пожал плечами.
– Иван, хорошо в городе? – спросила Валя, как-то
излишне пристально глядя на него. Ей хотелось говорить
с ним.
– По-разному, Валя. Как везде.
– Ну, с нами-то не сравнишь.
– Сами виноваты! – опять встрял Сеня. – Умоляют людей: записывайтесь в самодеятельность – нет, понимаешь…
– Пошли вы со своей самодеятельностью! Что я, дура, что ли, вылезу на сцену ногами дрыгать. Я ее проломлю там у них.
– Ты можешь любую роль играть, не обязательно ногами дрыгать. Дрыгают в танцевальном кружке, а есть – драматический.
В дверь горницы постучали.
– Внимание, – Сеня поднял палец кверху. – Счас будет – акт!
– Да, – сказала Валя.
Вошел Микола в бостоновом костюме.
– Здрассте.
– Здравствуй, Коля. Садись.
Микола сел на стул, поддернул на коленях наглаженные брюки. Видно, что это его привычная поза.
– Рассказал бы нам чего-нибудь про город, Иван, – попросила Валя серьезно. – Как там живут?
– Живут… Лучше расскажите, как вы живете? Мне тоже интересно.
– Микола, расскажи, – попросил Сеня.
– На провокации не идем, – ответствовал Микола.
– Иной раз посмотришь в кино, душа заболит, – заговорила Валя. – Вот, думаешь, живут люди! Все нарядные ходят, чистенькие… В комнатах все блестит, все под руками… Господи. Правда, что ли, так живут? – Валя смотрела на Ивана. Сеня и Микола тоже смотрели на него. Ждали.
Иван долго молчал, задумчиво глядя на кончик сигареты.
Опять некстати припомнились слова старика. Поднял голову, увидел, что его с интересом ждут, усмехнулся.
– Я вам не скажу за всю Одессу… По-разному живут, ребята. Бывает как в кино, бывает похуже. Мне вот ночами часто деревня снится. Покос… Изба родительская. А давеча глянул на нее – и больно стало: то ли она постарела, то ли я…
– Ну вот у тебя сколько комнат в квартире? – Сене неприятно было упоминать об избе: его совести дело, что она заваливается, так он чувствовал. – Комнаты три?
– Перестань, Сеня. Что вы взялись допрашивать меня?
– Кого же нам допрашивать больше? – спросила Валя. – Друг друга, что ли?.. Мы и так все знаем.
– Мне расскажите.
– Я могу за всех ответить: середка на половинке живем, – сказал Сеня.
– Скучновато живем, – добавила Валя.
– Выходи за Миколу, – посоветовал Сеня, – каждый день будешь со смеху умирать.
Микола спокойно посмотрел на Сеню, хотел что-то сказать, но решил, видно, не стоит.
– Замуж надо, действительно, – согласился Иван.
– Замуж – не напасть… – непонятно сказала Валя. И, глядя на Ивана, спросила прямо: – А за кого замуж-то? Сене не подхожу – высокая, говорит, Микола – молчит. Не станешь же сама навязываться.
Обоих женихов слова эти ударили по сердцу.
– Минуточку!.. – взвился Сеня…
Микола пошевелился на стуле, так что стул угрожающе скрипнул.
– Легкая провокация.
Валя запрокинула назад голову, громко, искренне расхохоталась. Все трое невольно засмотрелись на девушку, открыто любуясь ею.
– Все хаханьки, – заметил Сеня.
Микола пожирал Валю влюбленными глазами.
Иван смотрел внимательно, несколько удивленно.
Валя досмеялась до слез, вытерла воротничком кофты глаза, сказала:
– Не обижайтесь, ребята. Меня что-то смех разобрал. Бывает…
– Ну, что, Сеня?.. Пойдем? – Иван поднялся.
– Посидите, – с просительной ноткой в голосе сказала Валя, глядя на Ивана. И такой это был взгляд – необычный, что Микола, например, обратил на него внимание.
– Устал я, Валя. Вы сидите, а я пойду прилягу немного.
– Ну уж…
– Правда. До свиданья.
Сеня посмотрел на Миколу. Микола – на Сеню… Оба остались сидеть. Валя встала и пошла провожать Ивана.
