— Ну вот, давно бы так! — Жуков подошел к Дубову, положил ему на плечо руку. — Одно дело, дорогой товарищ, заметку в газету написать, и совсем другое — наглядно людям показать.
— Ясно, — согласился Дубов.
Вернувшись к столу и садясь на свое место, Жуков сказал!
— Как думает замполит Кострюков?
— А так, — с улыбкой посмотрел на Жукова Кострюков. — Был ты для нас, рыбаков, хорошим советчиком и добрым другом, им ты и остался…
— Не тот друг, кто медом мажет, а тот, кто правду в глаза скажет.
— Значит, договорились? — будто невзначай уронил Жуков, вынимая из кармана часы.
Дубов, Курбатов, Жильцов переглянулись и почти одновременно сказали:
— Договорились, Андрей Андреевич.
— В добрый час! — и Жуков звонко захлопнул крышку карманных часов. — А теперь я хочу немного посоветоваться с секретарями комсомольских организаций…
Заинтересованные комсомольцы выжидательно уставились на Жукова: о чем же хочет с ними советоваться секретарь райкома, когда здесь присутствуют коммунисты, старше и опытнее их?
— Как вы думаете, — спросил Жуков, — неплохо было бы организовать на флотилии передвижную библиотеку? Это ведь по вашей части, товарищи помощники коммунистов. А?..
— Факт, неплохо, — с энтузиазмом воскликнул Пронька.
— Это можно…
— Сделаем, — поддержали его остальные парни.
— Верю, что сделаете, — улыбнулся Жуков. — Только надо толково укомплектовать библиотеку, чтоб там можно было найти книги по технике, художественную и политическую литературу. Обязательно и журналы, брошюры… А при встрече в море передавать эту библиотечку с одного судна на другое.
— Мы можем, Андрей Андреевич, сделать так, — предложил Пронька, — организовать на каждом судне библиотечку, а потом обмениваться книгами.
— Прекрасно! — одобрил Жуков. — Рыбаки скажут вам спасибо. Народ наш стал не тот. Вместо водки на лове — чаю горячего просит, а вместо карт — к книге тянется, к знаниям. Верно ведь?
— Верно, Андрей Андреевич…
— Ну вот и договорились. Не стану вас задерживать…
— Когда к нам приедешь? — спросил Кострюков.
— Завтра, — ответил Жуков. — Хочу пойти с рыбаками в море…
XI
К выходу в море все было готово: на суда погрузили орудия лова, продукты, наполнили баки пресной водой, взяли запас горючего. Комсомольцы запаслись книгами и журналами, взятыми в библиотеке Дома культуры. Жуков, стоявший на пирсе рядом с Кавуном, Кострюковым и Васильевым, кивнул на пробегавшего мимо них Проньку со связкой книг под мышкой, улыбнулся:
— Передвижную библиотеку налаживает.
— Он у нас такой. С огоньком малый, — сказал председатель колхоза Васильев.
— А Сашка-моторист недоволен им, — улыбнулся в усы Кавун.
— Что такое? — поинтересовался Жуков.
— Каже, что всем хлопец взял, а вот никак не може научиться горилку ковтать да люлькой дымить.
— Взгреть надо Сашку, чтоб не прививал парню дурных привычек.
К ним подошел Дубов.
— Андрей Андреевич, вы с какой бригадой пойдете? — спросил он Жукова.
— Я и Курбатов на «Буревестнике», а товарищ Жильцов с Зотовым на «Темрюке».
— Бригады готовы, — доложил Дубов.
— Шо ж, — потянул себя за ус Кавун, — заводьте моторы тай отчаливайте с богом.
— На бога, как говорится, надейся, а сам не плошай, — блеснул глазом Кострюков.
— Ну, то ж така поговорка, — добродушно прогудел Кавун.
Провожали рыбаков по традиции всем хутором. Берег усеян людьми — тут и женщины, и дети, и старики. В воздухе стоит несмолкаемый гул возбужденных голосов.
— Папка! — машет отцу обеими руками Галя. Она порывается к пирсу, но Евгенушка крепко держит ее. Дубов широко улыбается, держа поднятую над головой шляпу. Евгенушка машет ему носовым платком.
Но вот часто и резко захлопали газоотводные трубки, суда окутались черной дымкой, толпа забурлила и зашаталась, будто закачался берег, в воздухе затрепетали разных расцветок платки, послышались возгласы:
— В час добрый!
— Счастливо!
— Удачного лова!
Анка стояла рядом с Евгенушкой, прижав к себе дочку. Среди уходивших в море рыбаков не было никого из родственников Анки, но она всегда выходила вместе со всеми на берег, брала с собой Валю и говорила ей:
— Доченька, помаши рыбакам. Пожелай им удачи.
— А потом что?
— А потом они привезут много рыбки.
И Валя, подняв ручонку с растопыренными пальцами, кричала:
— Дяденьки! Привезите мно-о-ого рыбки!..
