Петр Капица - Они штурмовали Зимний

— Пронесло, — облегченно сказал Проняков. — Теперь дойдем без происшествий.

Он. нащупал пакет в кармане и рукавом бушлата вытер пот со лба.

***

Прошло больше часа, как от «Авроры» отвалила шлюпка. Комиссар и матросы, поджидая ее, укрылись от ветра за трубой.

Резкий ледяной дождь то затихал, то вновь начинал хлестать. Офицеры не показывались на верхней палубе, они сидели в теплой и уютной кают-компании.

Неожиданно со стороны Николаевского моста послышалась частая стрельба, но она быстро смолкла.

— Не по нашим ли стреляли? — забеспокоился комиссар. — Что они так долго?

Наконец, наблюдатель известил:

— С Невы сигналят!

— Запроси, — кто?

Сигнальщик защелкал заслонкой фонаря. В ответ несколько раз мигнул из туманной мглы тусклый огонек.

Вскоре из темноты выплыла шлюпка и подошла к борту.

Матросы подхватили старшину рулевых и втащили на палубу.

— Так что... вызывай командира на мостик, — прерывистым голосом сказал продрогший старшина. — Промерил почти до моста. Глубины подходящие, даже с запасом...

И он протянул комиссару чуть подмокший чертеж реки, испещренный только что нанесенными цифрами.

С этим листком члены судового комитета пошли в кают-компанию. Но Эриксон и на этот раз отказался вести корабль.

— Я против насилия и не намерен участвовать в гражданской войне, — сказал он.

Офицеры насмешливо поглядывали на комиссара и матросов, стоявших за его спиной: попробуйте, мол, обойтись без нас.

— Это ваше последнее слово? — спросил Белышев.

— Да.

— Часовых к дверям... Иллюминаторы задраить на броняжку. Из кают-компании никого не выпускать! — сведя брови у переносицы, распорядился комиссар и вышел.

Он решил вести корабль с помощью старшин. Риск, конечно, большой. Попробуй пройти во тьме по извилистому фарватеру реки без лоцмана и штурмана на такой махине! Но у Белышева другого выхода не было. Он не мог нарушить приказа Военно-Революционного комитета. Для победы следовало рисковать.

Когда к «Авроре» подошли два чумазых буксира, комиссар поднялся на командирский мостик и приказал:

— Всех свистать наверх!

На корабле раздались звонки, заголосили дудки. Матросы, стуча тяжелыми сапогами, бегом устремились на свои боевые места. На палубе загрохотали втаскиваемые трапы...

Эриксон, услышав команду: «По местам стоять... со швартовых сниматься!» — испугался. Он был уверен, что матросы посадят корабль на мель. В последнюю минуту офицер потребовал пропустить его на мостик.

Став на свое место к машинному телеграфу, он, с плохо скрываемой неприязнью, заявил комиссару:

— Веду «Аврору» против своей воли, по необходимости… И не дальше Николаевского моста. Вы слышите?! В насильственном захвате власти участвовать не желаю.

— Есть! — сказал Белышев.

С помощью буксиров выйдя на Неву, крейсер развернулся и осторожно, обшаривая воду лучами прожекторов, малым ходом двинулся вверх по темной реке.

В три часа тридцать минут впереди показались контуры Николаевского моста. Эриксон, задвигав рычажками машинного телеграфа, застопорил ход и приказал отдать якорь.

Не дождавшись, когда «Аврору» развернет по течению на середине реки, офицер снял с рук кожаные перчатки, бросил их на поручни и ушел с мостика.

«Теперь катись, без тебя обойдемся», — подумал комиссар и, став на его место, скомандовал:

— Осветить мост!

С «Авроры» взметнулся острый и длинный луч; он заскользил вдоль перил моста, выхватывая из тьмы фигурки убегающих офицеров и юнкеров.

— Чесануть бы по ним, — предложил кто-то из матросов.

— Не надо, сами уйдут.

Один из пролетов моста был разведен. Комиссар приказал судовым электрикам взять шлюпку и привести мост в порядок.

Молодые дружинники, чтобы не скучать в ожидании, притащили в клуб гитары, мандолины, губные гармошки и под этот разноголосый оркестр принялись отплясывать. Плясали они самозабвенно, не жалея ни подметок, ни ладоней. От стука их каблуков, хлопанья по голенищам, лихих высвистов и выкриков дребезжали стекла окон и, казалось, пол ходил ходуном.

Заехавший в клуб председатель районного Исполкома Иван Егоров даже крякнул от удовольствия.

— Молодцы, в бой, как на праздник, идут! — Но тут же заметил командирам, что особо на пляс нажимать не следует. — Лучше сберегайте силы, — посоветовал он. — А то выдохнетесь раньше времени.

— А когда нас вызовут? — спросили те.

— Может, ночью, а может, утром. Вот съезжу в Смольный и узнаю.

Дружинники, получив приказ отдыхать, стали устраиваться на ночь — одни на сцене, другие — на стульях и скамейках, третьи — просто на полу.

Поздно ночью из Смольного вернулся Иван Егоров. Он был возбужден. Собрав членов Исполкома, поджидавших его, и других активистов района, сказал:

— Товарищи, я только что разговаривал с Лениным. Он уже в Смольном и руководит восстанием. Правда, похудел вроде и усов еще не отрастил. Но ничего! Бодрей прежнего. Вызвал нас и давай расспрашивать, что уже сделано на местах. Отвечай не как-нибудь, а подробно: какие силы подняты, как вооружены, что говорят бойцы, верят ли в победу... Выслушал он нас и давай советовать, как надо действовать, чтобы не растерять боевого пыла. Приказано создавать новые отряды, а цехам — побольше пушек выпускать. Понадобятся. Новый тусклый октябрьский день занимался над столицей.

Уже почти весь город был захвачен восставшими. Неприятель владел лишь площадью Зимнего дворца и частью прилегавших улиц. Здесь он укрепился, возвел перед дворцом баррикады и ждал прихода войск с фронта.

Утром на Путиловский завод приехал представитель Военно-Революционного комитета. Собрав командиров резервных и вновь сформированных отрядов, он коротко сообщил об успешно развивающемся восстании и сказал:

— Мы вынуждены взять дворец штурмом и как можно скорей. Надеемся, что путиловцы всюду будут хорошо драться. Нам нужен ваш ударный отряд. Такой, который будет действовать впереди солдатских цепей. Для этого отряда подберите наиболее испытанных и крепких людей, способных вести за собой других. Лозунгом будет только одно: «Вперед!» Есть у вас такие люди?

— Найдутся, — заверил Иван Егоров. — Куда выслать?

— На Морскую улицу, к арке Главного штаба. Через полчаса в клубе Социалистического Союза молодежи послышалась команда:

— Поднимайся... в ружье!

Путиловцы мгновенно привели себя в порядок, построились на улице и, взяв винтовки на ремень, быстрым шагом двинулись в центр города.

С полудня началось планомерное наступление восставших на последнее убежище Временного правительства. Живыми цепями, с дальних улиц они все ближе и ближе подходили к площади Зимнего дворца.

Юнкера, следившие за продвижением головных отрядов, то и дело открывали огонь из винтовок и пулеметов.

Революционным отрядам приходилось продвигаться перебежками, припадая к земле, прячась за выступы домов.

Красногвардейцы заняли всю набережную, прилегающие переулки и, охватывая Зимний дворец полукольцом, с двух сторон вышли к Неве.

На «Авроре» по всем кубрикам шли разговоры о ночных сражениях с юнкерами и о предстоящем штурме Зимнего. Филипп Рыкунов, готовясь к десанту, одевался теплей.

Вдруг на корабле тревожно заверещали звонки громкого боя. Они призывали моряков на боевые посты — к пушкам, машинам, топкам, к механизмам управления.

Матросы бегом бросились на свои места, на мостик примчался комиссар.

— Что случилось? — спросил он. — Почему объявлена тревога?

Вахтенный молча показал на устье реки.

Комиссар схватил бинокль и стал вглядываться. По Неве, поднимая буруны и разбрасывая волны в обе стороны, шли миноносцы, тральщики и какие-то небольшие корабли. На их мачтах колыхались красные флаги, палубы были заполнены вооруженными матросами.

— Наши! — громко объявил Белышев. — Отставить боевую тревогу!

— Ур-ра-а! — закричали матросы, подбрасывая вверх бескозырки. — Молодцы, кронштадтцы, не опоздали!

Корабли подходили к пристаням, к гранитным стенкам правого берега Невы и высаживали десантников.

Набережная по всей длине покрылась цепочками людей в черных бушлатах. Балтийцы, обвешанные гранатами, по Николаевскому мосту переправлялись на другую сторону, рассыпались по ближайшим переулкам и скапливались в Александровском саду.

Марсово поле занимали резервные отряды. Катя и Наташа застряли здесь с группой дружинниц Красного Креста.

Короткий октябрьский день начал угасать. Со стороны моря дул шквалистый ветер. Он гнал по небу рваные тучи, вспенивал Неву и время от времени обдавал восставших то дождем, то ледяной крупой.