– У нас в сенцах темно…
В прихожей отужинали.
Младшей дочери не было дома.
Невестка переодевала для сна девочку. Хозяйка убирала со стола. Старик рубил у порога табак в корытце.
Иван остановился около него.
– Самосад?..
– Он самый. Какой-то не крепкий нонче уродился. Листовухи добавлю – все слабый.
Иван присел на корточки.
– Дай-ка попробую… Давно не курил.
– Спробуй, спробуй.
Валя стояла рядом, смотрела сверху на Ивана.
– Валька, ужинать-то… простынет все, – сказала мать.
– Потом, – откликнулась Валя.
Дед с Иваном закурили.
– Как?
– Хорош!
– Донничка ишо потом добавлю – ничего будет.
– Ну, бывайте здоровы.
– Мгм.
Иван с Валей вышли в темные сени.
– Давай руку, – сказала Валя. – А то тут лоб разбить можно. Вот здесь ступенька будет.
– Где?.. Ага, вот она.
– Вот… теперь ровно.
Остановились. Плавал в темноте огонек Ивановой папироски.
Некоторое время молчали.
– Ну, иди, а то там женихи-то… скучают.
– Пусть маленько поскучают.
– Сенька-то правда любит, Валя.
– Я знаю. И Микола тоже.
– Ну?..
– А я не люблю.
Молчание.
– Что делать? – спросила Валя.
– Что делать… На нет – спроса нет. Обидно, конечно, за брата… Но этому горю не поможешь.
– Нет, а что мне-то делать?
– Валя!.. Ты уж сама большая – смотри.
– А я любить хочу.
– Пора.
– А почему ты с женой разошелся?
– Кто тебе сказал?
– Сеня.
– Во звонарь-то… успел уж.
– Почему?
– Сложно это, Валя…
– Разлюбил? Или она тебя?
– Иди к женихам-то.
– Сколько поживешь у нас?
– Не знаю… Побуду пока. Сеньке тяжело одному… Он хоть тараторит, крепится, а душонка болит…
Между тем в горнице происходил такой разговор:
– Тебе надо громоотводом работать, – советовал Сеня.
– А тебе – комиком, – невозмутимо отвечал Микола.
– Ты хоть знаешь, сколько комики получают? – снисходительно спросил Сеня.
– По зубам, в основном. За провокации.
– Комики даже лауреаты есть, комики есть депутаты Верховного Совета. Вы ж не понимаете ничего…
– А с какого этажа их спускают оттуда?
– Кого?
– Комиков.
– Я – комик? Ладно. Вот она счас придет, я буду молчать. Ты ж за счет меня только держишься, потому что я говорю, а тебе молчать можно. А счас я буду молчать. Посмотрю, что ты будешь делать. Проведем такой опыт.
Микола молчал.
– Много вывезли сегодня? – спросил Сеня.
– Двенадцать ездок. Потом сразу два комбайна стали. Пока возились – стемнело.
– Сделали?
– Один. Ты ничего не заметил своим фактором?
– Чего заметил?
– Так. – Микола, видно, заметил какую-то перемену в Вале.
– Чего заметил-то?
Молчание.
– Ладно, счас я тоже буду молчать.
– Зря, – сказал Микола.
– Чего я не заметил?
Молчание.
– Все. Молчу и смеюсь внутренним смехом.
Вошла Валя. Села на кровать.
– Ну, что будем делать?
Молчание. Долгое.
– Вы что, поругались, что ли?
Молчание.
– Сень?
Молчание.
– Коля?
Молчание.
– Что случилось-то?
– Провоцируют, – пояснил Микола.
– Кто провоцирует?
– Вон… – Микола кивнул на Сеню.
– Я провожу опыт, – кратко сказал Сеня.
– Какой опыт?
Сеня сделал знак рукой.
Долго молчали все трое.
– Да ну вас! – рассердилась Валя. – Сидят, как два сыча.
Молчание.
– Тогда я ложусь спать.
– Сенька, брось, – взволновался Микола.
Сеня замотал головой – нет.
А Иван пошел к другу детства Девятову Василию. Пришел, а у Девятовых – дым коромыслом: Василий спорил с женой, как назвать новорожденного сына.
– Ванька!.. – кричала жена
