целый день измучишься. Да и собакам хочется погонять — пусть поработают.
— Эх ты, растяпа! — в сердцах махнул рукой Александр Федорович. — Теперь понятно, почему твой заяц ученый. Этак ты его и в академики произведешь.
8
Был у меня хороший знакомый — Илья. Сказать вам правду, с Ильей много раз вместе ходил я на охоту, но не помню, чтобы он кого-либо подстрелил, кроме, разве, вороны. Зато, возвращаясь из лесу, в пути, как только увидит какую-нибудь пташку — так сразу вскинет ружье и — бах.
А однажды Илья шел с охоты один. И на опушке леса он подстрелил чужую собаку, приняв ее за волка.
Хозяин подал на Илью в суд. Пришлось несчастному выплачивать в течение полугода по четверти зарплаты штрафу.
Так вот, приходит ко мне этот Илья в канун Нового года и говорит:
— На месте бывшего аэродрома, на клеверном поле, живет русак, большой-пребольшой, как теленок. Но уж та-акой хитрый! Если пойдем с тобой вдвоем, — говорит, — наверняка возьмем его.
В день Нового года принести на ужин зайца, да еще с теленка, мне показалось заманчивым, и я согласился пойти с Ильей.
Новогодним утром мы встретились с Ильей за городом, километрах в семи-восьми. День выдался на славу. Ночью или под утро чуть-чуть запорошило. Все это нам сулило удачу.
Илья старше меня года на три, но ростом — мне под мышки. На ватную фуфайку он напялил задом наперед белую исподнюю рубашку, а поверх брюк — белые штаны. Черную ушанку на голове обвязал белым женским платком. Глядя на смешно разодетого Илью, мне хочется смеяться. Но он шуток не любит и очень близко принимает их к сердцу. Я креплюсь, чтобы не рассмеяться.
Впереди на поле стоят скирды клевера, слышу — Илья что-то кричит мне. Сняв с головы шапку вместе с платком и повесив ее на ствол ружья, он на ходу взмахами указывает вправо. Я понял: косой убежал в ту сторону…
Теперь нам остается лишь тропить его и, где-нибудь залучив, гнать обратно. Но гоняться за русаком по его следам оказалось труднее, чем я полагал… Заяц выскочил на санную дорогу и помчался во весь дух. Ведь всего лишь зверек, а и то соображает, что бежать по снегу трудно!
Я остался ждать, а Илья пошел залучать косого. Вижу их обоих: пробежав некоторое расстояние, заяц встал на задние лапки, посмотрел вперед, потом опять пустился во всю прыть, а Илья, подняв вверх правую руку с ружьем, помахал ему вслед, словно грозя: дескать, ну погоди!
У околицы деревни русак повернул в сторону и поскакал по рыхлому снегу. Я понял, что ждать бесполезно, пошел помогать Илье… Наконец загнали мы косого на огороды деревни Полянур.
Тут Илья и говорит:
— Ты, мол, иди к тому концу деревни, где-нибудь притаись за строениями, а я погоню усталого зайца прямо на тебя.
Я остановился у старой избы без крыши, на самом конце деревни. Илья гонит русака на меня. Я вижу зайца: хитрит косой, перебегает от укрытия к укрытию, раза два проскользнул в просветах между изгородями. А Илья совсем измучился — еле-еле перелезает через изгороди. Вот он обошел вокруг одной бани и остановился, раздумывая. Потом, увидев меня, снял шапку и помахал…
Когда я подошел к нему, он показывает:
— До этого вот места шел по следу. А здесь следы пропали.
Обхожу вокруг бани, а заячьих следов и в самом деле нет.
— Не забрался ли он в баню помыться? — шутя говорю Илье и заглядываю в приоткрытую дверь, Но в бане не видать никого, только у дальней стены лежит полуопрокинутое корыто.
— Тьфу! — сердито плюнул вспотевший товарищ, — Говорил тебе: хитрющий! В прошлый раз я гонялся за ним один, так он на чистом поле меж тремя скирдами меня запутал.
Илья прислонил ружье к стене, уселся на порог бани и стал свертывать самокрутку (Илья курит только махорку). Я вынул папиросу, хотел было чиркнуть спичку, как вдруг Илья закричал так, что у меня коробка выпала из рук.
— Э-э, ах! — раздался его истошный крик. — Ведь через меня перескочил.
Он ощупью ищет ружье, приставленное к стене, глаз не сводит с зайца. Пока мы искали свои ружья — заяц был уже в поле. Тогда Илья снял шапку и помахал ею вслед убежавшему, как говорится, из-под носа русаку.
— Прощай, новогодний ужин! — печально промолвил я.
9
А еще небезынтересно вам узнать, как меня зимой выкупали…
Охотился я однажды у берегов Шуйки. Невелика речушка — в ширину шагов пять-шесть, а местами и того меньше. Бесконечно петляет она в березняках, ельниках да зарослях ольхи.
Бреду по снежному лесу со своим верным Будилой и читаю следы разных зверей. Сначала попадались мне запорошенные снегом еле приметные строчки следов. Но где же, где же свежие следы? Должны же они где-нибудь быть!.. И наконец мой слух обласкал громкий лай Будилы. Вот он напал на утренний заячий след. Вот он стронул с лежки косого и погнал за речку. Я обошел вокруг, выбирая более удобное для обзора место. Но под мшистьими старыми елями сплошняком шел такой частый чапыжник, что увидеть зверя, следить за его ходом здесь было просто невозможно.
По лаю собаки определяю, что он завернул косого и погнал на меня. Но вдруг заяц увел собаку через реку, и они начали гонку по кругу.
Стою и размышляю: где же мне встречать косого?
«Попробую на речке, вблизи проложенной тропы», — решил я и вышел на лед. Но очень скоро я почувствовал, что мои ноги в мягких кисах начинают мерзнуть. Я стал легонько топтаться на месте. И тут то ли уж я сильно топнул ногой, то ли слаб был еще ледок — раздался предательский хруст, и я оказался в студеной воде.
Спешно пробираюсь к берегу, а лед под ногами все трещит и ломается. Когда же я оказался на суше, заяц и собака давным-давно исчезли в чапыжнике.
Вот так меня, старого опытного охотника, выкупал косой в зимний день в ледяной воде. После этого я не бывал больше в тех местах. Говорят, там сейчас развелось много разного зверья, особенно — зайцев.
Перевод А. Смоликова
Говорят, в деревне
