— Вы не обращайте внимания на хулиганские выходки Курта Весселя. Он провоцирует вас на скандал. Этот человек хуже зверя. Если бы вы только посмотрели, как эти штурмовики ведут себя в Берлине! Эх, молодой человек, какой же я был дурак, когда покинул Россию!..
Первая ночь на чужой земле Виктору Светозарову показалась душной и долгой.
Утром, ровно в десять, приехал мистер Пост. Он быстро бегал по номеру и торопливо объяснял, что москвичи обязаны через час быть у хозяина фирмы мистера Уоллеса Биларда. Всю дорогу от гостиницы до завода Виктор думал о встрече с живым миллионером. По школьным учебникам он представлял миллионеров с огромными животами, толстыми сигарами во рту, в черных цилиндрах и, конечно, с золотыми зубами. Миллионер Уоллес Билард, к удивлению Светозарова, оказался сухопарым высоким стариком лет шестидесяти пяти. Он был одет скромно и просто. Мистер Пост, представив хозяину фирмы советских специалистов, откланялся и поспешно удалился. Миллионер пригласил Виктора и Антонио в гостевой кабинет. Гостевой кабинет был меблирован строго: круглый стол с яствами, напитками, плетеные кресла и больше ничего.
— Прошу, — слегка кивнул в сторону стола мистер Уоллес Билард. — И, пожалуйста, чувствуйте себя как дома. Только свобода позволит вам работать на моей фирме с большой пользой для Советской России.
Виктор, соблюдая правила этикета, подошел к столу после хозяина. Мистер Билард предложил угощаться без русской застенчивости и сразу поставил условия:
— Я хотел бы, чтобы вы на моей фирме соблюдали простые правила: меньше говорили о демократии, дутых правах ваших профсоюзов, ликвидации безработицы и бесплатном профессиональном обучении. Договор у нас коммерческий: я вам — станки, вы мне — золото. — Миллионер выпил бокал сухого вина, закусил яблоком. — Вчера я встречался с членами вашей закупочной комиссии. Мне стало известно, что вы будете принимать каждый станок и учиться у моих мастеров ремонтировать и налаживать эти станки.
— Когда мы можем приступить к делу? — поинтересовался Виктор.
— О! — восхитился мистер Билард. — Вы начинаете мне нравиться. Я очень уважаю деловых людей, не люблю политики и лентяев. Политика рождает лодырей. Сегодня я покажу вам станки моей фирмы на выставке в Бруклине. Завтра вы можете приступить к делу. Хочу еще раз напомнить о правилах поведения.
— Меньше говорить о советской демократии, правах профсоюзов, ликвидации безработицы и бесплатном профессиональном обучении? — уточнил Виктор и спокойно добавил: — Ваших правил мы нарушать не собираемся.
— О! У вас хорошая память. И простите меня за один вопрос: почему вы требуете экстренно выполнять ваши заказы? У вас, наверное, реконструируются многие заводы, да? Если не секрет, какую отрасль промышленности так стремительно развивает Советская Россия?
— Вопросы развития промышленности, — вежливо ответил Виктор, — это политика государства.
— Дипломатично. Если это государственная тайна, можете на мой вопрос не отвечать. Я преследовал другую цель: своевременный перевод цехов на выпуск экспорта. Хороший хозяин должен предвидеть потребности мирового рынка. Выгодная торговля — экономический рычаг моей фирмы.
Мистер Уоллес Билард говорил о выгодной торговле горячо и долго. Виктор, слушая его, думал: «Такой человек может завтра перестроить завод на выпуск бомб, снарядов, гранат… Ему только дай золото».
Старый миллионер, взглянув на часы, удивился, что приятная беседа украла много времени, и тут же заявил:
— Едем в Бруклин.
Выставка металлообрабатывающих станков и кузнечно-прессового оборудования поразила Светозарова техническими новинками. Он подолгу задерживался у зубодолбежных станков, рассматривал их устройство, знакомился с чистотой работы и просил Риваса переводить с английского на русский технические описания машин. Антонио просьбы выполнял охотно. Виктор делал пометки в блокноте, предлагал повторять переводы некоторых пунктов дважды, пытался представить, с какими трудностями столкнутся металлисты на «Красном пролетарии» во время эксплуатации новейших американских станков, как будут просить Силыча «расколдовывать чертовы узелки», твердо решил: «Надо составлять технические памятки по ремонту и наладке американских станков. Они здорово помогут Силычу и ребятам в работе».
