внима­тельно приглядываясь к радисту.

— Третью навигацию здесь, — бойко ответил Торо­пов. — В прошлом году вместе с вами снимали с мели гидрографический пароход «Дельфин».

— Вот что! То-то, я вижу, лицо вроде знакомое! А вы? — обратился он к Геннадию.

— Первый год плаваю, — застенчиво, по-ребячьи не­ловко, наклонив голову к плечу, ответил Геннадий.

— Новичок. Самый грамотный палубный матрос у меня, — добавил капитан.

— Тот самый, что меня в море снял. Только не с мели, а с крышки трюмного люка, — сказала Зоя. — На­верно, это было не легче, чем снять «Дельфин».

— Думаю, что это было трудней, тем более нович­ку, — серьезно сказал Василий Лукьяиович. И, обняв Геннадия, первым повел в комнаты.

В семье Карповых встречали гостей по-богатому. Стол уже был накрыт. На тарелках лежали тонко наре­занный окорок, копченая колбаса, селедка, пареная ре­па с собственных грядок и жареный гусь. Над всем этим, как маяки, искрились три бутылки вина.

Зою усадили рядом с капитаном. По другую сторо­ну от нее, не дожидаясь приглашения, сел радист. Ва­силий Лукьяиович сел с боцманом, с которым он был давно хорошо знаком. Старший помощник устроился слева от них, за ним Геннадий. Рядом с ним уселась хо­зяйка, под стать мужу: невысокая, заметно поседевшая женщина. Она все время хлопотала около Геннадия, подкладывая ему в тарелку всего, что только было на столе.

Разлили вино. Василий Лукьяиович поднялся и, по­клонившись всем,сказал:

— Вам теперь долго тут придется по гостям ходить. Все спасенные вами обязательно позовут. А мы решили первыми перехватить. Зоя у нас одна, как бы нам жить без нее! Так выпьем за великое ваше старание, за мор­скую нашу дружбу!

Тихо зазвенели рюмки. Геннадий пригубил и поста­вил рюмку.

— Э-э, ты что ж, матрос?

— Спасибо, не пью.

— Степаннда Максимовна, уговори ты его. Зоя, и ты, — настаивал Василий Лукьяиович. — В нашем мор­ском деле без этого нельзя.

— Если это и должно случиться, то пусть придет как можно позже,— сказал  Геннадий.— Отец говорил,  что начал выпивать тридцати пяти лет. Ну, а я лет до соро­ка потерплю.

Степанида Максимовна и не пыталась нажимать на него. Она только смотрела внимательными, еще совсем синими глазами.

Геннадии поймал на себе пристальный взгляд капи­тана.

«Наверно, думает, что я рисуюсь, — мысленно пред­положил Геннадий. — А мне действительно не хочется пить».

После второй рюмки все оживились. Словоохотливый радист вдруг стал громко рассказывать, как он услышал первые сигналы со шхуны и какая тревога началась на корабле. Как потом прервалась связь...

— Не надо об этом, — дрогнувшим голосом попро­сила Зоя.

Лицо у нее побледнело, стало некрасивым. Она про­вела рукой по глазам, будто хотела отделаться от надо­евшей и тревожной картины.

Все притихли, но только ненадолго. Нельзя было морякам не говорить о море, о том, что в нем недавно случилось. Нельзя еще потому, что здесь рядом с бедой был подвиг, раскрылась душа смелых людей.

Нетерпеливый, возбужденный Василий Лукьяиович так и сказал:

— Море смелыми людьми славно. О бедах все забы­вают. А славным делам нет забвения.

Он поворачивался то к капитану, то обращался к Ивану Демидовичу.

— Море — это наше матросское поле. Только вели­ко оно, неоглядно. С одного края другой не увидишь. И смелых людей для него потребно бессчетно. Вот ко­рабль взять. Десять отважных людей на нем — это ма­ло. А два труса, помилуй бог, как много.

Потом начались воспоминания, рассказы о морских эпизодах, в которых хозяину приходилось участвовать вместе с Иваном Дёмидовичем. Вспомнил Василий Лу­кьяиович и о походах Сергея Петровича, когда тот еще был капитаном шхуны «Ленсовет».

Геннадий с вниманием слушал эти задушевные рас­сказы старых моряков. И они теперь были понятны и близки ему. На душе было приятно, что он им тоже не чужой и они говорят ему это, как человеку понимающе­му, уже обдутому морскими ветрами, просоленному мор­ской водой.

Пришло время расставаться. Хозяева проводили го­стей до причалов.

По дороге Серов приотстал. Он осматривал порт. Все здесь теперь казалось ему очень привычным, будто он шел по знакомой улице.  '

С ним рядом оказалась Зоя.

— Вы когда уходите на зимовку? — спросила она.

— Да вот ждут парохода «Енисей». На нем грузы для Леногорска. Говорят, как заберем грузы, так и пой­дем.

— А на будущий год придете?

Спросила тихо и остановилась. Глядела мимо него в морен, казалось, не ждала ответа.

— Хорошо приходить, когда тебя ждут...

— Вас здесь будут ждать, — сказала она еще тише и пошла, не дав ему больше ничего сказать.

III

Крупный океанский пароход «Енисей» пришел на сле­дующее утро. Огромный, черный, он подымил и затих на рейде у Караульных Камней.

Портовые буксиры быстро подвели к нему широкий лихтер и тысячетонные баржи. Загремели лебедки, за­мелькали стрелы погрузочных механизмов.

На обратном пути буксир привез в порт матросов «Енисея». Они ехали на берег в широких фетровых шля­пах и мягких синих плащах. Проходя вблизи «Поляр­ного», енисейцы дружно приветствовали находившихся на палубе матросов теплохода.

— Хорошие ребята, — сказал Геннадий и в ответ замахал им обеими руками. — Соскучились, видно, в море.

— Это они нам за спасение шхуны «Заря», — отве­тил Сергей Алферов и выпрямился во весь свой высокий рост.

— Откуда они знают?

— Про это во всех северных морях теперь знают. От радистов, они же слышали весь переполох в эфире. И вдруг, весь преобразившись, попросил:

— Серов, поедем на берег.

— Зачем?

— Познакомимся с енисейцами. Они летом в Аркти­ке, а зимой ходят по международным линиям. С ними поговорить — ума набраться; расскажут и про Кейптаун, и про Сан-Франциско, и про Буэнос-Айрес.

Узнать про далекие порты теперь захотелось и Ген­надию. Но он только печально вздохнул.

— Мне через полчаса на вахту.

Сергей был полон нетерпения. Он говорил, а сам не сводил глаз с берега, на который уже сходили моряки-енисейцы.

— А кто у нас свободен сейчас?

— Поговори со штурвальными, — посоветовал Ген­надий.

— Ладно, позову Антона.

Через несколько минут они с Антоном поднялись к капитану за разрешением съехать на берег. Алферов не скрыл перед капитаном своего желания встретиться и поговорить с моряками дальнего плавания.

Сидевший тут же старший помощник нахмурился.

— А надо ли? — спросил он и Алферова и капитана сразу. — Люди незнакомые. Втянут еще в какую-нибудь историю.