— Ры-ы-ыбки! — вторила ей Галя.
Суда обогнули косу и пошли кильватерной колонной. Впереди трепетал красный вымпел «Буревестника». Анка неотрывно смотрела вслед флотилии, и глаза ее повлажнели. Что-то защемило сердце, вдруг стало почему-то грустно.
Евгенушка заметила резкую перемену в глазах Анки, спросила:
— Что с тобой?
Анка вздрогнула.
— Ничего…
— Неправда. По глазам вижу.
— Вот еще… — принужденно усмехнулась Анка. — Просто так…
— Ну, зачем от меня скрываешь? С кем же поделиться, как не с подругой.
— Да что же мне скрывать от тебя, Гена…
— Скрываешь, я же вижу, — не отступала Евгенушка.
Анка вздохнула.
— Ну? — Евгенушка обняла ее, заглянула в глаза.
— Просто… немного взгрустнулось…
— Отчего?
— От глупых дум… Вспомнила, как когда-то в мечтах я строила свое счастье… Думала: вот так же буду провожать в море любимого, с радостью встречать его… Какой светлой представлялась мне семейная жизнь… Ночи не спала, думала… думала… А все кувырком пошло…
— Эх, подруженька! Да тебе, моя милая, уже улыбается счастье — большое, светлое!..
— Ты о чем это?
— Не о чем, а о ком. О твоем соколе поднебесном…
— Ах, о Яше! — заулыбалась Анка, и лицо ее посветлело, глаза заблестели.
— О нем, конечно. Не о Павле же Белгородцеве.
— Что Павел… отрезанный ломоть, он навсегда выброшен из сердца… — сухо произнесла Анка. Она помолчала, о чем-то раздумывая, и продолжала: — А вот почему Яшеньки уже третий день нет?
— Прилетит.
— Но когда же он прилетит?
— Вот что. Я знаю, что ты можешь говорить о своем Яшеньке целые сутки без передышки. Это очень хорошо. Но только сегодня суббота и дел у нас с тобой пропасть. Надо и полы помыть, и белье постирать, и в бане искупаться. Как говорит Юхим Тарасович Кавун, «ходимтэ до куреня».
— Ходимтэ! — засмеялась Анка.
День выдался тихий, знойный. На зеркальной глади моря не заметно даже мельчайшей зыби. Такой штиль на Азове — редкость. Нещадно палило июньское солнце. И только исходившая от моря свежесть несколько умеряла нестерпимую жару.
Жуков, Дубов и Курбатов стояли на корме. Зеленоватые воды под ударами лопастей быстро вращавшегося винта бурунились и, вскипая, сердито шипели и булькали. За кормой двумя кружевными дорожками стлалась сверкающая на солнце белоснежная пена. По этому пенистому следу, не нарушая порядка кильватерной колонны, шли за «Буревестником» остальные суда рыболовецкой флотилии.
— Удивительно! Ни малейшего дуновения ветерка, — воскликнул Жуков, расстегивая воротник гимнастерки. — На суше в этакую жару задохнуться можно. Здесь хоть в малой мере, но все же ощущается дыхание моря.
— Для рыбака это не «дыхание», — улыбнулся Дубов. — Вот когда море заштормит…
— Ну, ну, я тебе заштормлю, — погрозил ему пальцем Жуков. — Попал я однажды в переделку, когда выходил с молодым колхозом на рыбалку, — и он, взглянув на Курбатова, засмеялся. — Было это в тридцатом году. Вышли мы в море ночью. Не успели поставить сети, как разыгрался такой штормяга, что казалось, море с небом смешалось. Ей-богу, не чаял еще раз берег увидеть. Думал — тут мне и гроб, да еще без крышки.
— Что же вы, Андрей Андреевич, сравниваете тридцатый год с сорок первым.
— А я и не сравниваю.
— Тогда, — продолжал Дубов, — мы на веслах да под парусом ходили, а теперь на моторах.
— Все равно нам шторм не нужен, — махнул рукой Жуков. — В штилевую погоду лучше рыбалить. Верно, Курбатов?
— Покойнее, — согласился Курбатов и с хитринкой посмотрел на Дубова.
Тот, усмехаясь, продолжал:
— Натура рыбака беспокойная… Он любить бурю должен. Одним словом, моряком настоящим быть.
— Ладно, ладно, романтик моря. Что это с ними, а? — вдруг повернулся Жуков, указывая на суда, расходившиеся в разные стороны. — Почему они поломали строй?
— А это мы теперь, перед выходом в море, еще на берегу намечаем маршрут движения флота. Вот они и пошли по своим местам.
— Дельно, — одобрил Жуков.
— Эге! — воскликнул Пронька. — За кормой «Темрюка» буек. Это Зотов будет учить Жильцова орудовать двумя драгами. Сейчас и вы увидите, товарищ Курбатов, — и он крикнул мотористу: — Саша! Полный вперед!