— Я вижу, вам очень понравились зубодолбежные станки? — осведомился мистер Уоллес Билард. — Я обошел всю выставку, а вы никак не расстанетесь с этими красавцами.
— Мне бы в работе этот станок недельку-другую опробовать, — не скрывал восхищения Виктор. — Конструкция станка действительно удачная, но отдельные узлы позаимствованы у японцев и англичан. Не уверен, что в патентном отношении все это сработано чисто.
— Какие позаимствованы узлы? — насторожился миллионер. — Мне это очень интересно знать.
— Разрешите как-нибудь взглянуть на чертежи и техническое описание станка. Я уточню свои предположения.
Мистер Билард согласился уважить просьбу Виктора и пригласил его посмотреть гордость фирмы — вертикальный шестишпиндельный токарно-винторезный станок. Новый станок Светозарова не удивил. В прошлом году краснопролетарцы начали выпуск таких станков. Серго Орджоникидзе их назвал «самыми умными машинами». Американский станок, правда, выглядел компактнее, и, главное, управление этой машиной было сконструировано в одном месте.
— Мы делаем у себя такие станки, — пояснил Виктор мистеру Биларду. — Но ваши по конструкции лучше.
— Да, да! Эти станки я продаю почти во все страны мира. Ваша закупочная комиссия просит мою фирму срочно выпустить сто таких станков.
— В какие сроки?
— Хоть завтра.
— Это же в ваших интересах, — напомнил Виктор. — Выгодная торговля — экономический рычаг вашей фирмы.
— Позвольте еще вопрос? Вы действительно рабочий?
— Слесарь-ремонтник и студент четвертого курса Московского станкостроительного института.
— Если Советская Россия готовит таких специалистов, вы лет через десять станете королями станкостроения. Но в одном я все-таки не уверен.
— В чем?
— Вы скорее конструктор, а не рабочий.
Виктор попытался заверить миллионера в правдивости ответа, но тот оставался при своих убеждениях. Его поражала техническая эрудиция советского специалиста, а когда они осмотрели кузнечно-прессовое оборудование и Светозаров указал на неудачную конструкцию гидравлического насоса, миллионер поинтересовался:
— А как улучшить конструкцию этого узла?
Мы это уже сделали.
— Правда?
— Можете купить у нас патент.
— Кто его автор?
— Яков Силыч Пятуня.
— Он инженер-конструктор?
— Нет. Русский умелец. Работает на «Красном пролетарии» слесарем.
— Неужели у вас рабочие занимаются изобретениями? Сколько им за это платят?
Виктору трудно было объяснить миллионеру советскую систему оплаты за изобретения, еще тяжелее оказалось доказывать, что его друзья не мыслят свою работу без творческой смекалки.
— Это уже пропаганда, — скептически заметил мистер Билард. — Мы договорились не касаться политики. Коммерция рождает деловых людей, политика — лентяев.
— Если вам доведется побывать на нашем заводе, вы убедитесь в обратном.
— Вы обещали завтра указать на заимствование некоторых узлов в моем зубодолбежном станке, — напомнил Виктору старый миллионер. — Я разрешаю вам взять чертежи.
Виктор поблагодарил Биларда за доверие и осведомился, когда приехать на завод. Миллионер слегка поклонился, скорее от желания показаться человеком демократичным; чем из-за уважения, вынул из кармана золотые часы, похожие на луковицу, и, хлопнув крышкой, с подчеркнутой деловитостью ответил:
— В десять утра вам будет подана машина.
В гостиницу «Волкот» Светозаров и Ривас вернулись на маленьком автобусе фирмы Биларда. Его миллионер предоставил советским специалистам на выставке, а сам, любезно простившись, укатил куда-то по неотложным делам.
— Молодец, Виктор! — похвалил Светозарова Ривас. — Ты вел себя с миллионером достойно.
— Этот старик штучка тонкая, — высказал свои соображения Светозаров. — Он не только оборотистый коммерсант, но и большой знаток станкостроения.
— Ты нрав, Виктор.
— Поужинаем — и за дело?
— Язык или станок?
— Два часа на английский, пять на станок.
Мастером сборочного цеха оказался старший сын Уоллеса Биларда. Он назвался Робертом, прогнусавил с иронией, что русские понравились его отцу деловитостью, скромностью… Говорил Роберт на английском языке вялым голосом, растягивая слова, и, поглядывая на Виктора Светозарова, удивлялся:
